— А как же я, ваше сиятельство? Я справлюсь, не извольте беспокоиться. Да и потом, вы же собираетесь пробыть в городе недолго.
— Да, неделю, не больше. Как только отправлю в тюрьму мерзавца, который посмел избить моего Николеньку.
Но в душе Ольга Викторовна сокрушалась оттого, что приехала с одной только горничной: ей хотелось подольше побыть во Владимире, ведь с этим городом ее связывали самые теплые воспоминания.
Вечером она подумала: а не сходить ли ей в ресторан отужинать, да и цыган послушать, все лучше, чем сидеть в номере, — от скуки не знаешь, куда себя деть. Графиня давно никуда не выходила, два года прошло со смерти любимого мужа, она чувствовала потребность хоть в каком-нибудь развлечении.
Она надела строгое черное платье, отделанное крупным жемчугом, Даша причесала ее и украсила волосы небольшим белым страусиным пером. Графиня спустилась в ресторан.
Метрдотель, завидев знатную гостью, тотчас подскочил к ней:
— Ах, ваше сиятельство, благодарю, что почтили своим присутствием наше скромное заведение. Я выберу для вас самый лучший столик, где никто не причинит вам беспокойства.
Графиня милостиво улыбнулась и позволила проводить себя и усадить за столик, стоявший в очень укромном месте, окруженный экзотическими растениями, бурно растущими в огромных кадках. К ней сразу же подошел официант.
— Что желаете, сударыня? — поинтересовался он.
Графиня изучила меню и сделала заказ, в том числе и французское шампанское «Мадам Клико», его она предпочитала другим напиткам. Нежный тертый миндаль, присутствующий в этом игристом вине, придавал ему неподражаемый вкус.
* * *
Александр Серафимович велел заложить коляску, чтобы отвезти своего гостя во Владимир. В городе Сергей Львович, следуя совету Соболева, остановился в гостинице «Ренессанс». Измотанный дорогой и впечатлениями, он по приезде упал прямо на кровать, не снимая ботинок.
Примерно через полчаса, ощутив острое желание выпить, причем изрядно, можно и до беспамятства, Сергей Львович переоделся в приличный костюм и спустился в ресторан, посчитав, что напиваться в одиночестве, да еще и на ночь глядя, — моветон [13].
Свободных столиков почти не было. Владимир, хоть и провинциальный город, отличался весьма оживленной «светской» жизнью, если таковой ее можно назвать. Из аристократии немногие посещали рестораны, предпочитая их домашним приемам и балам, а «Ренессанс» пользовался особенной популярностью у купечества, причем купечества очень состоятельного, ворочавшего сотнями тысяч рублей, а может быть и миллионами.
И в этот славный вечер шумная компания купцов пришла в «Ренессанс» обмыть выгодную сделку. Когда господин Завьялов расположился за столиком, то купцы уже изрядно выпили и пребывали навеселе.
Сергей Львович сделал заказ, не забыв и штоф водки. Вышедшая на сцену цыганка затянула заунывный романс о несчастной любви. Купцы возмутились: фу-ты, ну-ты! — это еще чего? Веселиться — значит веселиться, причем всем и каждому!!!
Увы, купечество не всегда отличалось воспитанием, хоть и совершало многотысячные сделки.
Метрдотель почти не обращал внимания на купцов, по опыту зная: побалагурят, напьются дорогих вин, мешая их с водкой, к цыганкам пристанут, деньгами будут сорить почем зря да и разойдутся. Однако метрдотель не учел появления графини, женщины обаятельной, красивой и утонченной. Хоть она и расположилась достаточно далеко от подгулявшего купечества, купцы просто не могли не обратить внимания на красавицу, пусть и уже в летах.
Один из них, руки которого украшали дорогие перстни с драгоценными каменьями, подозвал слугу и попросил отправить зеленоглазой богине бутылку «Мадам Клико» и корзинку со всевозможными фруктами.
Официант растерялся, но купец извлек из портмоне ассигнацию весьма крупного достоинства, в три раза превосходящую стоимость предполагаемого знака внимания. И, безусловно, слуга в точности выполнил желание купца.
Он поставил на поднос охлажденную бутылку «Клико», небольшую корзинку с фруктами и направился прямо к столику Ольги Викторовны.
— Сударыня, — начал официант, — некий господин просил передать вам это угощение. Не сочтите за дерзость. — Он поставил поднос на столик.
— Зачем все это? — удивилась графиня. — Я не понимаю подобных комплиментов. Унесите обратно.
Официант повиновался. Он подошел к купцу и сказал:
— Увы, но дама отказалась принять знак внимания.
Купец не на шутку обиделся.
— Отчего же? Кто она такая?
Слуга нагнулся почти к уху купца и произнес:
— Графиня, вдова самого Ремизова.
— О!!! — воскликнул купец, ощущая прилив азарта: такая знатная дама, да еще и свободна, а у него жена умерла, вот уже как полгода назад!
— Вот тебе еще, — купец извлек еще одну ассигнацию, — отнеси ей все обратно и скажи, что я сражен ее красотой наповал.
— Но, но… — попытался возразить слуга, прекрасно понимая, что такое обращение не для графини.
Несчастный, предвидя самый дурной исход событий, снова отправился к столику Ольги Викторовны.
Майор Завьялов прекрасно видел сцену, разыгравшуюся между назойливым наглым купцом и зеленоглазой красавицей, в которой он узнал ту самую даму с перрона. Пропустив рюмочку водки и хорошо закусив ее охлажденной севрюгой, он почувствовал прилив смелости. Волна восторга охватила Сергея Львовича, а водка придала ему непринужденности и некоторой легкой развязности. Он понимал, что сейчас дама возмутится окончательно, потребует метрдотеля, и… скандал неминуем.
Поэтому он встал и прямиком направился к прекрасной незнакомке.
— Любезный, — обратился он к официанту, — Насколько я владею данной ситуацией, дама не желает принимать сии подношения, ибо они в высшей степени оскорбительны для нее.
Ольга Викторовна слегка растерялась, но быстро взяла себя в руки.
— Простите, сударь, не имею чести вас знать…
— Это поправимо, сударыня. Я — Сергей Львович Завьялов, служу в чине майора в артиллерийских войсках. Во Владимире — проездом по делам.
— О! — воскликнула дама. — Я могла бы сразу догадаться по вашей выправке, что вы — человек военный.
Завьялов поклонился.
— Поди прочь, — приказал он официанту, и тот мгновенно ретировался.
— Присаживайтесь сударь, вы — мой спаситель. Я — Ольга Викторовна Морозова, — графиня умышленно назвалась своей девичьей фамилией, ибо фамилия ее покойного мужа была уж слишком известна. — Хотела немного развеяться, послушать пение цыган и видите, как все вышло.
— Да, несколько неприлично… — согласился Завьялов. — Простите меня за дерзость, вы — одна? — и тотчас смутился своего вопроса. — О! Простите меня…
