— Мы не оставим вас в беде, дорогая, — заверила леди Райкот. — Я прошу вас, подумайте и о том, что вы можете остаться здесь.
— Благодарю вас еще раз. Я обязательно вам скажу.
Джеймс Фенланд проклинал все на свете, пока извозчик, зажав в руке полученные от него золотые, взбирался на козлы. Неужели никто не видел, куда поехала леди Кэрроуэй? Он провел не один день на лондонском постоялом дворе в «Бул энд Маус», пока, наконец, не узнал, что невзрачная на вид, беременная женщина села в почтовую карету, идущую в Дарем. И вот он в Дареме. Сегодня Сочельник, а он устал, замерз, подавлен и хочет есть, и никто вокруг ничего не знает. Да еще и дождь заморосил.
Он вернулся в трактир, где запах влажной шерсти и ростбифа забивал тонкий еловый дух, исходивший от гирлянд, висевших в зале по случаю Рождества. Фенланд сел за стол, заказал ужин и проверил свои карманы. Еще несколько соверенов за хоть какие-то сведения, и деньги у него закончатся. Он решил перейти на шиллинги. Кэрроуэй не узнает.
А что, если леди Кэрроуэй купила билет до Дарема, а вышла раньше? Черт, если так, ему придется обыскать пол-Англии. Ему нужно разыскать того извозчика, который высадил ее в тот день. И что это был за день?
Фенланд почесал лысеющую голову. Ему было сорок лет, у него была настолько заурядная внешность, что никто не обращал на него никакого внимания. Он знал, что именно за это Кэрроуэй так его ценит. Господи, когда он наконец освободиться от Кэрроуэйя, он покажет всем, что он не заурядный человек. Будет носить шитые золотом жилетки и бриллиантовые булавки…
Черт бы побрал этого Кэрроуэйя! Зачем ему нужна эта тусклая кляча? Он радоваться должен, что она сбежала. Он может найти себе подходящую девушку. Предположим, что леди К не вернется, никто не станет осуждать Кэрроуэйя за то, что он снова хочет жениться. Не совсем законно, если нет доказательств смерти леди К, но закон никогда особенно не волновал Кэрроуэйя. Он как-нибудь выкрутится.
Фенланд яростно вонзил зубы в ростбиф. Еще день или два в этой дыре, и он не успеет в Кент, чтобы отправить посылку до Нового года. Да к тому же в Кенте так хорошо по сравнению с этим суровым северным климатом. Он не мог понять, почему кому-то приходит в голову жить севернее Лондона. Фенланд схватил свою кружку так резко, что пролил эль на рукав. Проклятье. Весь рукав в эле.
В трактир вошли несколько человек, поющих рождественские гимны. Фенланд хмуро смотрел на улыбающиеся лица посетителей.
Рождество. Ему стало тошно.
Глава пятая
На Рождество Кэролайн проснулась, готовая горы свернуть. Когда Досси отдернула тяжелые коричневые шторы и Кэролайн увидела, что светит солнце, ей стало еще радостнее. Значит, в Дареме тоже светит солнце!
Она спрыгнула с кровати и плеснула себе в лицо холодной воды. Ее ноги немного дрожали. Наверное, она себя переоценила и способна свернуть пока лишь холмы, а не горы. Горы — завтра. Сегодня Рождество, и она встречает его в доброй, заботливой семье. Чего еще можно желать?
— Помоги мне одеться, — приказала она Досси. — Я умираю с голоду, а после завтрака собираюсь на прогулку. Какой чудесный день! Пойдешь со мной гулять, Досси?
— Гулять, мисс Кэролайн? Да с какой стати? О, простите, пожалуйста, мэм. Вам решать.
Кэролайн, надевавшая чулки, посмотрела снизу вверх на пожилую женщину, которая с неодобрением рассматривала рыжевато-черное платье Кэролайн, которое держала в руках. Никакая прогулка уже давно не доставляла удовольствия Досси, ноги у нее совсем не те, что раньше.
— Не важно, — сказала Кэролайн. — Кто-нибудь наверняка тоже захочет погулять, или я могу пойти сама. Но подумай только, Досси! Я свободна! Я могу идти, куда хочу! Никто меня не запирает, не…
— Они сказали, вам нельзя выходить, — напомнила Досси.
— О! Да ведь это было до того, как я выздоровела. Сейчас я совершенно здорова.
— Это будет на вашей совести, — мрачно пробормотала Досси. — Идите завтракать.
Кэролайн съела апельсин, кусочек рыбы и три яйца, запив все это чаем, несмотря на предупреждение леди Райкот, что нужно оставить место для рождественского ужина с индюшкой, до которого осталось несколько часов.
— Пока буду гулять, проголодаюсь, — заявила Кэролайн. Она отломила кусочек от сухого тоста, оставшегося от завтрака, и отправилась наверх за своим пальто.
— Стойте! — крикнул ей вслед Дикон. — Куда это вы собрались?
— За пальто. Кто-нибудь еще пойдет гулять? Какой чудесный день!
— Действительно чудесный. Отличная идея. Кто-нибудь еще идет? Мама? Рут?
Дамы переглянулись.
— А церковь? — с упреком сказала леди Райкот. — Разве ты не идешь с нами в церковь, Дикон? Уверяю тебя, что служба будет очень красивая. И ты не был в нашем соборе уже несколько лет.
— Правильно, но большинство народу думает, что я в Лондоне, поэтому мое отсутствие никого не удивит. Мы не можем оставить мисс Кэролайн одну, не так ли? И я бы не советовал ей показываться в церкви или еще где-нибудь, особенно в Дареме. Кто знает, может быть, ее ищут? Вы с Рут поезжайте, мама, а я останусь дома и буду развлекать нашу гостью.
Дамы согласились.
— Идите за своим пальто и шляпой и наденьте на ноги что-нибудь другое, — велел Дикон Кэролайн. Он посмотрел на ее мягкие туфли. — У вас есть другая обувь?
— Ах, нет, — ответила она. — Мне было ни к чему.
— Может быть, что-нибудь мамино подойдет… Я поищу.
Через десять минут Кэролайн была в холле, с наслаждением вдыхая запах хвои. На ней было ее черное, порыжевшее платье, темное пальто, черная шляпа и старенькие перчатки из белой лайки. На ногах мягкие туфли. Не найдя Дикона в холле, она села на один из многочисленных стульев; стоявших в ряд, и сделала рожицу величественному греческому бюсту с цыганским венком из остролиста на голове. Мимо нее прошли леди Райкот и Рут, она пожелала им счастливого пути.
Минут через десять из той половины дома, где жили слуги, появился, тяжело дыша, Дикон. В руках у него были стоптанные ботинки с задранными носами.
— У мамы ничего подходящего не нашлось, — извиняющимся тоном сказал он. — Пришлось искать у слуг, и вот вам результат. Они все готовятся к ужину, а я, как людоед среди всех этих пудингов, сладостей и… и индейки. Вы никогда в жизни не видели такой индейки, клянусь! Вот. Это ботинки Эстер, она работает на кухне, кажется. Я просто их стащил, поскольку все заняты.
Дикон с гордостью продемонстрировал ей похищенные сокровища. Несколько цукатов, которые он также для нее прихватил, крепко прилипли к тонкому льняному носовому платку. Он растерянно смотрел на Кэролайн.
