Подготовка? Он что, издевается? Мне она уже не нужна, но строгий голос гордости звучит в сознании, напоминая о границах приличия. Божечки… Что я творю?
— Ты выглядишь недовольной, — подмечает Давид. — Я тебя чем-то обидел?
— Нет.
— Ты не хочешь говорить о сексе? Я не настаиваю…
— Просто я не знаю, что о нем говорить. Им обычно занимаются, а не...
— Ты никогда не обсуждала секс с партнером? — удивляется Давид, вгоняя меня в краску. — Ну с подругами хотя бы обсуждала?
Качаю головой, сжимая губы. Я не ханжа, но… Никогда не любила подобные разговоры. Ни с подругами, ни с парнями. Это как-то странно, что ли. Черт! А может, я все-таки ханжа?
— Рори, я хочу тебя, — внезапно выдает Давид, пропуская через меня короткий но сильный электрический разряд. — И мне нужно знать твои предпочтения, чтобы оправдать ожидания.
— Ты ведь сказал, что все умеешь, — подстегиваю его я, а в ответ получаю лишь спокойный уверенный взгляд.
Его ничем не прошибить...
— Я умею многое, но что из этого подходит тебе? Мы ведь все очень разные, и вместо того, чтобы идти наощупь, можно немного осветить путь. Разве это плохо? Вот ты помнишь свой первый сексуальный опыт?
Общага, скрипучая кровать. Запах специй лапши быстрого приготовления и жгучая боль между ног.
— Помню… — брезгливо отзываюсь я.
— Тебе понравилось?
Потеря девственности может быть приятной только если ты находишься под наркозом. У меня нет ни одной знакомой, которая бы с удовольствием вспоминала свой первый раз. Это, черт возьми, больно, непонятно и неловко. Какая-то возня с закрытыми глазами и мысли только о том, чтобы все скорее закончилось.
— Не особо… — произношу я немного поморщившись.
— А помнишь свой лучший секс? — задает следующий вопрос Давид, с интересом наблюдая за моей реакцией.
Вариантов немного, но кое-что все-таки есть. Домик за городом. Запах костра и сырой земли. Три бутылки вина на двоих и три года отношений. Да… Тогда было здорово. Мне даже досталось целых два оргазма, вместо обычной половинки от него.
— Да. Помню.
— Жаль, что ты не сказала, что лучший еще впереди, — усмехается Давид.
— Это не исключено.
— Хорошо, — удовлетворительно кивает он. — Но могу поспорить, что ты с этим парнем была уже в достаточно продолжительных отношениях. Больше двух месяцев точно. Угадал?
— И что?
— А то, что мы изучаем друг друга довольно долго. А если человек еще и скрывает что-то, замалчивает и терпит, то процесс растягивается на годы. Понимаешь, к чему я веду?
— К тому, что хочешь карту моих эрогенных зон, — отвечаю я, шутливо закатывая глаза.
— К тому, что я хочу, чтобы тебе было максимально хорошо со мной. Самое страшное, что может услышать мужчина после секса — было терпимо.
— Вы так заморачиваетесь на сексе… Неужели нет ничего более важного?
— Под “вы” ты подразумеваешь всех мужчин, я так понимаю?
— Да!
— То есть ты считаешь, что секс и удовлетворенность не важна?
—Ну, нет… Важна, конечно. Просто…
— Просто это неправильно, — снисходительно подхватывает Давид. — Грязно и пошло. Главное чувства, поступки и… Что там еще? Девушки не хотят говорить о сексе, а потом жалуются, что не получают от него удовольствия. Замкнутый круг, Аврора. Тебе так не кажется?
Вообще-то кажется. В чем-то он прав. Мужчин привычно считать озабоченными животным. Чего только стоит фраза — им от тебя нужно только одно. А ведь девушкам тоже это нужно. Но если для парней это норма, то для девушек — позор. Вот и ходят все злые, потому что недо...любленные. Возможно, отказавшись от закостенелых стереотипных принципов прошлого поколения, оба пола стали бы немного счастливее, получив возможность открыто говорить о своих желаниях и потребностях без предвзятого осуждения. С оговорками на харрасмент и насилие, конечно. Но если все обоюдно и честно, то это даже круто. Наверное...
— Не знаю… — надеюсь я, опуская подбородок. — Может быть…
— Так что плохого в том, что обсудить какие-то моменты «до», чтобы получить максимум от «после».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Раз ты такой умный, то начни сам.
— Хорошо, — улыбается Давид и его руки начинают медленную и томительную прогулку по моему телу. — Аврора, ты заставляешь меня чувствовать себя мальчишкой. Я возбуждаюсь от одного взгляда на тебя. И дело не только во внешности. Ты интересная. Мне во многом близки твои позиции, с тобой приятно говорить, а смотреть… Ты... У тебя потрясающее тело. Сексуальные ноги, бедра…
Его ладони поднимаются вверх по животу, кончики указательных пальцев касаются груди, а после очерчивают ее окружность. Невесомое давление сквозь плотную ткань пиджака, заставляет сосредоточиться только на прикосновениях и этих ощущениях, чтобы ничего не упустить.
— Идеальная грудь… — продолжает Давид почти шепотом и с неподдельным восхищением. — Думаю, увидев тебя без одежды, я смогу схватить микроинсульт. Мне нравится касаться тебя. Твоей нежной кожи, мягких соблазнительных губ…
Он обхватывает мою шею, проводит костяшками по подбородку, а после касается большим пальцем губ, надавливая и раскрывая их.
— Я бы хотел целовать тебя. Всю. Хотел бы чувствовать, как ты дрожишь, слышать, как часто дышишь. Мне нравится быть сверху, но я пущу тебя за штурвал, если сама захочешь. Я бы хотел, чтобы ты закинула ноги мне на плечи, чтобы войти во всю длину. А еще… Мне нравятся оральные ласки. Я могу быть как с принимающей стороны, так и с отдающей. Не проблема. Только не поза шестьдесят девять. На мой взгляд, она совсем не удобна. Собственно, у меня не так много каких-то ограничений. В этом плане у мужчин все проще, чем у женщин. Самое важное, тебе должно быть так же хорошо, как и мне. В этом весь смысл.
Сказать, что я в шоке… Это не сказать ничего. Мне страшно представить, что происходит с моим бельем и в каком оно состоянии, но пульсация и дрожь между ног приносит практический физический дискомфорт, требующий внимания. Икры немеют, пальцы на ногах живут отдельной жизнью, зарываясь в песок.
Давид внимательно за мной наблюдает, словно сканирует и одновременно любуется. Напрягаю бедра и чувствую давление между ног. Да он и сам завелся. Пара небольших манипуляций и все случится прямо здесь и сейчас, но… Теперь мне интересно, сколько мы сможем выдержать и до каких размеров может увеличится возбуждение во время обычного разговора.
— Моя любимая поза — коленно локтевая, — произношу я, а у самой губы дрожат так, что едва получается ими управлять. — Но я не против и других, только не на боку, и я согласна на счет шестьдесят девятой.
Давид одобрительно кивает, не отпуская мой взгляд и массируя мне затылок, зарывшись пальцами в волосы. Еще немного и я замурчу, точно мартовская кошка…
— Мне нравится чистый секс после душа, долгие ласки и поцелуи. Музыка на фоне и приглушенный свет.
— Угу… — подбадривает меня Давид, подталкивая все дальше к краю.
В воображении все так ярко. Будто мы занимаемся любовью прямо сейчас. Все, что я озвучиваю, проходит через меня густой теплой и обволакивающей субстанцией. Самая сладкая пытка, что я когда-либо испытывала.
— И ты… — запинаюсь и прочищаю горло. — Ты должен знать, что я не кончаю от проникновения.
— Никогда? — спокойно спрашивает Давид без капли удивления.
— С мужчиной нет.
Я не признавалась в этом никому, но дело сделано. И пусть сердце бешено стучит от волнения, чувствую радость от того, что смогла. Если уж быть честной, то во всем.
Нет ничего хуже, чем симулировать оргазм, только чтобы не обидеть парня. Это ощущение, когда вы лежите рядом, тяжело дышите, мокрые от пота и должны оба чувствовать удовлетворенность… Но у тебя першит в горле от показушных криков, ноют мышцы ног, а отсутствие разрядки тяжестью жжет внизу живота. Приходится тащиться в душ, чтобы все закончить самой, или отворачиваться и засыпать с мыслями о том, что многие так живут. А значит, нечего выделываться.
