Это купе занимала дама. Увидев меня, она так поморщилась от досады, что я не мог этого не заметить. Потом она наклонилась к мужчине, стоявшему на подножке вагона. Наверно, это был муж дамы, который проводил ее до вокзала. Мужчина внимательно посмотрел на меня. Видимо, осмотр закончился благоприятно для меня, поскольку он тихо заговорил с женой, ласково улыбаясь, словно успокаивая испуганного ребенка. Дама тоже улыбнулась и дружески посмотрела на меня, будто внезапно поняла, что я принадлежу к тому типу галантных мужчин, с которыми женщина может находиться в запертой каморке площадью в шесть квадратных футов, ничего не опасаясь.
Муж сказал даме:
– Не сердись, дорогая, у меня срочная встреча. Я не могу больше задерживаться.
Он нежно поцеловал ее и ушел. Жена послала ему в окно несколько воздушных поцелуев и промокнула глаза носовым платком.
Раздался свисток, и поезд тронулся.
В этот момент, несмотря на протесты железнодорожных служащих, дверь открылась и в наше купе ворвался мужчина. Моя спутница, раскладывавшая свои вещи в сетке, вскрикнула от ужаса и упала на сиденье.
Я не из трусливых, но, признаюсь вам, подобные вторжения в последнюю минуту производят на меня тягостное впечатление. Они кажутся мне двусмысленными, неестественными. В них кроется какой-то подвох, иначе почему…
Тем не менее внешность нового пассажира и его манеры немного сгладили первое неприятное впечатление. Корректный, даже элегантный, хорошо подобранный галстук, чистые перчатки, волевое лицо… Но, черт возьми, где же я видел это лицо?! У меня не было ни малейших сомнений: я его видел. Вернее, в моей памяти всплыло нечто похожее на воспоминание. Обычно такие ощущения оставляет многократное созерцание портрета, оригинал которого так и не удалось увидеть. В то же время я чувствовал, что рыться в памяти бесполезно, настолько расплывчатым и смутным было это воспоминание.
Но, посмотрев на даму, я поразился ее бледности. Даже черты ее лица исказились. Она смотрела на своего соседа, сидевшего рядом, с нескрываемым ужасом. Я заметил, что дрожащая рука дамы потянулась к небольшому саквояжу, который лежал в двадцати сантиметрах от нее. В конце концов она схватила его и нервно прижала к себе.
Наши взгляды встретились. В ее глазах я прочел такую боль и тревогу, что не выдержал и спросил:
– Вам плохо, сударыня? Может, открыть окно?
Ничего не ответив, она испуганно взглянула на нашего спутника. Я улыбнулся той же улыбкой, что и муж дамы, пожал плечами и знаками показал, что ей нечего бояться, что я рядом. Впрочем, этот господин казался мне вполне безобидным.
В эту минуту он обернулся к нам, оглядел нас по очереди с ног до головы и забился в угол. Больше он не шевелился.
Воцарилась тишина. Но дама, видимо, собрав все силы перед решительным поступком, едва слышно прошептала:
– Знаете ли вы, что он в нашем поезде?
– Кто?
– Он… Он… Уверяю вас.
– Но кто?
– Арсен Люпен.
Она не сводила глаз с пассажира. И это ужасное имя, сказанное по слогам, было адресовано скорее ему, чем мне.
Пассажир надвинул шляпу на лицо. Хотел ли он скрыть свое смущение или просто решил поспать?
Я возразил:
– Вчера Арсена Люпена заочно приговорили к двадцати годам каторжных работ. Поэтому маловероятно, что уже сегодня он проявит неосторожность, показавшись на людях. К тому же, насколько мне известно, газеты писали, что после знаменитого побега из Санте его видели этой зимой в Турции.
– Он едет в нашем поезде, – повторила дама чуть громче, явно для того, чтобы наш спутник ее услышал. – Мой муж является заместителем начальника Службы исполнения наказаний, и сам комиссар вокзала сообщил нам, что Арсена Люпена ищут.
– Это еще не доказывает…
– Его видели в зале ожидания. Он купил билет до Руана, в первый класс.
– Но ведь тогда его было легко арестовать…
– Он исчез. Контролер, стоявший при входе в зал ожидания, не видел его. Полагают, что он прошел по перронам, где останавливаются пригородные поезда, и поднялся в экспресс, который отходит на десять минут позже нашего поезда.
– Вот там его, вероятно, и сцапали.
– А если в последний момент он выпрыгнул из экспресса и сел в наш поезд? Это вполне возможно… даже вполне вероятно…
– В таком случае его сцапают здесь. Железнодорожные служащие и полицейские не могли не заметить человека, перебежавшего из одного поезда в другой. Когда мы прибудем в Руан, его возьмут тепленьким.
– Его? Да никогда! Он найдет способ сбежать.
– Тогда я желаю ему приятного путешествия.
– Но до Руана он многое может натворить!
– Что именно?
– Откуда мне знать? Надо быть готовыми ко всему!
Дама была крайне взволнована. Сама обстановка в определенной степени способствовала этому нервному возбуждению. Я машинально заметил:
– Действительно, бывают любопытные совпадения… Но успокойтесь. Даже если предположить, что Арсен Люпен едет в нашем поезде, держаться он будет осмотрительно. Ему незачем навлекать на себя новые неприятности, поэтому он станет думать только о том, как бы избежать опасности.
Мои слова не убедили даму, тем не менее она промолчала, не желая, несомненно, показаться бестактной.
Я развернул газеты и принялся читать отчеты о процессе Арсена Люпена. Поскольку в них не содержалось ничего нового, они не вызвали у меня особого интереса. К тому же я устал и не выспался. Я чувствовал, как мои веки смыкаются, а голова падает на грудь.
– Нет, сударь, не надо спать!
Дама вырвала из моих рук газеты и с возмущением посмотрела на меня.
– Разумеется, не надо, – ответил я. – Я и не собираюсь спать.
– Это было бы крайне неосмотрительно, – заявила она.
– Крайне неосмотрительно, – повторил я.
Я отчаянно боролся со сном, цепляясь взглядом за пейзаж, за облака, плывшие по небу. Но вскоре все это словно растворилось, образы взбудораженной дамы и дремлющего господина исчезли из моего сознания, и меня окутала полнейшая, глубокая сонная тишина.
Вскоре эту тишину нарушили легкие смутные сны, в которых определенное место занимал некий субъект по имени Арсен Люпен, игравший в них не последнюю роль. Вот он уходил за горизонт, неся на спине мешок с драгоценностями, перелезал через стены и выносил мебель из замков…
И тут силуэт этого человека, который больше не был Арсеном Люпеном, обозначился яснее. Он шел мне навстречу, становясь все больше и больше, с невероятной ловкостью заскочил в вагон и повалился прямо на меня.
Острая боль… Пронзительный крик… Я проснулся. Этот человек, пассажир, сжимал мне горло, придавив коленом грудь.
Я видел все это смутно, поскольку мои глаза были налиты кровью. Я также видел даму, корчившуюся в углу в нервном припадке. Я даже не пытался оказать сопротивление. Впрочем, у меня на это не было сил. Кровь стучала в висках, я задыхался… Я хрипел… Еще минута… И я задохнулся бы.
Вероятно, мужчина это почувствовал, поскольку ослабил хватку. Не отходя от меня, он правой рукой вытащил веревку с заранее приготовленной скользящей петлей и резким движением связал мне руки. В одну минуту я оказался обездвижен и с кляпом во рту.
Все это он проделал самым естественным образом, с ловкостью, выдававшей знатока, профессионала, поднаторевшего в кражах и прочих преступлениях. Ни одного слова, ни одного лишнего движения. Хладнокровие и смелость. И вот я лежал на скамье, словно мумия. Я, Арсен Люпен!
По правде говоря, ситуация выглядела комичной. Несмотря на серьезное положение дел, я не мог не признать, что тут попахивало пикантной иронией. Арсена Люпена провели, как новичка! Арсена Люпена обчистили, как первого встречного, поскольку бандит, разумеется, избавил меня от кошелька и бумажника! Арсен Люпен стал жертвой! Его одурачили, победили… Какое приключение!
Оставалась дама. Но на нее он даже не обратил внимания, только поднял сумочку, валявшуюся на ковре, вытащил оттуда драгоценности, портмоне, золотые и серебряные безделушки. Дама, приоткрыв один глаз, задрожала от ужаса, сама сняла с пальцев кольца и протянула их мужчине, словно хотела избавить его от лишних усилий. Он взял кольца и посмотрел на даму – она тут же лишилась чувств.
По-прежнему молчаливый и спокойный, не обращая на нас внимания, он сел на свое место, закурил сигарету и принялся рассматривать похищенные сокровища. Похоже, осмотр его полностью удовлетворил.
Я же отнюдь не был удовлетворен. Я не говорю о двенадцати тысячах франков, которых меня столь дерзко лишили. С этой утратой я смирился, поскольку рассчитывал, что эта сумма вернется ко мне в самое ближайшее время, как и очень важные бумаги, лежавшие в моем бумажнике: планы, расчеты, адреса, списки корреспондентов, компрометирующие письма. В данный момент у меня был более насущный и серьезный повод для беспокойства.
Что произойдет дальше?
Как вы понимаете, суматоха, вызванная моим появлением на вокзале Сен-Лазар, не ускользнула от моего внимания. Будучи приглашенным к друзьям, которых я посещал под именем Гиойма Берла и для которых мое сходство с Арсеном Люпеном служило поводом для беззлобных шуток, я не мог хорошенько загримироваться. Разумеется, меня заметили. К тому же все видели мужчину, несомненно, Арсена Люпена, который перебежал из экспресса в скорый поезд. Значит, комиссар полиции Руана, предупрежденный телеграммой, неизбежно, фатально явится в сопровождении многочисленных полицейских на вокзал к приходу поезда, будет допрашивать всех подозрительных пассажиров и прикажет тщательно обыскать вагоны.
