На период подготовки к параду от нашей роты остался незадействованным взвод, который теперь называли хозвзводом. Я начал откровенно холявить, например, выяснилось, что мои скромные размеры и бараний вес позволяют свободно пропустить зарядку. Койка моя (а теперь я спал на верхнем ярусе) почти не прогибалась под моим весом, достаточно было распластаться по ней и создавалось полное впечатление, что на ней никого нет, только слегка скомканное одеяло. В суматохе подготовки к параду контроль был сильно ослаблен, поэтому мне часто удавалось пропустить зарядку, валяясь в это время на койке в пустой казарме, пока все бегали. Нужно было только стараться не обнаружить себя случайным движением. Когда все возвращались, я тихонько выскальзывал из под одеяла и смешивался с толпой.
Чертовщина
В период моей жизни в учебке в жизнь вносили немного разнообразия разные странные штуковины.
На территории нашей части находилась еще одна небольшая часть, государство в государстве. Это было сооружение, похожее на старинную восточную крепость, обнесенную толстенным каменным забором четырехметровой (а то и больше высоты, даже не забором, а крепостными стенами, прямоугольной формы в плане, размером где-то 100 на 250 метров. По углам возвышались две башенки, увенчанные полусферическими серебристыми куполами, метра 4 в диаметре, напоминающие купол планетария. Около одной из башенок стояла здоровенная спутниковая антенна в виде тарелки, которая каждый раз смотрела в разные стороны. Населена эта таинственная часть была странными неразговорчивыми военными с черными погонами и медицинскими эмблемами. Попадали они туда через маленькую железную калитку, оснащенную глазком и звонком вызова, перед тем как кого-то пропустить туда, дежурный пару минут изучал визитера через этот глазок. Калитка была почти рядом с крыльцом нашей казармы, поэтому я хорошо запомнил это. Выступы на стене, снабженные вентиляционными решетками, указывали на наличие подземных этажей в этом сооружении. У нас этих людей называли «звездочетами» и «змееловами» (за медицинские эмблемы). Как-то ночью меня растолкал Леха (мы тогда спали на улице) и показал рукой в сторону крепости. Мне открылась феерическая картина: в кромешной тьме было видно, как у обеих башенок по меридиану появились едва светящиеся щели сквозь которые со странным звуком вырывались яркие, хорошо видимые в темноте лучи сине-зеленого цвета, похоже лазерные, ибо они не расширялись, и уносились куда-то в небо. Скорее всего не уносились, но особенности восприятия глазом ярких вспышек таковы, что мне казалось лучи улетают в небо словно копья. При этом башенки время от времени вращались и изменяли направление лучей. Хорошо видимая в темноте белая тарелка тоже непрестанно двигалась. В общем, Джордж Лукас со своими звездными войнами нервно курил в сторонке. Продолжалось все это с полчаса, после чего все стихло, башенки закрылись и перестали вращаться. На следующее утро плац был покрыт тушками птиц, обгоревших как головешки. Мы их убирали оттуда. Видели это многие, случалось это только по ночам, иногда в вечернее время, после наступления темноты. Каждый по своему толковал это странное явление, кто-то говорил, что это наши сбивают американские спутники, кто-то говорил, что разговаривают с марсианами, я же решил, что это станция спутниковой связи и слежения. Наверняка остронаправленный модулируемый луч передавал пакетную информацию на спутники. Место было идеальное, почти круглый год безоблачно и безосадочно.
В другой раз, уже в августе я видел нечто, напоминающее НЛО. Вечером я обратил внимание на непривычно здоровенную и бледную полную луну, потом сообразил, что это вовсе не луна, луна оказалась на своем месте, а какой-то светящийся бледно-желтым светом диск, который был непонятно каких размеров и непонятно на каком удалении, но визуально раза в два больше луны. Я обратил на это чудо внимание своего сослуживца, одного эстонского парнишки, который был рядом. Он тоже подтвердил, что видит это странное явление. Затем диск стал менять форму, превращаясь в эллипс, сплющиваясь сверху и снизу и одновременно тускнеть. Наконец от него осталась едва различимая горизонтальная полоска, которая вскоре тоже исчезла.
Сдуру я рассказал дежурному по роте (я был дневальным) об увиденном, а парень, который был со мной подтвердил. Тот растрепал остальным, в общем, все кончилось тем, что позвонили из штаба и долго расспрашивали об увиденном тоном врача-психиатра. С тех пор я зарекся кому-либо рассказывать о подобных вещах. А ребята еще неделю подкалывали меня после этого, ехидно спрашивая, что же мы там такое курили?
Воровство
Воровство в учебке процветало вот такущими розами, без преувеличения. Как, впрочем, и во всей непобедимой и легендарной. Не знаю, как в армиях других стран, там не служил, но у нас — это одна из славных традиций, передающаяся из поколения в поколение, которую вряд ли удастся искоренить в ближайшем обозримом будущем. Воровали все: начиная от иголок и ниток и заканчивая дизель-генераторами. В тумбочке ровным счетом ничего нельзя было оставить: письма от родных и близких (особенно ценились письма от девушек, их можно было позже вклеить в дембельский альбом на соответствующее место, если в письме адресата не называли по имени, а так чаще всего оно и бывало), фотографии (опять тех же девушек), зубные щетки, зубная паста, подшива, мыло и мыльницы, а также прочие нехитрые аксессуары солдатского быта. Из мыльниц получались неплохие подложки для значков, каковые военнослужащие срочной службы в большинстве своем старались нацепить на грудь в самых немыслимых количествах и комбинациях. До определенного срока все, что имело какую-нибудь ценность, следовало таскать с собой, как можно равномернее распределив это по карманам. Несмотря на все усилия, карманы раздувались до невообразимых размеров, вызывая праведный гнев отцов-командиров. По их мнению, советский солдат должен был выглядеть несколько иначе, вернее, совсем не так, как он обычно выглядел. Приходилось искать компромиссы.
При получении любая деталь форменной одежды клеймилась определенным образом: водным раствором хлорки и спичкой на внутренней стороне любой ее части надписывался номер военного билета. Ткань выцветала и номер хорошо сохранялся. Надо сказать, что помогало это слабо, я часто встречал одежду с красивыми прямоугольными дырами на подкладке, как раз там, где должно было размещаться клеймо. Сдать что-нибудь на хранение в каптерку тоже не было панацеей, вещи таинственно испарялись и оттуда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
