— Кому чужим, тебе?
Страх отсутствовал. Я и в родном виде грабителей не особо боялся. Осторожность не есть трусость. Но там хоть прозрачно — имущество отдай и вали. А этому требовалось утвердиться, как обычному гопнику. Унизить и поиздеваться. Оно аж сквозило от него. Значит снова выбора нет. Бить придется первым. Причем вложиться сразу целиком и всем весом. Иначе он меня забодает отросшими за последние пару ночей рогами.
— Да я тебя, — он толкнул меня в грудь, невольно заставив отступить.
Все ж не урка какой и не набрасывается без предупреждений. Глупейший дворовой кодекс видимо имеет корни аж в далеком прошлом.
Я поставил сумку с покупками на землю.
— Охти мнециньки, — показательно зевая, промолвил. Практически в лицо ухарю плюнул, сообщая о неимоверной усталости и скуке. — Смертно спать хоцю, ночью занят был.
Он зарычал не хуже медведя и шагнул вперед, широко замахиваясь.
— Убью! — пообещал с рычанием.
На то и рассчитано — вывести из себя.
Я врезал в открытую челюсть и страшно удивился. Вопреки ожиданиям удар не остановил его. Правда и его замах пропал почти впустую, лишь задев меня по плечу, но он не собирался извиняться или признавать поражение.
Даже от касательного удара меня развернуло боком и не успел отскочить. Парень схватил меня воистину в медвежьи объятие и сдавил, выжимая воздух из легких. Это уже совсем не походило на честную стычку кулачных бойцов. Еще немного и затрещат ребра.
Я саданул назад ногой, постаравшись угодить по голеностопу и видимо куда надо попал, потому что могучий обруч из стали на мгновенье раскололся, под вскрик боли. Невольно потеряв равновесие я качнулся вперед и получив дополнительное ускорение от кулака сзади, упал на колени. У меня не осталось ни малейших сомнений, что прямо сейчас этот скот меня станет бить до смерти. А до нее не особо долго, потому что он явно сильнее.
Я почти ощутил, как он наклоняется, собирается схватить меня за волосы, а затем швырнуть на землю. Или подставив колено, обрушить на него спину. Так ломают позвоночник и забивают конокрадов. Откуда-то из глубины выплеснулась ярость, затуманивая мозги и я откатился в сторону, не позволив схватить себя снова. Оттолкнулся от земли и почти взлетев, с размаху ударил его в переносицу локтем. Парень пошатнулся, глава закатились и из ноздрей брызнула кровь.
Мне было не до его самочувствия. Я просто бил снова и снова, не обращая внимания стоит он или падает. И даже лежащего. Прыгнул ему на спину и продолжал молотить по дурной голове, пока кто-то не оттащил меня в сторону. Парень лежал неподвижно, больше похожий на кучу мусора или грязного тряпья, а под башкой растекалась лужица растаявшего снега красного цвета. Кто-то подошел и посмотрел, отрицательно покачал головой.
— Убили! — очень деловито и радостно заорал женский голос.
Стоя на ватных ногах и попытался оглядеться. Неизвестно когда в очередной раз пострадала бровь и снова по лицу потекла кровь. Поднял руку, стирая и с недоумением уставился на разбитые костяшки, впервые почувствовав боль.
— Кого?
— Ерему Савичева!
— Так ему и надо.
— Кто убил?
— Держать убивца!
Оказывается пока мы ворочались в грязном снегу собралась немалая толпа. И все жадно смотрят. Вот пошто не вмешались раньше? Козлы паршивые. А меня теперь на каторгу. Вот и вся миссия. Хана. Доигрался с идеями. Сидел бы дома, а не мечтал о богатствах.
— Чего орешь, ты видел, с чего началось?
— А мне не надо. Без меня видоки найдутся!
— Вся их семейка никуда негодная. Молодец паря. Правильно сделал.
Бежать? Куда? Наверняка кто-то опознал и в два счета найдут. Нет, ну какие козлы, помочь так их нет, а как случилось все умные.
— Пойдем, — сказал неказистый мужичонка с бородавкой на носу.
— Куда? — обреченно спрашиваю.
— Куда положено, — маловразумительно, но очень логично отвечает.
— Сумка моя, — показываю.
— Бери, — разрешил.
К адвокату звонить мне удастся, за полным отсутствием телефонов и самих законников. А обратиться за помощью к тяте…
— Василь Дорофеевичу сообшу, — обещает не то замечательно читая мысли, не то показывая, что смываться не имеет смысла.
Один уже точно признал. И он явно представитель власти. На полицию совершенно не смахивает. Ни мундира, ни представительного вида. А народ между тем с нашей дороги расступается и почтительно приветствует. Кое-кто и шапки ломает. Видать не простой человечек.
— Идем, — взял он меня за рукав. Оттолкнуть и дать деру секунда. Только это все — песец. Меня примутся ловить всей округой. Куда драпать зимой, не имея понятия об окрестностях и не подготовившись? Тут не город Москва, малин воровских не предусмотрено, да и кто я для реальных пацанов? Фраер залетный. Сдадут не затрудняясь совестью со свистом.
Ну я и пошел. А куда деваться? Не про права человека же кричать? Не поймут.
Глава 8. Отъезд
В тюрьму меня не засунули. Скорее всего по банальной причине ее отсутствия в здешнем центре цивилизации. Не думаю, что так уж часто совершаются в Колмогорах преступления. Закрыли в обычном амбаре. Стены крепкие, запор снаружи, а зерно я все равно не сожру. И через вырезанное внизу двери отверстие утечь не сумею. В него разве кошка пролезет. Она достаточно скоро появилась и с недоумением уставилась на меня. Подумала и подошла познакомиться. Я ее машинально почесал между ушами и удостоился радостного мурчания.
Худая до безобразия. Здешние хозяйки не часто их кормили, считая что достаточно и мышей, которых сама обязана хватать. Возможно эта стара или просто плохая охотница. А может мыши чересчур шустрые, я уж не в курсе. Просто поделился с ней шматом рыбы, прихваченной на дорогу и мирно пролежавшим по соседству с подарками в сумке. Естественно заранее хорошо завернул, чтоб не запачкать новые вещи, тем более бумагу. Сейчас еда пришлась кстати. Кормить меня как-то не особо рвались, но я решил, что родные не оставят голодным и поделился с умильно заглядывающим в лицо животным.
Сожрала свой кусок со страшной скоростью. Клянусь, слышал, как хрустят перемалываемые зубами кости. Всю жизнь считал, что они их в отличие от собак не грызут. Хотя на пустой желудок еще и не такое бывает. Я в детстве не любил помидоры. Ну не ел и все. Сейчас и сам не смогу объяснить почему. Всего денек воспитательного процесса от бабушки, когда ничего помимо не предоставляется, не взирая на слезы и мольбы. Замечательно помогло. Теперь не моргнув глазом могу употребить хоть собачатину с медузой.
И не пустые слова. Пробовал. В хорошем китайском ресторане еще и не то могут, ты только башляй. Ничего особенного. Правильно приготовленная псина не воняет, а медуза просто белок. Так что не отказываюсь пробовать новое и не особо верю в выполнение всяческих пищевых запретов. Ты посади на несколько дней без пищи и самый религиозный сожрет любой продукт и не подавится. Нам желудок намного важнее, чем привычки, вбитые в мозг. Он кого хочешь заставит в себя пихать. Понятно если ты не настроился помирать и хочешь жить.
Посидел, лениво почесывая кошатину и решил заняться делом. Просто сидеть мочи нет. От меня ни черта не зависит, разве поджечь амбар изнутри. Спать не особо охота. Внутри не то чтобы минусовая температура, но отопления не предусмотрено. Значит пора занять делом. Извлек первый лист бумаги, вооружился самодельным сланцевым карандашиком и задумался. Что в первую очередь. Как до конкретики дошло, началась путаница. И то вроде стоит, и это. А с чего начать?
Стоп! Логика важнее всего. Желательно ведь не одним простым мужикам потрафить, еще и на образованную публики произвести впечатление. В таком случае начать стоить с патриотичного. Зайчики в трамвайчике неуместны. И что у нас, копаясь во внезапно образовавшейся в мозгах пустоте, попытался. О! Так напрашивается же! Пушкин наше все. «Как ныне сбирается Вещий Олег…»
И объем неплохой. Не три строчки. Пару раз не сразу вспомнил продолжение, но даже если и потерял где куплет, ничего исправлять не придется… Что там еще? «Изведал враг в тот день немало, что значит русский бой удалый». Очень даже неплохо. Слегка подредактировать, выкинув сомнительные места и всяких мусью и очень даже жизнерадостно. Нет, положительно я на правильном пути. Про гору тел нешуточно вставляет.
Что у нас еще имеется большого размера и лучше заняться сразу, пока из меня кнутом не выбили? Руслан и Людмила! Сколько раз слышал в детстве. О, господибожемой, не делай со мной это! Не мешай! «У лукоморья дуб» вовсе не начало. Там еще посвящение имелось. Про красавиц. Тьфу! Мне тогда они были не интересны. Не помню. Ну черт с вами. Что есть, то и зафиксирую. Буду надеяться, со временем всплывет. При виде красавиц. Бабушка, помоги мне! Глаза мне ж не выколят? Ну в Сибирь отправят. А я будто на юге нахожусь.
