Надо же, меня приняли в «гарем»! Меня тоже причислили к девочкам. Вау… Покачав головой, ничего не сказала, но решила попробовать бланкет.
— Ну как? Тебе нравится, как готовит Варя?
— Очень, — прожевав первую порцию, ответила я. — Очень вкусно!
— Отлично, мне очень не хотелось её увольнять! — хохотнул Андрей и наклонился к ошеломлённой мне: — Это шутка! Шутка, Полинка!
— Напугал, — пробормотала я. — Варя хорошая женщина.
— Я тоже так думаю, солнышко.
Андрей взял мою руку и поцеловал. Сзади раздалось:
— А я думала, ты только маму так называешь!
Я резко обернулась. Явление природы было отчаянно рыжим, усыпанным веснушками, не слишком большим. Скорее даже маленьким. Лет восемь-девять. А главное — оно было совершенно очевидно девочкой. Длинные волосы цвета ветренного заката, заколотые двумя «кликушками» над висками, голубые глаза в окружении коротких рыжих ресничек, а всё остальное — лицо моего Андрея. Дочка? А как же Пашка и Васька?
— Ребёнок, ты приехала! — обрадовался Андрей, поднимаясь. — Ты же должна была на следующей неделе…
— Чтобы не мешать? Ага, помню, помню, — ядовито ответила девочка. — Так сложились звёзды.
— Садись, пообедай с нами, — он шагнул к ней, но неожиданная гостья отступила к порогу:
— Не хочу! Я в свою комнату!
И, развернувшись, убежала в дом.
А я посмотрела на Андрея. Он растерянно пожал плечами, возвращаясь за стол.
Интересно, сколько ещё сюрпризов меня ждёт?
Все вели себя так, будто ничего не произошло. А мне расхотелось есть. Аппетит пропал, и бланкет показался мне противной слизью с кусочками лягушатины. Отложив вилку, я выпила немного воды, надеясь, что вкус дерьма во рту рассосётся, но не помогло. А от двери раздался женский голос:
— Добрый день. Можно вас на минутку?
Кого это — нас? Я снова оглянулась и увидела молодую подтянутую девушку — невысокую, крепко сбитую и простоватую в одежде. На лицо она мне понравилась, но я решительно отогнала всяческие симпатии прочь. Не хочу, чтобы мне ещё кто-нибудь нравился в этом доме. Тем более, что я не знаю, кто это.
Андрей поднялся, вытирая салфеткой губы, и пошёл к новой гостье. Они явно собирались беседовать приватно. Э нет! Так дело не пойдёт! Я вскочила и последовала за мужем. Андрей мягко сказал:
— Полинка, я разберусь сам, всё в порядке.
— Я хочу быть в курсе всего, что происходит, — ответила я твёрдо. — В конце концов, это теперь и мой дом, как ты сказал.
— Ну, раз тебе так хочется, — кисло согласился он. Мы вошли вслед за девушкой в закуток между дверью и стеклянной стеной.
— Мика, почему расписание изменилось? — в лоб спросил Андрей. Девушка опустила взгляд, пробормотала:
— Я надеюсь, что всё сделала правильно. Но Дарья Ивановна уехала в Тибет.
— КУДА?
— В какой-то монастырь в Тибете, — с запинкой повторила Мика. — У неё эта… прана закончилась.
— Прана закончилась, — пробормотал Андрей с досадой. — Мозги у неё закончились!
— В мозгах я не специалист, — пожала плечами Мика. — Нет, я, конечно, могу побыть с девочкой, но…
— Не волнуйтесь, вы всё правильно сделали. Спасибо, что проинформировали меня.
Мика кивнула и угловато засобиралась:
— Так я это… Пошла?
— Да, я вас не задерживаю. В понедельник, в девять?
— В понедельник, в девять, — подтвердила Мика. — Спасибо, до свидания.
Она развернулась и ушла на выход. Я посмотрела на Андрея. Он хмурился. Но тут же улыбнулся мне:
— Ничего страшного не произошло, просто Пашка приехала на неделю раньше.
— Пашка?
— Прасковья, — рассмеялся он. — А ты думала, что это мальчик?
— Признаюсь, грешна, — пробормотала я. Девочка, да ещё такая рыжая, да ещё с таким характером… Беда, беда!
— На мальчишек мне пока не везло, — фыркнул Андрей и обнял меня, словно укрыв от всего мира, от бывших, от детей, от прислуги. Шепнул: — Но ты же мне родишь одного, правда?
— Рожу, — не задумываясь, согласилась я. Потом подумала и добавила: — Но сначала подумаю хорошенько, может, нам стоит развестись.
— Э нет! Мы так не договаривались! — Андрей обеспокоенно заглянул мне в глаза. — Мы же вроде договорились навсегда, в болезни и в здравии, и только смерть разлучит нас!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— С бывшими ты тоже так договаривался?
Я высвободилась из его рук и отвернулась к стеклянной двери. Марта тянула вино из бокала, пристально глядя на нас. Даже мой взгляд её не смутил. А Козочка отодвинула полупустую тарелку и откинулась на спинку стула, достала смартфон, принялась листать ленту чего-то мне невидимого. Андрей подошёл ко мне вплотную, положил подбородок мне на плечо и сказал:
— Когда я увидел тебя впервые, ты была такая смешная, такая злая… И мне стало реально плохо от того, что я мог сделать тебе больно. Понимаешь? Потом я увидел, как ты живёшь, чем ты живёшь, и заинтересовался тобой. Ты мне очень понравилась — со всех сторон!
Он развернул меня к себе и сказал серьёзно:
— Да, я хочу быть с тобой до конца своей жизни. Хочу любить тебя и быть тобой любимым. Хочу просыпаться рядом каждое утро, засыпать рядом каждый вечер, проводить вместе выходные и праздники. Понимаешь? С тобой, Полинка, не с Алисой, не с Дашей, не с Кристей… Они все в прошлом. А ты — моё будущее. И я очень надеюсь, что я — твоё будущее, моя любимая девочка.
Вместо ответа я потянулась и поймала губами его губы. Я верила ему, верила больше, чем самой себе, потому что не знала, хочу ли быть с ним до конца жизни. Но мне хотелось верить, что так оно и будет. Очень хотелось…
— Фу, прекратите лизаться, противно смотреть!
Я только обречённо прикрыла глаза. Что, опять? Нет, серьёзно! Кто это? Молодой женский голос. Бывшая? Опять и снова бывшая?
Андрей оторвался от меня, но не выпустил, а строго ответил:
— Я имею право в моём доме делать некоторые вещи, которые тебе могут показаться противными, но таковыми на самом деле не являются.
Я выглянула из-за его плеча и увидела длинноволосую девушку, похожую на русалку. Её гладкие иссиня-чёрные пряди отлично гармонировали с готическим нарядом — тёмной водолазкой оверсайз, фиолетовыми джинсами, на которых было нашито белое кружево, бутсами на высокой подошве, полупрозрачными митенками. На голову дева нахлобучила шапку-бини, а на лицо нанесла макияж, который явно говорил о том, что жизнь говно и жить не стоит.
Она вызывающе уставилась на Андрея, пальцами с чёрным лаком на ногтях откинула волосы за спину и ответила:
— Да мне плевать вообще-то.
— Полина, познакомься, это Вася, моя старшая дочь, — с нотками обречённости сказал Андрей. — Вася, это Полина, моя жена.
— А, ещё одна, — фыркнула девушка и направилась к террасе: — О, и мамс тут. Весело тебе, Полина, завидую.
Веселее некуда, подумала я, избегая смотреть на Андрея. Вася… Василиса, что ли?
— Василиса, ты опять напялила на себя эту дрянь, — вздохнула Марта, отставив бокал. — Ну почему ты не одеваешься, как девочка?!
— Потому что я не девочка! — ответила та. — Во всех смыслах этого слова!
Глава 7. И сказала ему официантка…
16 апреля, Репино
— Как ты разговариваешь с матерью?! — повысил тон Андрей. Девчонка пожала плечами, не удостоив никого ответа, и просто-напросто свалила на лестницу, взбежала на второй этаж. Там хлопнула дверь.
Мы стояли и смотрели друг на друга, как троица баранов на новые ворота. Только одна Козочка фоткала свою недоеденную тарелку, аранжируя кусочки и украшая их веточками петрушки.
— Марта, ты водила её к психологу? — спросил Андрей. Та пожала плечами, совсем как дочь, и ответила:
— У неё переходный возраст, оставь её в покое!
— Это не переходный возраст, а неуважение к старшим. Если бы я так разговаривал с матерью в пятнадцать лет…
— Думаю, твоя матушка тебя уже тогда пугала одним своим видом, — подала голос Козочка. Марта шикнула на неё:
