найдется человек, который захочет этой серости, когда у тебя есть яркое солнце, синее море и свежий ветер в лицо.
«Но в приюте можно жить и учиться, а не заниматься тяжелым трудом,» — рассуждала Тереза. — «За это приют и берет деньги». Поэтому Тереза считала, что разговор с мальчиком может закончиться по-разному.
Генриха искать не пришлось. Когда Тереза прошла по набережной к «Ливерпулю» ее окликнул звонкий детский голос.
— О! Мисс Одли! Как же я рад, что вы приехали! — откуда-то сверху, с корабля крикнул воспитанник Деклера. — Одну минутку! Я сейчас спущусь!
Тереза остановилась у трапа «Ливерпуля», а через некоторое время к ней спустился Генрих. Он был с грузом. В одной руке мальчик нес чемодан, а через плечо у него висела холщовая сумка. Видно, что ему было тяжело. Мальчишка часто перекладывал чемодан из одной руки в другую.
Генрих поставил чемодан и сумку у ног Терезы. И хотя от мальчика явственно несло потом, его лицо было таким жизнерадостным, что Тереза подумала, что не отказалась бы от такого младшего брата. И еще она подумала, что, скорее всего, свое дальнейшее путешествие ей придется продолжить одной.
— Передайте, пожалуйста, эти вещи мистеру Деклеру, — сказал Генрих.
Тереза растерялась.
— Но как? Он же не со мной! Его же нет в городе!
Генрих только замотал головой из стороны в сторону.
— Он обязательно найдет вас, мисс Одли! Вы просто не представляете, какой он человек!
— А ты? А как же ты?
— Омар Шариф… мистер Шариф, — поправился Генрих. — Это наш боцман. Он сказал, что берет меня в юнги. У меня уже и гамак есть, и рундук.
— А на что же ты будешь жить?
— Ну, в первый рейс до Гонконга — только еда и одежда, — немного погрустнел Генрих, но тут же на его лицо вернулась радость и уверенность. — Но во второй рейс я уже буду получать половину жалованья обычного матроса.
— Энтони…, - начала Тереза. — Мистер Деклер просил устроить тебя в приют.
— Нет, нет, мисс Одли, — сразу же снова замотал головой Генрих. — Я хочу остаться на корабле.
— А как к тебе здесь относятся? — спросила журналистка. Она уже поняла, что с приютом ничего не выйдет, но ей стало просто интересно.
— Мистер Шариф говорит, что я похож на его сына, — засмеялся Генрих. — Но как такое может быть!? Он же индус, а я — американец.
Мальчик так жизнерадостно смеялся, что Тереза тоже улыбнулась в ответ. Потом они немного помолчали. Наверное, надо было прощаться.
— Мистер Деклер говорил, что может дать денег на твое устройство в приюте, — сказала Тереза. — Может быть эти деньги дать тебе?
Генрих как-то погрустнел.
— Нет, мисс Одли, не надо.
— Почему? Эти деньги помогли бы тебе на первых порах.
— Это деньги мистера Деклера. Что он скажет, когда вернется?
«Мне бы твою уверенность, мальчик,» — подумал Тереза.
— Мне нельзя брать эти деньги, — продолжил Генрих. — Они для меня прокляты. В прошлый раз из-за этого погибла жена мистера Деклера.
Упоминание миссис Донахью, как ее продолжала называть Тереза, было ей неприятно. Казалось бы, все в прошлом. Ее соперница умерла и тем самым освободила место для нее. Надо быть благодарной ей за это. Тем более сейчас, когда с Энтони, по всей видимости, случилась беда. Подумав об этом, Тереза снова чуть не расплакалась. Сделать это ей помешал Генрих. Он снова привлек ее внимание.
— Ну, только если…, - не совсем понятно начал мальчишка. — Мистер Деклер обещал мне три доллара. Если бы вы могли мне их дать…
Тереза машинально посмотрела на чемодан и сумку. Там, где-то, очевидно, лежали деньги. Но как их искать здесь на набережной?
— Нет, нет, — правильно понял ее взгляд Генрих. — Если бы вы мне дали свои деньги, а потом сами бы взяли деньги мистера Деклера. Вам можно. Никто не пострадает, если вы возьмете эти деньги.
«Это все — детское воображение,» — подумала Тереза. — «Ведь и у нее самой в детстве были в голове разные глупые фантазии. Например, что у белых может родиться только один ребенок! А Генрих придумал про деньги и про лежащее на них проклятье».
Колебания Терезы Генрих понял по-своему.
— Не сомневайтесь, мисс Одли, все деньги в чемодане. Мистер Деклер мне сам показывал.
Чтобы не выглядеть жадной и недоверчивой, Тереза достала из своей сумочки нужную сумму и вручила ее Генриху. Тот радостно схватил деньги и запрятал в карман своих коротких брюк. Из другого кармана он достал бумажку и протянул ее Терезе.
— Мистер Шариф сказал, что можно туда писать письма. Я буду проверять, — объяснил он. — Передайте, пожалуйста, ее мистеру Деклеру.
Говоря это, Генрих как-то подозрительно шмыгнул носом.
«Гонконг, Мэйн стрит, Главпочтамт,» — прочла Тереза и подумала. — «Не кому будет тебе писать письма мальчик». — Но вслух сказала совсем другое:
— Я обязательно это сделаю!
Сцена 15
Генрих простодушно оставил Терезу одну с тяжелым чемоданом и сумкой на набережной.
Решение воспитанника Деклера стать юнгой вызвало в душе молодой женщины разные чувства. Было немного печально. Рвалась еще одна ниточка, связывавшая ее с Энтони. Но было и облегчение. Тереза совершенно не представляла себе, как она могла бы путешествовать вместе с этим мальчиком.
Цели, которые Тереза поставила перед собой выходя сегодня утром из своей комнаты, прилежно выполнялись. В ресторане отеля она «подстрелила» омлет с горячими лепешками, выпила красноватого чаю, а служащий гостиницы помог ей найти извозчика до порта.
Успешное начало приободрило журналистку. Все оказалось не так страшно. В порту «Пруссии» не было, что давало еще один день надежды на то, что Энтони все же вернется. Генрих решил стать моряком. Осталось понять, как со всеми этими чемоданами можно передвигаться. Мимо проезжал экипаж, но он был занят. В нем сидел, как успела заметить Тереза, мужчина европейской внешности.
«Наверное, из местной британской администрации,» — подумала она.
Британия, так или иначе, присутствовала на всем пути от северных морей до Тихого океана. Гонконг, Сингапур, Коломбо принадлежали ей. Даже Адену, этому клочку пустыни нашлось место в бездонном кармане островной империи. Тереза смотрена на гавань Адена. Сотни кораблей нашли в ней приют, а порт предоставлял им воду, пищу, а если потребуется и уголь для того, чтобы они и дальше скользили по пространствам империи, тем самым делая ее единым, неразрывным целым. Это позволяло британцам с гордостью говорить, что над их страной никогда не заходит солнце.
— Позвольте вам помочь, мисс, — кто-то обратился к Терезе на английском языке.
Это было так неожиданно, что журналистка даже не успела испугаться. Перед
