едва ли способствуют процессу зарубцевания. Гораздо предпочтительней естественное излечение ран. Повязки следует пропитывать раствором соли, разведенной уксусом.
Андрей проникался все большим уважением к Блонделю. Тот рассказывал, что, заболев однажды галерной лихорадкой, в полубреду пытался проследить на себе течение этой опасной болезни, думал, как ее лечить.
Святой госпиталь был хорошо оборудован, в нем работали прекрасные специалисты. Поэтому в Валлетту наезжало множество больных из соседних стран. Широкой известностью пользовались хирурги Габриэль Энин, специалист по извлечению камней из почек и незаурядный офтальмолог, а также Мишель-Анж Грима — этот виртуоз в своем деле извлекал камни за две с половиной минуты, причем с наилучшими результатами. В помощи не отказывали никому. Лечили бесплатно, хотя протестантов, греческих схизматов и мусульман размещали отдельно. Принимали и рабов. Госпиталь располагал пятьюстами коек «с балдахинами и без оных», которые всегда были заняты больными. При необходимости число пациентов могло быть доведено до девятисот. Казна ежегодно выделяла на нужды Госпиталя 60–70 тысяч скуди, немалые по тем временам деньги.
Святой госпиталь заботился и о подкидышах. Ночами их подбрасывали в колыбельку у дверей, которая, раскачиваясь, заставляла звонить колокольчик в прихожей. Подкидышам ежегодно полагалось козье молоко за счет Ордена. Их опекали назначенные приемные матери. Мальчики-сироты шли затем служить на галеры или в мушкетерский полк Ордена. А девочки, повзрослев, могли рассчитывать на приданое в пятьдесят скуди. Если удастся найти жениха.
При кухне Госпиталя кормились больные в монастырях, нищие, прокаженные, слепые и золотушные. Орден содержал две богадельни, женскую больницу на две сотни пациенток. Больных венерическими болезнями лечили ртутными препаратами. За ними присматривали добровольцы-галерники за кружку вина, три белых хлебца и несколько тари в день. Неимущим выписывались рецепты на бесплатные лекарства. Одиноким больным присылали хлеба, немного денег. Их посещали на дому лекари, хирурги. И, по словам одного из сторонних наблюдателей, «никто на Мальте не опасался умереть в одиночестве среди равнодушного и жестокосердного мира».
Вместе с младшими лекарями и хирургами Андрей посещал лекции по анатомии и терапии. Их читали протомедику с Заммит, инфирмьер-шеф и другие опытные врачи. С увлечением постигал строение человеческого тела на разборном восковом муляже, части которого были окрашены в разные цвета.
Месье Блондель инспектировал зернохранилища. Сопровождая его, Андрей видел выдолбленные в толще известняка «колодцы», широкие на дне и узкие вверху. Их заполняли сухим зерном, а сверху надвигали каменные плиты. Щели тщательно замазывали смолой. Зерно в таких «колодцах» могло храниться бесконечно долго.
На галерах Ордена регулярно проверялось качество воды. Когда оно казалось месье Блонделю сомнительным, он велел добавлять уксус. Вода на острове была солоноватой. В Большой порт она поступала по акведуку откуда-то с середины острова.
Вместе с месье Блонделем Андрей посетил однажды подземную тюрьму при форте Сен-Анжело. Тюрьма была набита турками, арабами и неграми. Спертый воздух, теснота, звон цепей. Как все это знакомо!
— Жаль этих несчастных, — вздыхал месье Блондель. — Большинство страдает различными болезнями. Недолго живут они в этом аду.
Лекарь рассказывал, что в недавнем прошлом, когда эскадра Ордена возвращалась из экспедиции к Греческому архипелагу, галерной лихорадкой заболели сразу полторы тысячи человек. Всех их пришлось поместить в карантин на острове Маноэль. Было много смертей.
— А как на других флотах? — интересовался Андрей.
Месье Блондель безнадежно махал рукой.
— Везде плохо. Но у нас хоть не бывает скорбута — цинги. Мы все же заботимся о пище и воде. На галерах же — Венеции и, стыдно сказать, Святого отца, папы римского, смертность просто ужасна. И все из-за отвратительной пищи и безжалостного отношения к галерникам…
В той части подземной тюрьмы, куда комит Маврос загонял на ночь галерников с «Глорьез», Андрей увидел Азиза Агу. Бывший рэйс сидел вместе со всеми на цепи. Его трудно было узнать, так он постарел и ссутулился. В сердце Андрея шевельнулась жалость. Человек все же. Подойдя, протянул ему несколько тари.
— Возьми вот, рэйс. Купи себе хлеба.
Суровый страж заметил неодобрительно:
— Зря балуешь этот скот.
По его словам, в тюрьме недавно был раскрыт опасный заговор. Главарей казнили, разорвав между галерами.
Когда Андрей вернулся на квартиру, Жозеф сказал:
— Тебе завтра во Дворец…
Дворец? Андрей забеспокоился. Дворцом здесь именуют резиденцию великого магистра.
Глава,
В КОТОРОЙ АНДРЕЙ ВСТРЕЧАЕТСЯ С ВЕЛИКИМ МАГИСТРОМ И ПОСЛОМ МОСКОВИИ
— Зачем я понадобился великому магистру, Жан-Пьер?
— Видимо, вспомнил, что я говорил о планах твоего царя…
Когда они вышли на Страда Реале, Бастьен обменялся весьма нелюбезными взглядами с повстречавшимся им прелатом. Узкое лицо с холодными судачьими глазами и крючковатым носом, слегка согнутая фигура — прелат был похож на большую хищную птицу. Настроение у рыцаря заметно испортилось.
— Инквизитор. Плохая примета…
Андрей не удивился. По словам Николя, инквизитор изрядный плут. Патенты на рыцарское звание получают из его рук, а он вымогает взятки, якобы на нужды святой церкви. Инквизитора боятся. Заподозрив кого-либо в ереси, он может бросить в тюрьму с камерой пыток и змеиной ямой. На фризах его мрачного дворца в Биргу — гербы всех инквизиторов, представлявших в разные годы папу римского на Мальте.
— Редкий тип! — цедит сквозь зубы рыцарь.
В приемной Дворца ждать им пришлось недолго. Распахнулась массивная дверь. Нарядно одетый паж провозгласил:
— Фра Бастьен! Их высокопреосвященство ждут вас.
Рыцарь шагнул следом за пажем, сказав:
— Подожди здесь, Андрэ.
Рамон Переллос-и-Рокафуль, шестьдесят четвертый великий магистр Мальтийского ордена, как видно, решал важный вопрос. В его кабинете собрались «столпы» — главы «языков», адмирал галерного флота, казначей, влиятельные «большие кресты». Этот испанский вельможа, глава арагонского «языка», был избран на трон Мальты в феврале 1697 года после того, как все колокола Мальты пробили отходную французу Андриену де Виньякуру.
Переллос, как Андриен де Виньякур и большинство других его предшественников на троне, упорно противостоял инквизитору — шпиону папы римского, и епископу — шпиону короля Испании. Тот и другой были что колючки в боку великого магистра, и, по словам летописца Ордена, «старались сделать жизнь его бременем, в чем весьма преуспевали». Лишь лютая взаимная ненависть инквизитора и епископа несколько облегчала положение властелина Мальты. Переллос противился стремлению папы навязать ему своих братьев, племянников и кардиналов кандидатами на тепленькие местечки — коммандери в Италии. Он расширил Святой госпиталь, заказал великолепные гобелены для монастырской церкви святого Иоанна Крестителя, был щедр к бедным и нищим. Но увы! У каждого ведь свои слабости. Переллос жил на широкую ногу, любил женщин. Пренебрегая освященной временем традицией, не являлся по пятницам в Госпиталь в сопровождении «больших
