скрестила руки на груди. По запаху Истона поняла, что альфа остался невозмутим.
— Я чувствую тебя. И сегодня, когда.. — он сразу замолчал, словно сболтнул лишнее, или хотел это сделать. — Так ты обратилась?
— Нет. Нет, не обратилась. Доволен? Теперь проваливай!
Уходить он не спешил, смотрел на меня и молчал. От его взгляда кожу покалывало, словно в меня втыкали маленькие иголочки. Сердце продолжало отбивать бешеные ритмы, грудь быстро и отрывисто вздымалась, а во рту было сухо. Я чувствовала себя влюбленной девчонкой, оказавшейся в одной спальне с предметом своего воздыхания. Вот только свой «предмет» я ненавидела. Это только мое тело так реагировало на него.
А что случится, когда волчица полностью пробудится? Судя по сегодняшнему, это наступит довольно скоро..
Тихие шаги привлекли мое внимание. Истон уходил, и вместо того, чтобы ощутить облегчение, в моей груди кольнуло разочарование. У-у-у! Как же меня бесит наша связь! Это чувство точно было не мое! Или.. Нет, не мое!
Когда альфа закрыл дверь с той стороны, я легла обратно в постель, отвернувшись к занавешенному окну и с головой закутавшись в плед. Язык горел от ругательств, которыми хотелось засыпать Истона. Из-за него не шел сон, а на часах было 3 ночи.
И какого черта он притащился сюда? Убедиться, что я не подохла от боли? Поиздеваться, что так и не обратилась? Или высказать претензии по поводу того, что я должна была обратиться в его присутствии?
В области солнечного сплетения заклубилась грусть. Я так мало знала об обороте. Моим ровесникам о нем рассказывали их родители, а мне же подруга. И то, совсем немного. Кэт стеснялась об этом говорить. Первый оборот — личное, интимное. Только истинная пара может знать все подробности или присутствовать рядом. Если ее нет, волк переживает эту ночь в одиночку. Первый оборот — закрытый ритуал. Даже родителям, как я поняла, запрещено присутствовать рядом с ребенком.
Я тяжело вздохнула. Мысли, будто змеи, шипели в голове все громче и связывались туже, цепляясь одна за другую. О сне можно было точно забыть. Но даже если бы не они, я бы не уснула. Не знаю, повлиял ли Истон, но боль в теле прошла, а внутренний колодец наполнился до краев энергией.
Истон.. Истон.. Истон.. Его имя преследовало меня до самого рассвета. Каждый раз приходилось обрывать мысли, но они находили способ вернуться к нему. Это не просто раздражало, подобное довело меня до бешенства. Вот почему, когда запрещаешь себе думать о ком-то, он обязательно подорвет мозг?!
Комнату я покинула злая. Внутри все горело огнем, словно ко мне подселили чертей, и те разжигали во мне пламя, подобное огню в преисподней. Глаза щипало от магии. Ее осколки клокотали в груди и только раздражали меня, не принося привычной эйфории.
Завтракали мы вчетвером. Когда Истон вошел в столовую, я поперхнулась апельсиновым соком, и тот пошел носом. Появление чудовища шокировало меня, но удивление быстро сменилось яростью. Будь у меня сила, а не какие-то крупицы, я бы сейчас огромным костром воспылала прямо в доме и сожгла бы его дотла. Вместе с Истоном!
Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы отвести от парня взгляд и сделать вид, что его здесь нет. А последнее было сложнее всего. Я кожей чувствовала его периодические взгляды, бросаемые в мою сторону. Так хотелось воткнуть ему в глаз нож или вилку! И провернуть, провернуть, провернуть.. Но я была сама невозмутимость.
Никто из присутствующих не говорил. Отца и Лэйлу Истон не замечал, хотя те часто косились в его сторону. Редко в мою. Лэйла волновалась — я чувствовала, а вот Гаред был зол. А что будет, когда Истон откроет свой поганый рот?
Лучше бы я об этом не думала..
— Кто готовил «это»? — скривился он от отвращения, когда попробовал завтрак. До этого пил только сок и старательно делал вид, что ни его отца, ни Лэйлы здесь нет. Еще бы меня не замечал. Вот это был бы подарок!
По вкусу трав и ноткам магии я сразу догадалась, что завтраком занималась Лэйла. Гаред был богат, но вчера, когда мы осматривали дом, он сообщил, что не любит чужаков. Домом долгое время занималась только его тетка, и когда та узнала, что Гаред везет в дом невесту, ушла, естественно, обрадовавшись, что племянник нашел свою половинку. У оборотней именно женщина — истинная или жена, занимается домом. Лэйла была только рада принять на себя подобные обязанности.
Я напряглась, сжала столовые приборы и подняла глаза на тетю. Слова чудовища поранили ее. Моя потребность воткнуть что-нибудь в Истона возросла. Никому не позволю обижать Лэйлу!
Гаред, с целью выказать поддержку, опустил на руку тети свою широкую ладонь и сжал ее тонкие пальцы. Его острый взгляд был направлен на сына, а губы сжаты в тонкую линию. У меня был примерно тот же вид, только еще глаза полыхали.
— Не нравится — не ешь! — опередила я мужчину. — Тебя никто не заставляет!
По ощущениям, прокатившимся по всему моему телу, я поняла, что ни одна я мечтала удушить чудовище голыми руками или превратить его в решето. Он жаждал того же.
— Не вмешивайся! — процедил он и устремил взгляд на отца. — Где Майя?
— Знал бы, если бы чаще бывал дома. — голос Гареда был холодным, но взгляд..
— Это ты мне говоришь? — чудовище усмехнулось. — Ты..
Крик, прозвучавший из глубины дома, прервал начавшуюся ссору.
— Инид! — выдохнула Лэйла, вскочив на ноги.
Мой слух уловил звуки борьбы, голоса Кэт и сестры, рычание и шипение. Гаред и Истон тоже это услышали. Кто-то из девочек захотел реванша.
Они столкнулись в коридоре. Долго сидеть взаперти не смогли, и уж, когда решились выйти, снова схлестнулись. Девчонки напоминали клубок из рук, ног, волос и шипения. В воздухе помимо ненависти, ярости, и презрения воняло кровью. Если в прошлую их стычку пострадал только Истон, то в эту руки Кэт были исцарапаны, но раны быстро срастались, а по щеке Инид шли три глубоких полосы от когтей.
Я сделала шаг вперед, но Истон схватил меня за руку и резко дернул на себя, пригвоздив к своей груди:
— Не вмешивайся. — его дыхание обожгло мою шею и пустило по ней мурашки.
