Так и оказалось. Мне понадобилась ещё минута, чтобы понять, что рядом с обезумевшей красной кнопкой, продолжает нудно мигать и желтая — гадалкина. А первая, сообщающая о высшей степени опасности, относится не к шарлатанке, а к моему ходячему недоразумению, оставленному дома в компании старинных книг. О, Небо и Миры! Во что же этот поросенок опять влип?!
Кинув на Эсмеральду тревожный взгляд, я взмыла ввысь, судорожно пытаясь вспомнить, в какой стороне платформа перехода. Направо или налево? Немудрено запутаться, когда город сплошь состоит из одинаковых высоток! А говорят, ангелы должны физически ощущать «выход». Впрочем, это относится к полноценным слугам Поднебесья, а не к тем, кто получает задания не по статусу. Вот укокошит себя моё недоразумение, пока я тут плутаю, придется отправляться в небытие. В отличие от Гая, мне новая жизнь не грозит.
К счастью, с направлением я угадала и даже развила столь мощную скорость, что минуты через три увидела охваченную зеленым свечением платформу. К слову, опытные ангелы (очень-очень опытные) способны перемещаться по Мирам, минуя «двери» комнаты Перехода. Правда, делать это разрешается только в экстренных случаях, ибо для скачка заимствуется энергия у всех наших, кто оказывается поблизости. И если собратьев в пределах досягаемости немного, можно всерьез вывести их из строя.
Вынырнув из первой левой двери, на всех парах рванула к третьей правой, приказав перенести меня в город Гая. Только кинула тревожный взгляд на самую последнюю дверь, которой априори полагалось быть мёртвой. Вздохнула, не став задерживаться и забивать голову. Хотя, признаться, мысли о седьмом Мире возвращались всякий раз, когда приходилось перемещаться из одной Вселенной в другую. И предчувствие подсказывало, что рано или поздно придется озаботиться проблемой, нравится мне это или нет…
Оказавшись на зеленой платформе Перевертыша, я прикрыла веки, пытаясь определить местонахождение подопечного. Это требовало и сил, и времени. Но вдруг поросёнок уже не дома, и я зря туда слетаю. Так и вышло. Браслет откликнулся на мысленный призыв, и я, как наяву, увидела серебристую нить, потянувшуюся на север, хотя жил неуемный клиент на западе. Не теряя более ни минуты, я отправилась по следу. Раз лампочка на украшении продолжала мигать, значит, Гай ещё жив, но, по-прежнему, остается в смертельной опасности.
Пока за спиной равномерно хлопали крылья, а глаза, не отрываясь, следили за нитью, голова пыталась сообразить, к кому или по каким таким срочным делам мог бы сорваться неуемный юноша. Немногочисленные друзья шарахались нынче от Гая, как от проказы, устав выслушивать слезливые жалобы на несправедливость Вселенной. Текущих забот, кроме разбитого сердца, тоже в наличие не имелось. На работе мой неудачник взял бессрочный отпуск. Холодильник был забит под завязку, о чем заботилась домработница, нанятая матушкой Гая — известной в Перевертыше актрисой. В деньгах, благодаря упомянутой родственнице, недоразумение тоже не нуждалось.
О, Небо и Миры! Уж не изобрел ли негодник новый изощренный способ самоубийства, чтоб теперь уж наверняка. В самом деле, не ради же развлекательного путешествия он за город отправился.
За город?! Как это?!
Ох, а я и не заметила, как подо мной закончились здания и появился густой сосновый лес, рассекаемый серой лентой шоссе. Ноздри защекотал запах хвои, отчего-то напомнив о дожде. Большинство ангелов, к слову, на дух не переносит осадки. Ещё бы! Попадешь под молотящие струи, крылья потом полдня сушить будешь. Нет, если, конечно, очень надо, можно и с мокрыми лететь, только не сладко придется. А я и здесь нестандартной оказалась. Мне нравились льющиеся сверху потоки воды. Они завораживали и вдохновляли. Всё казалось, пройдет дождь, и случится чудо. И пусть оно каждый раз избегало встречи со мной, но я продолжала ждать…
Указывающая нить резко свернула с основной дороги на узкую лесную тропку и начала истончаться на глазах. Значит, цель близко. Но плохо дело. Раз забрёл бестолковый клиент в самую чащу, точно счёты с жизнью сводит. Однако не на сосне же он вешаться собирается, в самом деле? Этот способ он уже пробовал, пусть и без игольчатого дерева. Зачем повторяться? Впрочем, с Гая станется.
Каково же было моё удивление, когда нить привела к покалеченному временем деревянному двухэтажному строению. Домом эту развалюху язык назвать не поворачивался. Шаткое крыльцо без половины ступенек, прохудившаяся с одной стороны крыша, облупившаяся краска на стенах. О том, что тут живут, можно было догадаться лишь по развешенному белью на улице — на веревке, натянутой между двумя высоченными соснами: жутким старушечьим платьям, которые точно носили не первое десятилетие.
Я вбежала по ноющему под ногами крыльцу, влетела в распахнутую настежь тяжелую дверь. Морщась от запаха сырости и гнили, ринулась в ближайшую комнату, в которой физически ощутила присутствие живой плоти и… застыла на пороге. Ибо картина глазам предстала, мягко говоря, странная. Если не сказать — бредовая. Мой «драгоценный» Гай даже не пытался лишить себя жизни. За него это собирался сделать кое-кто другой. Вернее, другая.
— Ну и дела… — протянула я, глядя на сморщенную старушенцию — сутулую и беззубую, которой вышеперечисленные недостатки ни капельки не мешали уверенно сжимать в руке пистолет и направлять его прямиком на моего незадачливого подопечного.
— Бабка, прекращай дурить! — потребовал Гай, но голос предательски задрожал. — Серьезно, не станешь же убивать единственного внука!
— Тайна стоит дороже твоей глупой жизни, идиот! — прошамкала старая перечница и прищурила выцветшие глаза, прицеливаясь.
— Не надо! — взмолился мой поросенок. — Я всё забуду! Клянусь!
— Не забудешь. Как и твой неудачник-отец.
— Так это ты папу порешила?! — взвыл Гай. — Собственного сына?!
— Кровь — вода, когда дело касается долга! А вас глупых мужиков никто не просит лезть, куда не надо! Мозгов не хватит, чтобы понять всю важность нашего дела!
— Но…
— Молись, коли умеешь.
Я поняла, что она выстрелит. Всенепременно. Убьет Гая, не сходя с места. А потом зароет тело под сосной, и никто никогда не узнает, что с ним стряслось. Не подозревать же родную бабку!
Выстрел грянул громом. Вспугнул не один десяток птиц, дремлющих на мохнатых деревьях. Но Гаю, пытающемуся заслониться руками (будто это могло спасти от пули!) не причинил никакого вреда. Не потому что старая перечница промазала. Она-то направляла оружие очень даже прицельно. А исключительно благодаря мне. Хотя, признаюсь, едва успела схватить старушенцию за локоть, чтобы изменить траекторию выстрела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
