И жмется к нему, растопырив пальцы знаком "от сглаза". Гм, ну ладно. "Хороший", значит. Хороший вождь подушкой быть не должен! Тем более жилеткой! Возвышается над ней, косая сажень в плечах, а физиономия как у теленка, глазами хлопает. Тьфу!
Набираю побольше воздуха в легкие и опускаю голос до самого низкого, на какой способны мои голосовые связки (ого, прямо рык!):
— Слушай волю Туманной, "хороший". Каждый охотник, умеющий добыть зверя или рыбу, может создать свой очаг. Для этого с ним должна согласиться жить хоть одна женщина. Будет ли она ложиться с ним — их дело, Туманная вмешиваться не станет. Покушаться на женщин от других очагов охотнику запрещено!
Старший стоит, открыв рот, с вытаращенными глазами. Добавляю более привычным голосом:
— При появлении детей от одноплеменника виновные изгоняются: правило остается в силе.
Старший переваривает. Мальчик-тормоз какой-то… Сучок встрепенулся и смотрит мне в глаза. Щурится и дергает кончиком носа:
— Что будет с девушками, которые не выберут очаг?
— Они должны защищать себя сами.
Он кивнул.
— Что случится с теми, кто нарушит волю Туманной?
Вопрос явно "на публику", Сучок подыгрывает мне. Что ж, спасибо ему. Смотрю на Старшего, сдвигаю брови, отчаянно надеясь, что выгляжу достаточно внушительно:
— Туманная властвует над горячими водами, а значит, и над горячей кровью сердец. У тех, кто нарушит требование Туманной, она заберет возможность будущих рождений, и пепел их сердец станет песком! — топаю для убедительности по своим песчаным картинкам и формулам.
Немая сцена. Такого не ожидал, похоже, даже Сучок. Первым приходит в себя Старший. Оглянувшись на остальных и кашлянув, он осторожно высказывается в духе "вождь племени — грозной жрице духов горячей воды" (народ, то бишь племя, пока безмолвствует):
— Но… Если женщины очагов не могут заводить детей… как же племя?
Ну наконец-то "племя" у него появилось. Да, чтоб получился один нормальный вождь, женщинам надо очень и очень потрудиться:
— А на это, братишка, господин дракон велел передать… тьфу, то есть Туманная объявила для племени два пути. — Я почувствовала себя преподавателем на первой лекции и, взяв палочку, провела влево от себя глубокую борозду в песке. — Первый. Ты делаешь так, чтобы женщина твоего очага стала женой охотника из другого племени. Она взамен обязана уговорить женщину из того племени сбежать к тебе. Выбирает достойную тебя, запомни. И второй путь — когда она родит в том племени ребенка, она станет "женщиной чужого племени" и тогда сама может сбежать к тебе, — завершив речь и очередную схему, я воткнула в песок "указку", и Старший опять ушел в глубокий аут, не сводя взгляда с палочки и переваривая информацию. А вот Сучок, судя по выражению лица, понял все. Или нет, не все. Вопросы появились?
— Скажи, Марги, а как мы попадем на тот берег и как женщины до нас доберутся?
— Помощь Туманной в дороге я вам обещаю. Через круг вы сможете туда добраться. А про остальное думайте сами. Понятно?
Дружно кивают, касатики. Ни черта до них не дошло, ясен пень. Я сама-то еще не все для себя уяснила. Молчат, скрипят извилинами. Мозги перегрелись с непривычки, только что дым из ушей не валит.
— Хорошо. Вождь и ты, — тыкаю пальцем в братца и Светлую, — отправляйтесь в поселок и передайте волю Туманной остальным. До вечера решите, кто с кем создает очаг. На закате жду все племя здесь. Туманная будет принимать клятвы.
Старший и Светлая поворачиваются и спускаются вниз по склону, двигаясь как роботы — шок еще не прошел. Наблюдаю за ними и чувствую: напряжение "отпускает", наваливаются усталость и опустошение. А ведь еще вечер впереди… Оглянувшись по сторонам, замечаю Сучка. Он никуда не ушел, слился с пейзажем и сидит неподалеку, жмется на краю горячих камней, не сводя с меня глаз. Я молча подхожу и устраиваюсь рядом. В молчании проходит несколько минут, потом он спрашивает:
— Ты хочешь, чтобы я создал очаг с какой-нибудь девушкой? С какой-нибудь другой девушкой?
Таких вопросов мне сейчас и не хватало для полного счастья. Это даже не намек — прямое предложение. Прикинуться непонимающей? А что ответить на его вопрос? Чего я на самом деле хочу? Да не знаю я пока, чего хочу. Третий день в этом мире… Впрочем, вопрос про меня можно и замять, "правильной" женой я все равно быть не смогу.
— Я шаманка, Сучок. А тебе понадобится семья.
— Да, колдовство у тебя сильное. Не такое, как у Лапки и Мутного Ручья, но попробовали бы они тебя не послушаться, — он кивает в сторону следов Старшего и Светлой, уже скрывшихся из виду. — А из наших девушек мне, может, и вовсе никто не нужен…
— И никого не хочется? — зачем я его провоцирую? Хочу услышать, что ответит. Он тут же удовлетворяет мое любопытство:
— Хочется. Но только одну. А для нее создавать очаг нет нужды. Ты, именно ты, хочешь, чтобы я создал очаг с кем-то из наших? Если так, мне не сложно. Охотник я хороший, мяса добыть могу. Только мне самому эти девочки не нужны.
Ну что ж, тогда "ход лошадью":
— Раз так, поддержи кого-нибудь из младших девочек. Им будет тяжелее всех.
— Если кто-нибудь из них решится предложить мне…
— Не решится. Они тебя опасаются. Так что выбери сам. Я думаю, не откажут.
— Хорошо, считай это моим подарком тебе, Марги.
Марги.
9 день 10 луны 10901 круга от н.м.
День не складывался. После утренних волнений собралась было прогуляться по окрестностям и вот нате вам — дождь. Да какой там дождь — ливень. И это в сухой сезон! Пережидать под деревом было совершенно бесполезно. И теперь, продравшись через сплошную сеть струй, я добралась до хижины. С волос и юбки ручьями стекает вода. Сухих дров для очага не запасла, как-то совсем забыла об этом. Лезть в гамак в таком виде? Бр… Пожалуй, пора устроить "банный день".
Еще вчера я обратила внимание, что ручей кипятка, вытекающий из Логова, образует несколько небольших озерков, и температура воды в ближайшем примерно как в горячей ванне. Мысль использовать его в качестве таковой возникла еще вчера, и я вечером накопала мылящего корня. Раньше Крадущаяся не мутила воды этих озер, опасаясь, что они уж очень близко к Логову Туманной и могут тоже считаться священными. Но мне без горячей ванны было неуютно, что поделаешь — дурные привычки другого века, и я разрешила себе использовать это озеро в качестве купальни. В конце концов, шаманка — лицо приближенное к священным местам (и их духам), и в качестве такового должна "быть чист и благоухать".
Я достала плошку с замоченными корешками. Вода уже вполне прилично мылилась, хотя настояться до завтра "шампуню" не помешало бы. Ладно, сохраним их на другой раз. Вылавливаю из плошки корни, насыпаю в воду золу из очага и перемешиваю, получилось этакое серое тесто. И нести будет проще — не расплескаю.
Закрыв вход в хижину, сбегаю к озеру. Дождь продолжает лить и, если так пойдет дальше, моментом размоет до исчезновения мой импровизированный "скраб". "Надо чем-нибудь накрыть плошку" — скользнула по краю сознания мысль, а рука сама тянется к дереву и срывает с него плотный и блестящий, будто полированный, лист.
Прежде чем соваться в воду, осторожно щупаю ее ногой. Горячо… но, кажется, терпимо. Где же тут устроиться? У дальнего обрывистого берега нависающая скала образовала небольшую нишу с торчащими из-под воды камнями. Если там не слишком глубоко… Стягиваю с себя юбку и осторожно вхожу в воду. Пока тело привыкает к температуре, отполаскиваю юбку. Все равно веревочки уже весь дождь на себя собрали, мокрее не будут. Пока полоскала, заметила, что вода слегка "газированная". Может, поэтому тут никто не живет из кусачих и кровопьющих. Что ж, тем лучше.
Разложив свою "одежку" на теплом камне у воды и прихватив плошку со "скрабом", как я его пышно обозвала, пробираюсь к противоположному берегу. Озерко оказалось неглубоким — в центре я погрузилась в воду по шею, дальше дно начало подниматься. А вот и ниша. Глубина у берега по колено, песочек. Пристроив плошку на одной из выступающих над поверхностью глыб, ложусь в воду, блаженно вытягиваюсь и закрываю глаза. Хорошо… и даже думать не хочется.
Лежать в горячей ванне и слушать, как за краем ниши шумит дождь. Запах тропических цветов средь нитей воды стал одуряюще сильным. А настроение — лирическим и неопределенным. Качается, как щепка на волнах, то туда, то сюда. И смутная тоска накатывает, будто не хватает чего-то… Знакомое состояние, только давно забытое. И ведь вспомнила. Детство, весна, шум первой весенней грозы за окном, тоска… "Предвестие влюбленности" — вот что это такое. Та самая тоска по любви, которая приходит первой, когда взгляд еще ни на ком не остановился, душа никого еще не выбрала, но будущая влюбленность уже неизбежна, как голод в отсутствие еды. В "том" своем детстве я еще не знала, что это за чувство. Так, наверное, у всех. Когда оно приходит — ты не можешь узнать его, а когда запах этой тоски становится хорошо знаком — она машет хвостом на прощание.
