О, как радостно на горахПеть, и плясать, и кружиться,В танце безумном несясь!О, как чудно, припав к земле,Бросившись быстрым скачком,За дикой козою погнаться!Как же сладостно пить ее кровьИ мясо на части рвать!
Боги Олимпа любили красоту, торжественность и порядок при жертвоприношениях, производимых в их храмах. У полубезумных менад храмов не было. Почтить божество они убегали в глухие места, в самые дикие горы, в самые глухие чащобы, как будто возрождая обычаи древних времен, когда люди еще не додумались до постройки жилищ для своих богов. Они устремлялись из пропыленных, перенаселенных городов назад к первозданной чистоте холмов и лесных чащ с их нетоптаными тропинками.
Там Дионис предоставлял им пищу: травы, коренья, молоко дикой козы. Их постелями служили травы медовых лугов; они могли спать под густыми деревьями, под соснами, почву под кронами которых год за годом усыпали иголки. Они обретали ощущение умиротворенности, небесной свежести; купаться они ходили к чистым, прозрачным источникам. В этом служении божеству под открытым небом было столько доброго, милого и очищающего; оно вносило экстатическую радость в дикую красоту мира. И с этой радостью соседствовали ужасные кровавые пиршества!
Культ Диониса базировался именно на этих двух очень далеких друг от друга идеях – идее свободы и экстатической радости и идеи дикой брутальности. Своим почитателям Дионис мог предложить и то и другое. На протяжении всего своего земного пути он становился для человека как благословением, так и причиной его гибели. Из всех ужасных событий, лежащих на его совести, самое ужасное произошло в Фивах, родном городе его матери.
В Фивы Дионис пришел, чтобы установить там свой культ. Как обычно, его сопровождала свита женщин, одетых в шкуры молодых оленей, пляшущих, распевающих гимны в его честь и размахивающих увитыми плющом жезлами. Казалось, они были вне себя от переполняющей их радости.
Вершись, Вакханалия,Дерзко вершись!Славу Дионису пойПод громко звучащий бубен!С радостью славь его,Того, кто сам радость нам дарит.Священные звуки кимвалов несутсяВверх по холмам.Вперед, Вакханалия,Скорая на ногу,Вперед, все вперед!
Фиванский царь Пенфей был сыном сестры Семелы. Однако ему и в голову не приходило, что предводитель этой компании возбужденных и по меньшей мере странно ведущих себя женщин – его собственный двоюродный брат. Он не знал, что, когда Семела умерла, Зевс спас ее младенца. Буйные пляски, громкие песни да и вообще не вполне нормальное поведение незваных гостей представлялись ему предосудительными, и их следовало немедленно прекратить. Пенфей тотчас же приказал страже схватить и бросить в темницу всех пришельцев и в первую очередь их предводителя, «этого фокусничающего лидийского мошенника с физиономией, налитой кровью от выпитого вина». Однако, когда Пенфей отдавал страже этот приказ, он неожиданно услышал за своей спиной строгие слова предупреждения: «Тот, кого ты хочешь отвергнуть, – новый бог. Он сын Семелы, спасенный Зевсом. Здесь, на земле, он вместе с великой Деметрой – самые главные боги». Этот голос принадлежал старому и слепому пророку Тересию, которого почитали в Фивах как святого и который, как никто другой, прозревал волю богов. Но когда Пенфей обернулся, чтобы ответить ему, он увидел, что тот наряжен как вакханка: венок из плюща на седых волосах, старые дряхлые плечи покрыты оленьей шкурой, кривая палка с набалдашником из сосновой шишки в трясущейся руке. Насмешливо расхохотавшись, Пенфей с презрением приказал ему убираться с глаз долой. Этим поступком он навлек на себя гнев судьбы: он не расслышал, как с ним говорили боги.
Затем его воины привели к нему Диониса. Они рассказали, что тот не пытался ни бежать, ни сопротивляться, но, наоборот, делал все, чтобы им было легче его задержать и доставить в темницу, пока они не устыдились и не напомнили ему, что действуют не по своей воле, а по царскому приказу. Они также сообщили, что все девицы, которых они посадили под замок, бежали в горы. Путы на них не держались, а двери раскрывались сами. «Этот человек, – заявили они, – уже совершил в Фивах немало чудес…»
Но в этот момент Пенфея не занимало ничто, кроме его гнева и презрения. Он грубо поговорил с Дионисом, который со своей стороны, казалось, старался добраться до настоящего «я» Пенфея и открыть ему глаза на то, что в данный момент он стоит лицом к лицу с богом. Дионис объяснил ему, что он не сможет удерживать его в тюрьме, потому что «его освободит бог».
– Бог? – с усмешкой переспросил Пенфей.
– Да, – отвечал Дионис. – Он здесь, и он зрит мои страдания.
– Но мои глаза его не видят, – парировал Пенфей.
– Он там, где нахожусь я, – продолжал Дионис. – Ты его видеть не можешь, потому что ты нечист.
Разгневанный Пенфей приказал связать Диониса и снова бросить его в тюрьму, и тот ушел, бросив на прощание:
– Обиды, которые ты причиняешь мне, на самом деле ты причиняешь богам.
Тюремные стены, естественно, не могли удержать Диониса. Он ушел из тюрьмы и, придя к Пенфею, пытался убедить его уступить обстоятельствам, о божественном характере которых свидетельствовали явленные им чудеса, и принять культ нового, великого бога. Поскольку же Пенфей продолжал лишь наносить ему оскорбления и угрожать, Дионис предоставил его своей судьбе. Это было самое ужасное, что только могло произойти с Пенфеем.
Пенфей отправился схватить последовательниц Диониса среди холмов, куда они бежали, освободившись из тюрьмы. К ним присоединилось множество фиванских женщин; среди них были также и мать Пенфея, и ее сестры. И здесь Дионис явил себя с самой страшной стороны: всех, кто там ни был, он превратил в сумасшедших. Женщины приняли Пенфея за дикого зверя, горного льва, и бросились на него, чтобы убить. И первой среди них была его мать. Когда они напали на него, Пенфей наконец понял, что он пытался бороться с богом и должен заплатить за это жизнью. Женщины отрывали от его тела кусок за куском, и лишь тогда бог вернул им разум, и его мать поняла, какое преступление совершила. Глядя на то, как она страдает, вакханки, наконец отрезвев, прекратили и плясать, и петь, и дико размахивать своими жезлами, и одна из них обратилась к другой со следующими словами:
В различных обличьях приходят бессмертные к людям,И много чудных дел богами в мире свершено,И то, что смертный ожидал увидеть,Свершалося порой совсем иным путем.Бессмертный находил для нас такие тропы,Которые увидеть мы сами б не смогли.* * *
Точки зрения на Диониса, положенные в основу этих очень различных сказаний о его деяниях, на первый взгляд противоречивы. Согласно одной из них, он – бог, воплощающий радость.
Локоны бога повязкой златой перетянуты.О, Вакх краснощекий,Покровитель менад,Радости факел вздымающих.
Согласно другой точке зрения, он – бог бессердечный, дикий, брутальный. Тогда он -
Тот, кто с насмешкой во взореТравит добычу свою иГонит в ловушку, пока не загонит до смертиС толпою вакханок.
