Резко приподнявшись в постели, я свесил ноги, зажмуривая крепко глаза, пытаясь яростными морганиями прогнать слёзы.
Поворачивая голову, посмотрел на старика, он безмятежно спал в другом углу дома.
Дом …
Неожиданная тоска сильная и беспощадная буквально ужалила в самое сердце.
Как же я скучаю по дому, родителям, по своей сестренке Тее.
Как там сейчас родители ?!Мама …
Как все она это переживает, может они даже думают, что меня больше нет, что я погиб и мы никогда больше не увидимся.
Впервые за все время я жалел не себя, ведь я знаю что жив, да мне было больно, плохо … но я жив , а ведь родители совсем ничего не знают.
Знают, что я у врага.
Как долго мне ещё скитаться, а как приодалеть столь огромное расстояние?! По словам Оцеолы, я нахожусь в Северной Америке во Флориде.
А это черт возьми означает, что от дома меня разделяет целый Атлантический океан …
Сжимая кулаки, я с упрямством и злостью думал о том, что не сдамся , я буду слушаться во всем Оцеолу, какую бы ерунду он не заставил меня делать.
Я вытерплю все, стану самым внимательным и терпеливым учеником.
А когда время прийдет, Нолан Дан сильно пожалеет о том, что когда то причинил боль мне и моей семье.
Эти мысли как по волшебству принесли моей душе некое подобие покоя и облегчения.
Больше в эту ночь мне не снились кошмары.
10.3
Сидя на импровизированном стуле, сделанным из пенька, я плавными движениями лепил из глины, проворно направляя ловко движения своих рук.
На моих глазах темная коричневая масса приобретала очертания горшка.
Заканчивая, я довольно посмотрел на работу своих рук. Вставая, отставил горшок на более солнечную сторону, где уже сушилось более десятка различных изделий, сделанных ранее мной.
Тут же и сидел Оцеола, увлечённо рисуя самодельной кистью замысловатые народные узоры на готовых сосудах.
Старик сделал ещё пару мазков и обратился ко мне:
— Андре, отнеси-ка горшки лучше в дом, скоро начнётся дождь.
Вздыхая, я схватил один из горшков.
— Когда сезон дождей закончится ? – поглядывая вверх на облака, спросил я индейца.
— Где- то до ноября ещё будет лить.
— Я здесь уже почти четыре месяца! – удивлено проговорил я, затем взволнованно добавил – и это не считая трёх месяцев в плену.
Старик промолчал лишь изучающе подглядывая в мою строну.
Закончив с последним из предметов быта, я критичным взглядом оглядел их на полке в доме.
Каждая из последующих моих работ выглядела все лучше.
Отворилась дверь и зашёл старик, с волос его стекали капли дождя.
— Ливанул! – зачем то он сказал, как- будто оправдываясь.
Затем сел возле котелка с водой и начал разжигать костёр.
Хотя я и злился на сезон дождей, но все же мне нравилось коротать дни и вечера за чаем с Оцеолой.
Он мне рассказал историю своего народа как он гордо говорил «Свободный народ» тот, что не признал власти США и не подписал ни один договор с властями.
Поведал мне тайны духов семинолов. Рассказал сказания своего народа, а так же учил своему языку, который оказался не таким уже и лёгким, но многое я уже понимал и даже мог на нем изъясняться.
Старик учил меня как- то незаметно , я бы даже сказал ненавязчиво.
С благодарностью принимая чашку с травами, я кивнул на глиняные тарелки и горшки.
— Так в чем секрет ? Для чего ты меня учил этому ремеслу?
Индеец сделал неспеша глоток ароматных трав, громко причмокнул губами.
Посмотрел на меня и изрёк:
— Так ты до сих пор не понял? – вздёргивая бровь, он посмотрел мне в глаза . – Скажи сам, что ты думаешь, что ты чувствуешь, Андре!
Нахмурив лоб, я неожиданно вспомнил все события, которые произошли со мной с того самого первого дня как только я взялся за эту работу.
Как картинки перед моими глазами промелькнули моменты, вот я сажусь за гончарный круг, вот я пытаюсь сильно сжать комок глины, который не подаётся моим рукам.
— Моя ошибка заключалась в том, что я пытался подавить, укратить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Не всегда в жизни ты будешь диктовать правила …
Гончарное искусство учит терпению, чуть подумав, я добавил:
—Это был ценный опыт взаимоуважения и нахождения общего языка с природой и окружающим миром.
Подняв руки, я указал на свои ладони, покрытые плоскими ранками, успевшие покрыться корочками засохшей крови.
— Не все решается силой, даже когда тебе кажется, что ты сильнее, ведь это может быть обманчиво ! – сказал я вспоминая, как пытался применить силу к казавшейся мягкой массе глины и при этом поранил сильно руки,так что начала сочиться кровь.
Старик встал и похлопав меня по плечу, довольно сказал:
— Мне нравятся выводы, к которым ты пришёл.
— В любом случае, вернувшись я смогу делать горшки и их продавать!– засмеялся я, чувствуя ликование от того , что получил одобрение от Оцеолы.
— Вот это уже слова настоящего семинола!- вторил моему смеху индеец.
За все время, что я прожил с ним, он открылся мне с разных сторон, я понял какого большого сердца этот человек. То с какой нежностью он лечил попавшую лисицу в капкан, с каким терпением он обучал меня стрелять из лука, с каким упорством каждый раз ,раз за разом показывал мне приемы борьбы, при этом по вечерам ,сидя у огня он пел на своём языке, прикуривая из замысловатого кальяна табак.
Со временем я уже мог разобрать слова этой песни, с удивлением понимая, что это колыбельная.
Сидя у костра старик тихим , но приятным голосом напевал :
Эй, совы, совы, большие совы,
Что желтые ваши глаза не спят,
Глаза не спят?
Не прячьтесь совы, я вижу совы,
Как желтые ваши глаза блестят,
Глаза блестят!
А ну-ка, доченька , довольно плакать,
Видишь, как совы сердито глядят,
Сердито глядят?
А ну-ка, доченька , скорей успокойся,
Слышишь, как совы тебе говорят,
Тебе говорят:
— Ребенка, который не спит и плачет,
Желтые наши глаза съедят,
Глаза съедят!
— Ребенка, который не слушает маму,
Жадные наши глаза съедят,
Сразу съедят!
— Суровая колыбельная – сказал я, наблюдая за стариком, который затянувшись выпустил оболочко дыма в потолок.
— Зато правдивая! – горько ответил на мое замечание Оцеола.
— У тебя есть дети ?
Мужчина слегка вздрогнул от моего вопроса, затем поджал под себя ноги, как- будто озябнув ответил:
— Да , дочь.
10.4
— А где она ? – мнеправда было интересно, где дочь Оцеолы, ведь живя с ним столько месяцев никто ни разу его не навещал, он как то проговорился, что раз в полгода к нему заезжает его друг, с которым он прошёл и огонь и медные трубы.
Но ни разу он не заикался о своей семье, я думал, что он волк одиночка.
Но оказывается у него есть дочь.
— Она не послушалась меня! – сказал после продолжительного молчания Оцеола – теперь ее ждёт что- то намного страшнее, чем совы.
Я с интересом посмотрел на него, он часто говорил загадками, которые с трудом можно было понять, а иногда и просто невозможно.
— А самое страшное , что я ничем не могу ей помочь и знаю чем все это закончится! – сказал старик и сильно затянулся из кольяна.—Не думай об этом сынок, сейчас ты должен сосредоточиться о себе и о своём выздоровлении.
Я посмотрел на старика, что оставался все с тем же задумчивым видом и что- то вертел в руках.
Приглядевшись в темноте, на сколько возможно было разглядеть благодаря огню под котелком, я понял, что он держит в руке куклу детскую самодельную, аккуратно прошитую.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В который раз я подумал о том , какой он загадочный человек, не многословный, но при этом всего пару слов произнесённые им всегда попадают до своей цели.
