Лисандр не сразу взял пергамент. Тот казался хрупким в его руках. Илотам было запрещено без разрешения появляться на территории спартанцев. Присмотревшись, юноша заметил, что на пергаменте что-то написано.
Агестес рассмеялся.
— Только не притворяйся. Такой остолоп, как ты, вряд ли умеет читать! — сказал он. — Ты даже свое имя написать не можешь!
Лисандр чувствовал, как кровь ударила ему в голову. Это верно, он не умел ни читать, ни писать, но кто из илотов умел? Агестес уж точно не умел!
— До Амиклы пойдешь по западной дороге, затем у храма Аполлона свернешь на правую развилку, — сказал надзиратель.
Агестес уже сделал несколько шагов в сторону, но обернулся и добавил:
— До встречи завтра в поле… если тебе повезет!
ГЛАВА VIII
От лачуги, где жили Лисандр с матерью, до городка Амиклы был час ходу. Над головой жгло полуденное солнце. Большую часть дороги юноша проделал вдоль реки, которая начиналась в горах Тайгет и впадала в южное море.[15] В это время года река мельчала, и ее течение становилось почти незаметным.
Реку облюбовали дрозды — здесь можно было полакомиться насекомыми, которыми кишели берега. Посреди своего течения река намыла илистые острова, и Лисандр наблюдал, как одинокий аист важно шагает на своих тонких ногах, высматривая рыбу в мелкой воде.
Лисандр в этих местах раньше никогда не бывал. Он слышал, что здесь живут только самые богатые спартанцы. Здесь не было поселений илотов, которые могли бы испортить вид местности.
На окраине Акмилы Лисандр вышел к столовым для спартанцев. В больших казармах они ели, спали и упражнялись до тридцатилетнего возраста. Такие казармы были разбросаны по территории всей Спарты как напоминание об их могуществе.
Пока Лисандр смотрел, ворота одной из казарм заскрипели и отворились. Оттуда появились две колонны воинов в красных плащах, в руках они держали соответствующего цвета сверкающие щиты.
В тишине прозвучал голос командира:
— Построиться в фалангу!
Обе колоны бесшумно выстроились в четыре шеренги из нескольких человек. Воины стояли лицом к лицу, их разделяли около пятидесяти шагов. Со своего места Лисандр не мог разглядеть лиц спартанцев.
Командир громко отдал следующую команду: — Перейти в наступление! Каждая шеренга двинулась вперед, сначала шагом, затем перешла на бег, ускоряя шаг. Четыре шеренги сближались, причем воины бежали изо всех сил.
Шеренги столкнулись, раздался грохот. Лисандр заметил, что несколько спартанцев из передней шеренги упали, но остальные продолжали наступать, упираясь ногами в землю.
В знойном воздухе слышались крики, левая шеренга стала теснить соперников. Те не выдержали напора и подались назад.
Один за другим спартанцы отходили, либо падали на землю. Победоносная фаланга не остановилась и шла вперед по телам упавших воинов. Наконец правая шеренга окончательно рассыпалась, и победители оставили ее позади.
Лисандр вздрогнул. Почти не верилось, что после столь дикого упражнения кости у всех останутся целы. Тем не менее ему стало веселее, и юноша продолжил путь. Когда победители запели песню, по его телу пробежала дрожь.
Казармы остались далеко позади, когда Лисандр добрался до города. Проходя по западной стороне Амиклов, он с удивлением отметил, что некоторые дома не намного больше его лачуги, однако пока он взбирался на холм, глинобитные стены сменились каменными.
Лисандр прошел мимо дома, в который вели широкие ворота с колоннами. Во дворе он заметил илота, который куда-то торопился, держа в руках блюдо с едой. На улицах царила тишина.
Дом Сарпедона располагался в самой богатой части города. У перекрестка Лисандр пошел по правой развилке и вскоре в стороне от дороги увидел нужное здание.
Он поднял голову и сбавил шаг. Здание больше напоминало дворец, нежели дом. Оно состояло из двух этажей и под ярким солнцем сверкало белизной. Крыша была покрыта аккуратной красной черепицей. Ряд виноградных лоз, свисавших под тяжестью ягод, отделял дом от дороги. У Лисандра заурчало в животе.
«Я вот-вот войду в дом одного из эфоров, самых ненавистных илотам людей!»
Не без труда подавив желание набить рот виноградом, Лисандр направился к широкому входу. Там не было двери, но от увиденного у него перехватило дыхание: огромный залитый солнцем двор под открытым небом занимал центральную часть здания. Неведомые ему деревья и другие растения росли в горшках, середину двора украшал пруд. На водной глади плавали экзотические пурпурные цветы.
Такой роскоши Лисандр себе и представить не мог. Двор обрамляла тенистая колоннада, которую поддерживали широкие пилоны, выкрашенные в сине-белый цвет.
Лисандр заметил девушку примерно своего возраста, размахивавшую полоской яркой льняной ткани. Рядом с ней семенила домашняя черепаха и, вытягивая чешуйчатую шею, пыталась схватить конец ткани.
— Привет, — сказал Лисандр, входя во двор. Девушка тут же обернулась и смерила его недовольным взглядом. Ее темные волосы были подвязаны лентой. Лицо девушки напоминало вытянутый овал, немного напоминая форму лица Лисандра. Незнакомка взяла на руки черепаху и удалилась, не сказав ни слова.
Лисандр остался один и почувствовал себя неловко. Он заметил, что пол под его ногами украшен сотнями крохотных цветных плиток, выложенных замысловатыми узорами. Отступив назад, он понял, что плитки изображают двух стоящих друг напротив друга лошадей.
— Я вижу, ты любуешься моей мозаикой!
Лисандр поднял голову и заметил Сарпедона. Тот широкими шагами приближался к нему.
Сегодня на нем был не красный плащ, а простая тога белого цвета, скрепленная на плече металлической пряжкой.
Лисандр тут же опустился на одно колено и склонил голову.
— Поднимайся, мальчик! Добро пожаловать в мой дом, — сказал Сарпедон, затем указал на пол: — Это работа одного мастера из Родоса. Она прекрасна, не правда ли? — Лисандр смутился и ничего не ответил. — Родос — это остров в Эгейском море. Там живут самые талантливые ремесленники.
— Должно быть, на это ушло много времени, — с трудом пробормотал юноша.
— Иди сюда, садись, — пригласил его эфор, указав на деревянную скамью рядом с низким столом.
Лисандр поступил так, как ему велели.
«Неужели это тот самый человек, который вчера навел на меня такой ужас?» — спросил он себя.
При свете дня покрытое шрамами лицо Сарпедона не казалось ему столь устрашающим. Сарпедон сел рядом с ним, затем позвал:
— Кассандра, пожалуйста, принеси нам попить. Наверное, нашего гостя мучит жажда.
