Все вышеперечисленные предметы покрывала пыль. Она напоминала хорошую, очень тонкую пудру, белую или рыжеватую по цвету.
Эс взял с одной из полок «Записки мальчика» и снова уселся на обрезок бревна. Он принялся читать третью часть из «Секретов Серой мельницы». Пробежав два столбца текста, он положил журнал на пол, не закрывая, страницами вверх и встал на колени, чтобы посмотреть в круглое окно.
«Эс, наблюдатель Эс, экс-секретарь, что-то хищное было в нем или около него. В его характере есть что-то угрожающее, чего не было в Джи, — думал Домоладосса. — Но можно ли так интерпретировать происходящее? Думать, что этот странный мир, эта Вероятность Эй настолько отличается от нашей, что в ней не возможен грех?? У Бога мириады миров, и все они для нас как кроватки, в которых Он испытывает различные комбинации и сочетания греха и невинности?»
Домоладосса строил догадки, а глаза его отдыхали на фотографии жены, которая стояла в рамке на столе. И сквозь эту-то удобную рамку наблюдали за ним распознаватели.
Их было четверо на работе в этот момент, они стояли на открытом воздухе, рассматривая высокую картину «проявления», на которой был виден Домоладосса, сидящий за столом и листающий доклад.
— Он выглядит так же, как мы.
— Очевидно, этот мир соопределен с нашим по одновременности.
— Да, но у нас нет масштаба.
— Масштаба?
— Да, ведь этот человек может быть размером с мой большой палец, а может быть — с дом.
— Продолжим наблюдения. Ведь эта целостная вероятная сфера может растаять в любую минуту, как облачко пара.
Часть вторая
ЭС НАБЛЮДАТЕЛЬ
I
Распознаватели стояли на склоне холма и не отрываясь смотрели на странный мираж, повисший в воздухе, на котором представал перед ними неведомый мир. Только что они получили к этому миру ограниченный доступ.
Экран-мираж показывал мужчину, его звали Домоладосса, который, удобно усевшись в кресле, читал доклад и больше ничего не делал. Домоладосса был занят докладом точно так же, как распознаватели им самим. Все личные проблемы и дела забыл он, читая о действиях неизвестного мужчины под именем Эс, который сидел, готовый наблюдать за задней дверью особняка через телескоп.
К задней двери вела каменная ступенька. У нее в данный момент имелись два «украшения»: одно — постоянное, другое — временное. Постоянное стояло справа, временное — слева. То, что стояло справа, постоянное, выглядело как скребок для чистки обуви от налипшей на нее грязи; скребок был сделан из металла и довольно изящно украшен, два его конца поднимались вверх и изгибались, словно драконьи головы; через телескоп, оставаясь при том маленьком поле зрения, невозможно было с уверенностью определить, действительно ли края скребка для чистки обуви были сделаны в форме драконьих голов. С другой стороны, слева, на ступеньке стояла молочная бутылка. Она не содержала молока и была вымыта, так что сквозь нее видна была кирпичная кладка, хотя все-таки немного смутно и искаженно. В тот момент, когда Эс рассматривал бутылку из-под молока в телескоп, легкая струйка цвета и света пролилась неожиданно и на бутылку, и на ступеньку, гладкое стекло стенок заиграло и заблестело на солнце. Почти в тот же момент сухой лист дерева скользнул по светлому кружку, ограниченному краями трубок телескопа, и исчез в темноте, окружавшей этот светлый кружок.
Опустив телескоп, Эс поморгал глазами и выглянул наружу из круглого окна Бледный и слабый солнечный свет заливал сад. Он попадал даже в комнату, расположенную на самом верху старого кирпичного сарая, проходил через круглое окно, падал на деревянный пол и ложился узкой полосой на кирпичи с левой стороны от Эс. Если бы наблюдатель наклонился вперед и посмотрел на южный угол особняка в юго-восточном направлении, он смог бы увидеть солнце, появившееся среди облаков. Но вместо этого Эс поднял телескоп и направил его в сторону дома.
Пустая молочная бутылка стояла слева от двери на каменной ступеньке. Она немножко плавала в светлом кружке, ограниченном краями трубки телескопа. Светлый кружок переместился к ручке двери, потом поплыл влево к открытой створке кухонного окна, потом вправо к окну в столовую; затем вверх к окну ванной комнаты, снова скользнул влево, пробежав по окнам комнат для гостей, и после этого вернулся к каменной ступеньке перед задней дверью, на которую набежала тень от облаков, закрывших в этот момент солнце; перемещение облаков по небу казалось единственным движением, которое можно было заметить за все это время.
Медленно и плавно светлый кружок двинулся в сторону от особняка. Он скользил в правую от него сторону. Появилась задняя стена гаража, сделанная из асбоцемента. Видна стала задняя дверь этого гаража. А над дверью под козырьком крыши — маленькое квадратное окошко, разделенное на четыре части; в одной из частей не хватало стекла. Так как телескоп не был настроен на такое расстояние, четко разглядеть конструкцию гаража, его цвет не удалось.
И снова светлый кружок пошел в сторону, все в ту же, в правую. Появилась кирпичная стена, тянувшаяся до южного угла владения мистера Мери и отмечавшая их юго-восточную границу. Над стеной, по другую ее сторону, на некотором удалении возвышался шпиль церкви, за пределами фокуса окуляра. Поэтому шпиль расплывался, играл всеми цветами радуги, перебегавшими по его поверхности, особенно снизу по левой стороне.
Эс опустил свой инструмент. Зевнул и моргнул глазами. Большим и указательным пальцами левой руки он сжал переносицу. Потом переложил телескоп в левую руку, а правой потер лоб и глаза. После этого снова переложил телескоп из левой руки в правую и приблизил окуляр к правому глазу, обхватил дальний конец своего инструмента левой рукой и начал смотреть в сторону дома.
Эс увидел желоб, который тянулся вдоль всей крыши, а на ее концах соединялся с водосточными трубами, затем поворачивал под прямым углом и скрывался на боковых сторонах особняка. Взгляд наблюдателя заскользил вниз и влево, в сторону от двух водосточных труб, к двум окнам, выходившим в сад из комнат для гостей. Он нигде не останавливался, но перемещался медленно, чтобы не упустить случайно чего-нибудь важного: какого-нибудь движения внутри этих комнат. В тот момент, когда в светлом кружке появилось окно ванной комнаты, телескоп замер. В этой комнате почти ничего нельзя было увидеть, кроме абажура со шнуром, уходящим вверх к потолку, который почти полностью скрывала верхняя рама окна; абажур, впрочем, висел в тени, так что определить, глядя на него в телескоп, какого он цвета, было практически невозможно. В комнате никого не было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
