Очень часто святитель Тихон сам проводил беседы с раскольниками. Вот как говорит об этом один из исследователей воронежской церковной старины Вейнберг: “Как видно из архивных дел, святитель Тихон в пределах своей епархии никому не доверял собеседования с раскольниками, вторично отпавшими от Православия, а отправлялся сам в зараженную расколом местность и, обливаясь горячими слезами, умолял отступников вернуться в лоно Церкви. Наэлектризованные красноречивой проповедью, сказанной святителем растроганным голосом и со слезами на глазах, раскаявшиеся раскольники падали на колена и клялись ему воздержаться от зломудрования” [169].
Для предохранения паствы от раскола святитель Тихон требовал, чтобы священники внимательно следили, все ли прихожане приступают к Таинствам Исповеди и Причащения, а в случае сознательного отказа — доносили в консисторию [170]. Он вменял в обязанность священнослужителям каждые шесть месяцев сообщать лично ему о жизни и поведении обратившихся из раскола. Некоторых укоренившихся в расколе святитель распорядился держать при храме, не отпуская домой, а студенту богословия Ивану Васильеву, специально для этого вызванному из Московской Духовной Академии, увещевать их. “Прочее время, — пишет далее святитель в этом распоряжении, — работать им при церковной работе, пока научатся. На день давать им по две или по три копейки на пишу. По наставлении предоставить мне” [171].
Христианам, не сведущим в догматах православной веры, святитель советовал при столкновениях с раскольниками быть осмотрительными и не вступать с ними в споры. В крайнем же случае на вопрос о вере отвечать вопрошающему так: “Я верую так, как содержит и приказывает мать наша Св. Церковь”. А если последует встречный вопрос о Церкви, как она содержит веру, то отвечать: “Так, как мы веруем и содержим”. Этим ответом, говорил святитель, “всякой секты раскольник, как пес от палки, будет отражен от вас, а вы соблюдете свою приверженность и должное повиновение Св. Церкви”[172].
Однако, несмотря на усердные труды святителя Тихона по обращению раскольников в лоно Святой Церкви, число обратившихся было очень незначительным. Но даже и в этих случаях святитель подвергал обращенных строгому испытанию, требуя от них надлежащего покаяния и исправления [173].
Такие строгие меры святого отца в борьбе с раскольниками, однако, не озлобляли последних, а, напротив, многие из них видели в епископе Тихоне ревностного пастыря с замечательным умом и чутким сердцем. Они уважали его и впоследствии, когда святитель был уже на покое в Задонском монастыре, даже пытались склонить его на свою сторону. Дело в том, что раскольники поповщинского толка, беспокоясь об отсутствии церквей и правильно поставленных священников, не раз обманутые перебегавшими к ним порочными пастырями, пытались различными средствами найти себе архиерея, который бы по их обрядам и книгам рукополагал бы им священников и совершал другие Таинства. Они долго искали себе архипастыря на Востоке, умоляя епископов или перейти к ним, или рукоположить им архиерея из числа их единомышленников. Но все их усилия были напрасными. Тогда, слыша о добродетельной жизни святителя Тихона, пребывающего в то время уже на покое, они решили лестью и подарками уговорить его перейти на их сторону и стать их архиереем. С этим предложением раскольники послали к святителю одного саратовского купца, но святой угодник с негодованием отверг все его льстивые речи и дары и обличил в неправославии и суемудрии. Но и после этого святитель Тихон продолжал пользоваться у раскольников большим уважением [174].
О том, насколько святитель Тихон был ревностным в соблюдении чистоты веры среди своих пасомых, свидетельствует также следующий пример. Некоторые из воронежских граждан, будучи в Киеве, приобрели акафистники почаевской печати. В акафисте Святому Духу и в Символе веры, напечатанных в этой книге, святитель Тихон заметил некоторые искажения, противные православному исповеданию. Два экземпляра этого акафистника святитель отослал в Св. Синод, а гражданское начальство попросил сделать объявление по Воронежской епархии, чтобы население сдало эти книги в консисторию [175].
4. Устроение духовных школ
Тяжелое положение в епархии, обусловленное неграмотностью и низким нравственным уровнем как духовенства, так и пасомых, а также суевериями и расколом, побуждало святителя обращать серьезное внимание на систематическое образование кандидатов в священники. Он возлагал особую надежду на духовные учебные заведения, из которых должны были выходить достойные деятели Церкви Христовой. Уже через три месяца после своего приезда в Воронеж он сделал распоряжение относительно духовной школы в г. Воронеже (указ от 10 августа 1763 г.). Еще через некоторое время святой отец распорядился, чтобы “во всех городах, где существуют духовные правления, завести славянские школы и учителями в них по общему согласию избрать священников и диаконов, искусных в чтении, пении и письме, и если много будет учеников, то в помощники им избрать добрых причетников”. В указе также говорилось, чтобы помещения и учителей содержали за счет духовенства[176]. Святитель настаивал на открытии духовных учебных заведений, потому что видел прямую зависимость между образованием пастырей и моральным состоянием паствы. Так, в указе Черкасскому духовному правлению он писал, что в Войске Донском “между народом немалый находится раскол и другие непорядки, что единственно следует от неученых священников, которые, как невежды, оный народ от того раскола отвращать не могут, но еще в том послабляют” [177].
Усилия мудрого архипастыря по открытию школ встретили не только равнодушие, но и противодействие со стороны духовенства и духовных правлений. Духовенство и население смотрели на обучение детей как на нежелательное явление, а когда узнали, что содержание школ ляжет на плечи родителей еще и материальным гнетом, то стали относиться к распоряжениям святителя враждебно, как к гонениям и притеснениям с его стороны. В результате такого непонимания этого важного дела со стороны пастырей и духовных правлений, ведению которых школы были поручены, а учителей, относящихся к своим обязанностям беспечно, и родителей, препятствующих своим детям получить образование, основанные в уездных городах славянские школы просуществовали не более трех лет и были закрыты [178]. Тогда святитель Тихон открыл в Острогожске, Ельце и Черкасске латинские школы, в которые из закрытых школ были отобраны лучшие и способнейшие ученики. Но и эти школы вдали от личного надзора святителя при враждебном отношении самого духовенства не могли укрепиться и процветать [179]. Ревностно относясь к духовному образованию, святитель старался пробить эту стену равнодушия, наказывая строптивых, снимая с должностей и подвергая штрафу влиятельных священников и игуменов [180].
Наконец, правительством были выделены средства на духовную семинарию, которую святитель Тихон возродил в Воронеже и которая была закрыта его предшественником в 1762 г. из-за отсутствия средств [181]. Это духовное учебное заведение стало культурно-просветительным центром для духовенства всей обширной Воронежской епархии. Велико было значение семинарии в церковной жизни этой епархии, а так как в нее принимались ученики и из других сословий, то из ее стен выходили не только священнослужители, но и образованные чиновники, канцеляристы и опытные учителя [182].
Святитель принимал самое деятельное участие в жизни семинарии. Все: и хозяйственная часть, и педагогические мероприятия, и административный надзор — лежало на его плечах. Ему приходилось выписывать первых учителей и руководителей (ректоры и инспекторы) из других богословских школ, следить за исполнением распоряжений о направлении в семинарию учащихся, назначать преподавателям и учащимся определенное содержание, заботиться о расписании, учебниках, пособиях, классных комнатах и многих других вопросах [183]. Он посещал классы, отличавшихся добронравием и прилежанием к учебе питомцев ободрял подарками или определял на казенное содержание, а провинившихся наказывал. Но, наказывая, святой отец преследовал одну цель — воспитать оступившегося человека. Так, например, в 1764 году два школьника “домовой архиерейской школы” совершили проступки. Вина этих учащихся была настолько большой, что по церковным уставам они лишились права быть причетниками и поэтому были отчислены из духовной школы. Святитель не оставляет провинившихся на произвол судьбы, но, проявляя отеческую заботу, направляет на исправление в монастырь и в дальнейшем продолжает беспокоиться об их судьбе. Когда они достигли совершеннолетия, он определяет одного из них в работники при монастыре, а другого служителем при Острогожской семинарии[184]. Из данного случая видно, что святитель Тихон действовал не только как великий христианин, но и как настоящий разумный педагог.
