— Так просто? — не поверила своим ушам Алеандр, придирчиво вертя перед глазами лишь слегка голубоватой конечностью.
— Пять часов… и растирания мочалом….
Повисло неприятное молчание в честь великого подвига одного слабого изнеженного организма во имя возвращения былой красоты и человекообразного вида. Конкретно Алеандр недавний эффект от сочетания собственных мазей, проявившийся на коже духовника в виде искусной имитации трупных пятен и оголённых костей, нравился больше и обещал стать сенсацией в Чижином бору. Она даже предвкушала ажиотаж и внимание коллег к собственной случайной разработке, но предложить повтор подчас весьма агрессивной подруге не решилась.
Яританна вынула из кармана свою недавнюю находку, почти позабытую в суматохе свалившихся на их плечи проблем, и придирчиво обтёрла о штанину. Кусок неизвестно каким образом оказавшейся в темнице лепнины выглядел странно и весьма подозрительно. При ближайшем рассмотрении под слоем хрупкого известкового раствора и плинфы можно было отделить тусклую, исцарапанную поверхность сердцевины. Словно нежное донце цветка в ещё не распустившемся бутоне. Танка осторожно попыталась обстучать об угол скамьи непознаваемое нечто, но от первого же удара конструкция со щелчком развалилась. Девушка едва успела подхватить разлетевшиеся осколки и тут же вздрогнула от неприятного ощущения постороннего взгляда. Не найдя в толпе шумных и понурых торговцев его обладателя, девушка неловко разжала кулак. В ладони уютно устроилась большая желтоватая капля, стремящаяся по форме к треугольному конусу и заканчивающаяся на конце подобием игольного ушка. Мутный, исцарапанный и откровенно неприятный камень, отчего-то показался девушке очень близким, необходимым и ценным. Ценным до такой степени, что первым порывом было бежать и спрятаться подальше от посторонних взглядов. Притом желание рождалось как-то само собой, в кое то веке не связываясь с жадностью или домовитостью.
«Очень мне всё это не нравится, — подумала духовник, ещё раз настороженно осматривая окрестности, пока сама ловко нанизывала новую подвеску к остальной своей коллекции. — Ну не может в темнице лепнина янтарём инкрустироваться, даже низкокачественным или искусственным! В темнице вообще лепнины быть не должно, там же не ратишей привечают. Хотя, конечно, может, и было пару камер для высокопоставленных особ, так их же первым делом и растащили на сувиниры довольные жизнью селяне. Не, я бы непременно растащила, коли до сокровищницы и хозяйских покоев царские мародеры не допустили бы. Тут что-то другое…. А ведь он же откуда-то с тряпьём и костьми свалился. Может, сразу же у того мертвеца был. Как-то слишком борзо для заключённого янтарь в камере держать. Может, он при осаде сбежать пытался и его там удачно забыли на пару веков? Ой, что я мучаюсь! Я же духовник. Когда его дух за своим скарбом явится, тогда и поговорим!»
Словно услышав её мысли, порыв холодного ветра метнулся к перевязанному шейным платком горлу и нетерпеливо дёрнул пополнившуюся связку талисманов.
— Ладно, — Яританна поднялась с лавки, одёрнула воротник и забросила на плечо потрёпанный жизнью рюкзак, — план действий таков. Ищем любой идущий на Смиргород караван и всеми правдами и неправдами навязываемся к ним в попутчики под любым предлогом вплоть до частного помешательства, родов и тайной проверки, аки денег на такое безобразие с этими общественными ступами у меня нет. И не будет! Даже не умоляй! Тем более, ещё не факт, что места будут. Сегодня ищем ночлег, возможно, снимаем комнату на бюджетном постоялом дворе. А с завтрашнего утра отправляемся в путь. И, умоляю, не отвлекаемся на всякие праздники, ярмарки, кустики и тому подобное.
— Как просто у тебя всё получается, — проворчала травница, нехотя поднимаясь следом.
— Не переживай, Эл! Прорвёмся! — с наигранной бодростью улыбнулась Танка, задним числом лишь отмечая, что предчувствия у неё снова не радужные.
* * *
Одетый в некогда чёрный плащ и весьма дорогой заграничный костюм мужчина на улицах Кривска, несмотря на целое столпотворение купцов, смотрелся дико и весьма подозрительно. Длинные ноги почти до колена были измазаны в подсохшей рыжеватой грязи, с покрытых пылью и трухой плеч свисали гроздья паутины, а затхлый сырой аромат, тянущийся за мрачной фигурой густым шлейфом, отдавал древним склепом и запустением. От мужчины веяло силой, мрачностью и лёгким раздражением, что пугало больше иной ярости. Лишь ощутив отголосок его тщательно сдерживаемых эмоций, люди неосознанно старались отойти от него подальше, растекаясь перед высокой фигурой и основательно мешая затеряться в толпе. И это тоже лишь подогревало раздражение, готовое прорвать тщательно наложенные щиты порывом неконтролируемой сырой силы.
Мужчина с нажимом провёл ладонью по лицу, словно стирая накопившееся напряжение, и тут же скривился от прикосновения грубой ткани к только успевшей зажить ране. Зато от боли сразу прояснилось в голове, и сдавливаемый усталостью мозг принялся за работу, если не с прежней скоростью, то уж точно усерднее, чем у большинства на этой площади. Быстро просчитав варианты, он слегка приоткрыл щит, едва искажая собственную ауру, чуть пригнулся и даже начал едва заметно прихрамывать, благо, отбитый палец этому только способствовал. Довершало представление постное выражение лощёного бюрократа на непримечательном лице, впрочем, почти не скрывающее холодного взгляда блёклых глаз. И вот уже инквизиторская ищейка, снующая в толпе по своим малоприятным делам, двигалась среди караванщиков, цепко вглядываясь в лица и подмечая любую небрежно оброненную фразу. Его вид и мрачность отпугивала обычных трудяг ничуть не меньше, чем образ странного незнакомца в чёрном, но мирное население уже не шарахалось в стороны и не цеплялось подозрительными взглядами, привычно отводя глаза.
Тёмная личность лишь довольно хмыкнул. Они всё правильно делали. Правильно, что не испытывали бурного желания лишний раз попадаться на глаза инквизитору, вышедшему на охоту. Правильно, что не разбегались перед княжеским служакой, очень предусмотрительно предоставляя возможность затереться с тень повозки или баула, словно пронырливого человека и не было вовсе. И очень-очень правильно, что предпочитали не запоминать невыразительное помятое лицо, что изредка мелькало в тени капюшона.
Осторожно обогнув несколько обследованных ранее возков, он устало привалился спиной к тканевому боку телеги и в который раз тщетно возжелал хорошего горячего обеда, чистой воды и большого настоящего сна. Уставший организм попытался немедленно воплотить мечты хозяина в жизнь, но мужчина с усилием заставил себя собраться. Прикинув примерную скорость коротковолнового поискового импульса и время прихода отката, он уже приготовился рискнуть, посылая заклятье, чтобы постепенно прочесать этот жалкий городишко, как чутьё заставило замереть и обернуться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
