Однако Урукагина не ограничился отзывом вездесущих сборщиков налогов и чиновников-паразитов. Он положил конец несправедливостям и угнетению, которым подвергались бедняки со стороны богачей. Рассказчик поясняет:
«Дом простого человека был рядом с домом „большого человека“. „Большой человек“ сказал ему: „Я хочу купить твой дом“. Если простой человек, когда он („большой человек“) захочет купить его дом, скажет: „Заплати мне ту цену, которую я считаю справедливой“, и если он („большой человек“) не купит дом, этот „большой человек“ не должен „вымещать зло“ на простом человеке».
Кроме того, Урукагина очистил город от ростовщиков, воров и убийц. Например, «если сын бедняка соорудит рыбный садок, никто не украдет теперь его рыбу». Ни один богатый чиновник не посмеет больше врываться в сад «матери бедняка», отрясать деревья и уносить плоды, как было прежде. Урукагина заключил особый договор с богом Лагаша Нингирсу, чтобы сироты и вдовы не страдали больше от произвола «сильных людей».
Мы не знаем, насколько эффективны были эти реформы, насколько они помогли Лагашу в его борьбе за власть с Уммой. К несчастью, эти меры уже не могли вернуть Лагашу былую мощь и не привели к победе. Урукагина и его реформы вскоре были забыты. Подобно большинству других реформаторов он, очевидно, пришел слишком поздно и успел сделать слишком мало. Правление Урукагины продолжалось менее десяти лет, а затем он и его город были побеждены честолюбивым правителем Уммы Лугальзаггиси, который, пусть на короткий срок, сумел подчинить себе весь Шумер и соседние государства.
Реформы Урукагины и их социальное значение произвели глубокое впечатление на наших древних «историков». Текст этого документа известен в четырех более или менее отличающихся друг от друга вариантах — на трех глиняных конусах и одной овальной пластине. Все они были найдены французскими археологами в Лагаше в 1878 г. Впервые их скопировал и перевел Франсуа Тюро-Данжен, тот самый неутомимый ассириолог, который расшифровал документ, описанный нами в главе 6. Однако в нашем анализе реформ Урукагины мы опирались на еще не опубликованный новый перевод этого документа, сделанный одним из ведущих шумерологов нашего времени Арно Пёбелем.
Итак, очевидно, что в III тысячелетии до н. э. шумеры уже имели представление о правах, гарантированных законом. До сих пор неясно, существовали ли у них писаные законы и своды законов во времена Урукагины. Нам пока неизвестен ни один свод законов той эпохи, хотя, впрочем, это ничего не доказывает. Долгое время древнейшим сводом законов считался текст, относящийся примерно к 1750 г. до н. э., и лишь недавно были обнаружены три более ранних документа. Древнейший из этих кодексов — свод законов шумерского правителя Ур-Намму, относящийся к концу III тысячелетия до н. э. Он был обнаружен при раскопках в 1889–1900 гг., но расшифрован и переведен лишь в 1952 г., да и то по счастливой случайности. Законам Ур-Намму и посвящена глава 8.
8. Своды законов
Первый «Моисей»
До 1947 г. древнейшим сводом законов считался кодекс законов Хаммурапи, прославленного вавилонского царя, вступившего на трон около 1750 г. до н. э. Начертанный клинописными знаками на семитическом (вавилонском) языке, этот документ содержит почти 300 законов, которым предшествует славословие царю и за которыми следует заключение, состоящее из проклятий тем, кто осмелится нарушить его законы. Диоритовая стела с высеченными на ней законами Хаммурапи сегодня торжественно и величаво возвышается в одном из залов Лувра. Стела эта до сих пор остается самым значительным из дошедших до нас юридических документов древности благодаря подробной и хорошо сохранившейся надписи. Но это не самый древний документ. В 1947 г. был обнаружен свод законов, изданный царем Липит-Иштаром на 150 с лишним лет раньше Хаммурапи.
Законы Липит-Иштара начертаны не на каменной стеле, а на глиняной табличке, высушенной затем на солнце. Это все та же клинопись, но язык надписи не семитический, а шумерский. Табличка с законами Липит-Иштара была найдена в самом конце прошлого века, однако по различным причинам долгое время оставалась нерасшифрованной и неопубликованной. Наконец ее восстановил и перевел с моей помощью Фрэнсис Стил, в то время помощник хранителя Музея Пенсильванского университета. Она состоит из введения, множества законов, из которых 37 сохранились полностью или частично, и заключения.
Однако Липит-Иштару недолго довелось пользоваться славой первого в мире законодателя. В 1948 г. Таха Бакир, хранитель Иракского музея в Багдаде, вел раскопки тогда еще малоизвестного холма Хармал, где ему посчастливилось откопать две таблички с законами, по-видимому, еще более древними. Как и законы Хаммурапи, эти таблички были на вавилонском языке. В том же году они были изучены и переписаны Альбрехтом Гётце, известным ассириологом из Йельского университета.
В кратком введении, предшествующем законам (заключение отсутствует), упоминается имя царя Билалама, который жил, должно быть, лет за семьдесят до Липит-Иштара. Таким образом, пальма первенства, вернее — древности, была присуждена Билаламу. Но сохранял он ее только до 1952 г.
В тот год мне выпала честь скопировать и перевести табличку, на которой начертана часть свода законов, изданнг шумерским правителем Ур-Намму.
Ур-Намму был основателем хорошо известной в настоящее время III династии Ура и, согласно самым осторожным предположениям, царствовал около 2050 года до н. э., то есть по крайней мере на 300 лет раньше вавилонского законодателя Хаммурапи.
Табличка с законами Ур-Намму принадлежит к богатой коллекции Музея Древнего Востока в Стамбуле, где я работал в 1951–1952 гг. Я бы, наверное, не обратил на эту уникальную табличку никакого внимания, если бы не письмо специалиста по клинописи Ф. Р. Крауса, ныне профессора Лейденского университета в Голландии. С Краусом мы познакомились за несколько лет до этого, когда я только начинал свои изыскания в Стамбульском музее: он был тогда его хранителем. Узнав, что я снова в Стамбуле, Краус прислал мне письмо, где личные воспоминания переплетались с мыслями относительно нашего общего дела — шумерологии. В частности, он сообщил мне, что несколько лет назад, когда он был хранителем Стамбульского музея, он обнаружил там два обломка шумерской таблички с текстом законов. Он соединил оба фрагмента и занес их в каталог Ниппурской коллекции под номером 3191. Краус предполагал, что эта табличка меня заинтересует и что я захочу ее скопировать.
Поскольку «законодательные» таблички встречаются чрезвычайно редко, я немедленно попросил принести «№ 3191». Это оказалась высушенная на солнце табличка светло-коричневого цвета размером 10 x 12 см. Больше половине знаков было стерто, а то, что сохранилось, сначала показалось мне совершенно непонятным. Но через несколько дней напряженной работы текст начал проясняться, обретать какую-то форму, и наконец я с волнением понял, что держу в своих руках копию самого древнего в мире свода законов.
Писец разделил табличку на восемь колонок: четыре с лицевой стороны и четыре на обороте. В каждой колонке, было примерно по 45 маленьких разлинованных строк, из которых поддавалось прочтению меньше половины. На лицевой стороне находилось длинное введение, понять которое можно лишь частично из-за многочисленных пробелов в тексте. Вот его краткое содержание.
Когда мир был создан и судьба страны Шумер и города Ура определена, Ан и Энлиль, два главных шумерских божества, назначили царем Ура бога луны Нанну. Тот в свою очередь избрал своим земным наместником Ур-Намму и сделал его правителем Шумера и Ура. Первые шаги нового правителя были направлены на обеспечение военной и политической безопасности. Он счел нужным начать войну против соседнего города-государства Лагаша, который стал возвышаться за счет Ура. Он победил правителя Лагаша Намхани и предал его смерти, а затем, опираясь на «могущество Нанны, царя города», восстановил старые границы Ура.
Теперь наступило время заняться внутренними делами и провести социальные и этические реформы. Ур-Намму отстранил обманщиков и взяточников, или, как их называет древний писец, «вымогателей», захватывавших быков, овец и ослов граждан. Он учредил справедливую и неизменную систему мер и весов. Он позаботился о том, чтобы «сирота не становился жертвой богача», «вдова — жертвой сильного», «человек одного шекеля — жертвой человека мины»[10]. Хотя соответствующая часть текста на табличке отсутствует, в ней, очевидно, говорилось о том, что следующие ниже законы установлены во имя справедливости и ради блага всех граждан.
Изложение собственно законов начинается, по-видимому, на оборотной стороне таблички. Здесь текст поврежден так сильно, что только запись пяти законов можно восстановить с большей или меньшей степенью достоверности… В первом устанавливается «испытание водой» для подсудимых; во втором речь идет о возвращении раба хозяину. Три остальных закона, несмотря на всю их запутанность и фрагментарность, необычайно важны для истории развития общественных отношений и этических норм. Они доказывают, что более чем за 2000 лет до н. э. закон «око за око, зуб за зуб», который является одним из основных библейских законов и, значит, продолжал существовать в гораздо более позднее время, уступил место в Шумере более гуманному праву, заменившему телесные наказания денежными штрафами. Ввиду их особого исторического значения эти три закона заслуживают дословного воспроизведения на том языке, на котором они были сформулированы. Вот их шумерский текст в латинской транскрипции, параллельно с дословным переводом:
