Несколько лет назад вопреки всем приказам и инструкциям трусливого канцлера Нессельроде и других членов правительства, рискуя навлечь на себя гнев императора, Невельской исследовал устье Амура, считавшееся до того несудоходным, и доказал неверность этого утверждения. Мало того, он на свой страх и риск основал на побережье Тихого океана и на Сахалине русские поселения и, несмотря на строгий запрет, действуя только по велению своей совести, своего долга и своей любви к отечеству, поднял в Приамурье русский флаг. Правительство вынуждено было перед лицом Европы санкционировать задним числом его действия.

Годы трудов и лишений в диком, почти неведомом крае, голод и стужа, снега и метели, непроходимые таежные дебри и штормы Охотского моря — все вынес Невельской. Об одной из самых тяжких жертв, принесенных им во имя долга и блага отечества, напоминал затерявшийся на берегу океана могильный холмик. Там была похоронена первая дочь Невельского, маленькая Катя, не вынесшая всех тягот жизни на далеком Амуре.

Невельской вернулся в Петербург всего три года назад. Что ждало его здесь: признание, почет? Нет! Враждебно встретило его высшее общество столицы, оскорбительным равнодушием отметило его приезд правительство. Его не допустили больше к службе на боевых кораблях флота. Полного сил и энергии, совсем еще не старого адмирала, боевого и опытного моряка попытались запрятать в канцеляриях и присутствиях морского ведомства. Но и на новом месте неугомонный Невельской причинял много неприятностей и хлопот. На каждом заседании комитета раздавался его требовательный и резкий голос.

Вот и сейчас, возмущенный явной предвзятостью выступавших, он решительно потребовал справедливого разбора дела. «А этот выживший из ума Матюшкин, — со злобой думал Швабе, слушая Невельского, — еще питает к нему какую-то непонятную слабость».

— Слово имеет адмирал Чернявский, — неуверенным тоном объявил в этот момент председатель. Чернявский встал и с усмешкой проговорил:

— Буду предельно конкретен в своем ответе почтенному Геннадию Ивановичу. Новый прокатный стан никуда не годится по следующим причинам: нет махового колеса, валы такой тяжести не приведет во вращение ни один двигатель, сварка при прокатке будет плохой, с многочисленными шлаковыми включениями. Такова лишь часть возражений против этого фантастического проекта. Господину Пятову остается пожелать хоть каплю здравого смысла, чтобы осознать все это.

— Господин Русилович, что скажете вы? — спросил Матюшкин. Молодой офицер, сидевший рядом с Швабе, заносчиво ответил:

— Не могу входить в обсуждение этого безграмотного проекта. Я скоро буду иметь честь представить комитету свой проект изготовления броневых плит.

— Верно! Верно! — раздалось сразу несколько голосов, — нечего зря тратить время! Это афера! Химера!

Пятов сидел совершенно оглушенный. Горький комок подступил к горлу, в висках стучало, и голова туманилась от гнева и обиды. «Что здесь происходит? — думал он.— За что меня казнят? Этот Чернявский ведь ничего не понимает!» Пятов вспомнил его, вспомнил и тот неприятный осадок, который остался после разговора с ним у Якоби. И вот теперь этот человек встал врагом на его пути… Василий Степанович, наконец, овладел собой и громко сказал, обращаясь к Матюшкину:

— Господин председательствующий, позвольте сказать несколько слов о своем проекте.

Возгласы кругом смолкли. Наступила тишина.

— Милостивые государи, — стараясь говорить спокойно, начал Пятов. — Ваше собрание состоялось для рассмотрения моего проекта. Вам следует решить, принять его или отвергнуть, не касаясь личности. Между тем я нахожусь здесь, как подсудимый, которого стараются изобличить в злом умысле, а не как человек, предлагающий своему отечеству миллионные сбережения. На меня со всех сторон сыплются насмешки. Но одних насмешек недостаточно, чтобы доказать мне мою ошибку, требуются научные и практические факты. Факты, а не голословные возражения. Все, что мною было выслушано здесь, я для пользы дела предаю забвению… Я полагаю, что вы должны серьезно отнестись к делу, как того требуют интересы нашего отечества. Или они вас нимало не волнуют?

— А каким фактом вы, милостивый государь, докажете выгодность вашего проекта? — спросил один из горных инженеров.

— Я могу вам указать завод, где мною этот проект уже давно осуществлен…

— Ну, а почему, господин изобретатель, вы не захватили показать нам хоть одну плиту? — с издевкой спросил кто-то.

— А как насчет маховика? Он получился такой большой, что не влез в чертеж? Или вы боялись, что он разлетится даже на бумаге? — спросил под общий смех другой инженер.

— Позор, господа, — воскликнул Невельской.

В этот момент зазвенел колокольчик, и Матюшкин решительным тоном произнес:

— Я, как председатель, объявляю, господа: решение вопроса откладывается до возвращения из Англии его высочества. А теперь перерыв, после чего мы договоримся о дальнейшей работе. Что же касается предложения господина Пятова по цементации брони, то нами будет направлено специальное отношение в артиллерийский департамент с просьбой изготовить такие плиты и испытать их.

Шум отодвигаемых кресел заглушил последние слова председателя.

Остаток дня и весь вечер Пятов бродил по Петербургу. «Несмотря на все моральные истязания, я не упаду духом, нет! — убеждал он сам себя. — Я арендовал завод, теперь займу денег и куплю оборудование. Вопрос открыт до приезда его высочества; великий князь, конечно, разрешит его в мою пользу, в пользу России. А эти господа — не Россия! — вслух уже, гневно заключил он.— Не все потеряно. Ведь пока одна Россия владеет секретом нового способа изготовления брони…»

Перерыв окончился, и члены комитета снова собрались в зале заседаний. Первым слово взял Русилович.

— Господа, обмен мнений показал, что проект господина Пятова вызывает самые разноречивые оценки, хотя большинство и считает его абсурдным. В связи с этим я предлагаю провести самую авторитетную и беспристрастную консультацию.

В ответ послышались одобрительные возгласы.

— Я в свою очередь категорически требую того же самого, — откликнулся Матюшкин.

— А поэтому, господа, — предложил Русилович, — необходимо немедленно через посредство наших морских агентов узнать мнение об этом проекте лучших заводчиков Англии, Бельгии и Швеции. Международные консультации, господа, — это тот воздух, без которого задохнется всякая национальная промышленность.

— Верно, — подтвердил Матюшкин, — я не могу допустить несправедливых нападок на важный проект господина Пятова. А это наиболее авторитетная консультация.

— Я не согласен с этим предложением, — решительно заявил Константинов. — Имею на этот счет слишком печальный опыт. Лет пятнадцать назад я разработал принцип и схему прибора для измерения скорости полета снаряда. Будучи в Лондоне, я заказал его некоему Чарльзу Уинстону, физику и владельцу мастерской. Но прибор оказался негодным. Такая же неудача постигла и французского мастера Бреге. В Петербурге я изменил конструкцию и, наконец, добился успеха. Каково же было мое возмущение, когда год спустя я прочел мемуары Бреге, где он все заслуги по созданию прибора приписал себе. С ним в публичный спор вступил Уинстон. Я же в обоих случаях был выставлен всего лишь как заказчик. Через год мне довелось быть за границей, и я со всей решительностью выступил в защиту русского первенства в этом деле, принудив Бреге и Уинстона к признанию. Последний, между прочим, отлично зная коммерческую сторону таких дел, своевременными заявлениями, патентами, лекциями, умением приобрести поддержку прессы и покровительство влиятельных особ упрочил свое мнимое авторство в весьма многих открытиях. Вот почему я сейчас категорически возражаю против подобной консультации, пока изобретение не опубликовано и первенство не утверждено за Россией.

— Разрешите сказать еще два слова, Федор Федорович, — вмешался Невельской. — Подумайте, господа, что мы делаем! А если проект хорош? Получится, что мы разгласили военный секрет. Этого нельзя допустить. Вопрос идет о морском могуществе России. Сейчас мы, может быть, собираемся своими руками отдать врагу победу в будущей войне.

— Вы слишком сгущаете краски, — с раздражением ответил Русилович. — И вообще вы не логичны. Вы высказываете необоснованные подозрения по адресу известных заграничных специалистов. Но по одному печальному случаю судить нельзя. С другой стороны, вы не доверяете опыту и знаниям русских инженеров, нам, то есть. Чего же вы желаете — вообще не обсуждать проекта? Но это идет в разрез с приказом его высочества. Я утверждаю, что заграничные специалисты — это прежде всего люди науки, а наука не имеет родины. Наконец, я знаю в Петербурге многих представителей иностранных фирм. Это порядочные люди и очень знающие инженеры. Не далее, как месяца три назад, я, например, познакомился…

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 31

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Василий Пятов - Аркадий Адамов бесплатно.

Похожие на Василий Пятов - Аркадий Адамов книги

Дело № 179888 - Михаил Зуев-Ордынец - Историческая проза
Авеню Анри-Мартен, 101 - Режин Дефорж - Историческая проза
Отступление - Давид Бергельсон - Историческая проза
Моссад: путем обмана (разоблачения израильского разведчика) - Виктор Островский - Историческая проза

Оставить комментарий