Мы решили сначала пробежаться по нужным бутикам, а потом уже в салон привести себя в порядок и расслабиться.
Вообщем через три с половиной часа мы довольные и уставшие сидели в креслах, наслаждаясь горячим кофе и нежными руками мастеров педикюра и маникюра. Мы сегодня на двоих потратили трехмесячный бюджет средней российской семьи. И если я с трудом расставалась с деньгами на кредитке, то Рита только фыркала: мол, один раз живём.
Мы покупали всё, начиная с косметики и аксессуаров и заканчивая вечерними платьями. В итоге мой гардероб полностью сменился. Осталось дело за малым — научиться всё это носить.
В салоне красоты мы приобрели полный комплекс услуг, отказавшись только от экзотических процедур, типа обертывания пальмовыми листьями и ванны с целебными фикалиями. Порядка трёх часов нас мыли, скоблили, обливали, щипали, похлопывали, мазали, красили, завивали, выпрямляли и сушили. Вышли мы из салоны, блестя и переливаясь, как отполированные. Добросив меня до дома, Рита помахала мне ручкой с ярко-красным маникюром и укатила в звуках любимого легкого рока. Раскидав обновки по местам, я тоже включила список популярных песен и, попивая заранее купленное и охлажденное шампанское, танцевала по квартире. Настроение было отличное, легкое и шипучее, как мой любимый напиток. Поставила бокал на столик у зеркала, я пританцовывая снимала с себя одежду, стараясь делать это медленно и сексуально. То, что я видела в зеркале, мне очень нравилось: завитые в крупные кудри волосы блестели, профессиональный макияж сделал моё личико свежим и ярким, новый комплект белья не прятал мои формы, а как будто выставлял напоказ, типа смотри какая грудь в этом белом бюстгальтере, полная и упругая, а талия, стянутая широким черным корсетом
с подвязками, тонкая и соблазнительная, полные бедра с нежным кружевом черных чулок манили провести по ним руками, ныряя между ног к тонкой полоске белых трусиков. Я завороженно ласкала себя медленными, чувственными движениями, извиваясь под звуки музыки, как в дверь громко постучали. Вздрогнула и убавила звук. Надевая лёгкий халат от ночного комплекта, подбежала к двери и распахнула, не посмотрев в глазок. И тут же хотела ее захлопнуть обратно. Но, конечно, не успела. Закатив глаза и чертыхнувшись в полголоса, открыла дверь шире.
— Что Вы тут делаете?
Лев стоял, придерживая дверь рукой и закрывая собой весь проём. Я посторонилась. Не хватало еще устраивать разборки в подъезде на радость соседям. Пройдя мимо меня в гостиную, он уверенно прислонился к столу, замечая и многочисленные пакеты с логотипами и шампанское и играющую музыку.
— Празднуем? — Он взял мой бокал и протянул мне. Я даже не шелохнулась. Скрестив руки на груди, я ждала ответа на свой вопрос.
— Что Вы здесь делаете?
Лев оттолкнулся от стола и подошёл ко мне, встав очень-очень близко.
— Саша…
— М?
— Ты красивая.
— Это не ответ, — я нахмурилась. Мужчина провёл пальцем по моему плечу, спускаясь вниз к локтю и обратно.
— Я звонил тебе.
— Я бы услышала.
— У тебя телефон недоступен, — палец шефа перешел с ткани на голую кожу, спускаясь к ложбинке груди. Покрывшись мурашками, я поспешно отошла от мужчины в прихожую и взяла сумку. Достала телефон и пыталась включить, но не вышло — экран по прежнему оставался чёрным. Неожиданно мужские руки обвили мою талию и прижали к крепкому телу. От испуга я выронила и сумку и телефон. Шлепнувшись на паркет, сумка перевернулась, рассыпав лежащие там мелочи, а телефон разлетелся на две части, являя мне треснутый экран и мелкие детали.
— Ну смотри что ты наделал! — расстроенно сказала я.
— Не переживай, — его губы провели по моему уху, — завтра куплю тебе новый. Какой захочешь.
— Как у тебя всё просто, сломал-купил… — Усмехнулась я. — Пусти меня, надо осколки убрать, я босиком, вонзятся еще…
И вскрикнула, когда Лев подхватил меня на руки, занося обратно в гостиную и сажая на стол. Всунув мне бокал в руку, он приказал:
— Не двигайся.
И ушёл убирать разбитый телефон. Задумавшись и уставившись в одну точку на стене, я сделала большой глоток шипучего напитка. Странный он всё таки, вроде и заботливый и нежный, а через секунду грозный и подавляющий. Только начинаешь привыкать к одному его поведению, как оно резко меняется. Такие эмоциональные качели сильно сбивают с толку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тем временем закончив с мусором, шеф вернулся ко мне, положил разбитый аппарат на угол стола и наклонился, расставив руки по бокам от меня.
— Мне вот интересно, ты вообще собиралась мне рассказать? — он хмурился.
— О чём? — ну вот что опять не так то…
Раздвинув мне ноги, он втиснулся между ними и положив одну руку на шею сзади, а вторую на поясницу, прижал меня к себе. Я выронила бокал на мягкий ковер и успела только пискнуть, как Лев прорычал мне в рот:
— О записке.
Я открыла рот от удивления.
— Откуда ты знаешь?!
— О чём? О записке? Или о том, что ты теперь моя шлюха?
Я на миг замерла, неверяще смотря на шефа, в шоке от того, что он сказал.
— Пошёл ты! — Я толкнула его в грудь и отодвинулась по столу назад. Мужчине не составило труда придвинуть меня обратно, сдернуть халат с плеч и прижать им мои руки к бокам так, что я не могла ими пошевелить. Я хотела поднять ноги и толкнуть его, но только повалилась назад, шумно дыша и испепеляя его взглядом.
Лев замер, рассматривая меня, лежащую перед ним на столе с широко раздвинутыми ногами и разметавшимися волосами. Грудь сильно вздымалась и опускалась, привлекая внимание.
— Боже, Саша… Что ты со мной делаешь…
Разведя мои руки в стороны, Лев прижал их к столу и наклонился ко мне, чтобы прижатся губами к нежной коже над кружевом бюстгальтера. Легкими, едва касаемыми поцелуями он приласкал сначала одну грудь, потом другую, лизнул ложбинку и дойдя до шеи, прикусил чувствительное место, где бешено бился пульс. Я отвернулась и закрыла глаза. Да, это было приятно, но его грубые слова до сих пор звучали в голове. "… ты теперь моя шлюха…" Слезинки выкатились из уголков глаз и капнули на стол. Лев отпустил мои руки и, взяв в колыбель ладоней моё лицо, прижался лбом к моему.
— Не обижайся, родная, — он невесомо поцеловал сжатые губы, — Я был очень зол, что ты не рассказала мне. Я и сейчас еще зол, но не могу смотреть как самая красивая и желанная женщина в мире плачет из-за меня. Прости за те слова. Я так не считаю. Даже наоборот, такой искренней, настоящей и неискушенной девочки я не встречал.
Весь монолог Лев целовал то губы, то закрытые веки, то спускался и прикусывал мочки ушей. Такая неспешная, нежная ласка успокаивала и вызывала из глубины совсем другие чувства. Дыхание стало прерывистым, губы расслабились и раскрылись навстречу его языку. Он целовал меня медленно и глубоко, словно вытаскивая из брони обиды и недоверия. Отпустив моё лицо, мужчина провёл руками вниз, оглаживая тело до самых коленей. Приподнявшись он следил за своими руками, касаясь меня во всех уголках, даже подмышками.
— Это бельё… — прохрипел он, исследуя кончиками пальцев обеих рук гладкое кружево пояса, — для кого ты его надела?
При этом его касания изменились, они стали собственическими. Руки теперь не гладили, а сжимали мою талию, впиваясь пальцами в тело, а глаза внимательно глядели в мои.
— Ни для кого, — сказала я тихо. Лев дернул меня на себя, придвигая мои раздвинутые бедра ближе к своему паху и краю стола. Я сдавлено охнула.
— Уверена? — Снова дернув меня на себя и выбив еще один стон, он подцепил пальцами трусики и спустил их по ногам. Его глаза увеличились, увидев то, на что Рита уговаривала меня битый час — интимную стрижку в виде изящной небольшой стрелочки, направленной к самому чувствительному местечку. Я никогда прежде не делала ничего подобного, но мне понравилось как это смотрится. Реакция Льва мне подсказала, что я всё сделала правильно.
— Уверена, — но мужчина, кажется, меня даже не услышал. Как завороженный он смотрел на стрижку и гладил большими ладонями низ живота, бёдра и пах, касаясь стрелки, но не трогая нижние губки. Когда я начала недовольно приподнимать таз, прося о большем, мой босс перевел на меня потемневшие глаза и, расстегивая ширинку, прорычал:
