Действительно, возьмем один пример. Святые отцы недавнего прошлого, такие как старец Амвросий Оптинский, учат, что существа с которыми общаются на спиритических сеансах – бесы, а не души умерших; и те, кто глубоко изучал спиритические явления, если они имели для своих суждений хоть какие-то христианские мерки, приходили к тем же выводам.
Следовательно, не приходится сомневаться, что святые действительно являются праведным во время смерти, как это и описывается во многих житиях. Обыкновенным же грешникам часто бывают явления родных, друзей или «богов» соответственно тому, что умирающие ожидают или готовы увидеть. Точную природу этих последних явлений определить трудно; это, несомненно, не галлюцинации, а часть естественного опыта смерти, как бы знамение умирающему, что он находится на пороге нового царства, где законы обыденной материальной реальности больше не действительны. В этом состоянии нет ничего экстраординарного, оно, по-видимому, неизменно для разных времен, мест, религий.
«Встреча с другими» обычно происходит непосредственно перед смертью, но ее не следует путать с другой встречей, которую мы теперь хотим описать, встречей со «светящимся существом».
Глава 6
Светящееся существо
Наиболее невероятным и, в то же время наиболее обычным элементом во всех изученных случаях, и вместе с тем оказывавшим наиболее глубокое впечатление на людей, была встреча с очень ярким светом. Обычно вначале этот свет кажется довольно тусклым, но потом он становится все ярче, пока, наконец, не достигает неземной яркости. Однако, даже тогда, когда этот свет (обычно характеризуемый как «белый» или «ясный») становится неописуемо ярким, многие отмечают, что он не причиняет боли их глазам, не ослепляет их и не мешает видеть другие предметы, окружающие их.
Несмотря на всю необычность этого видения, ни один из пациентов не сомневается в том, что это было существо, живое светящееся существо. Кроме того, это существо обладало личностью. Это определенно была какая-то личность. Любовь и тепло, которые исходили от этого существа к умирающему, нельзя описать никакими словами. Умирающий чувствует, что этот свет окружает и влечет его, чувствует полное облегчение и тепло в присутствии этого существа. Он ощущает неотразимое влечение к этому свету и необъяснимым образом притягивается к нему. Интересно, что в то время, как приведенное выше описание светящегося существа изумительно постоянно, идентификация этого существа разными людьми весьма различна. Она зависит главным образом от религиозной среды, в которой формировали человека, воспитания и личной веры. Так, большинство из тех, кто по вере или по своему воспитанию являются христианами, считают, что этот свет есть не что иное, как Христос, и иногда приводят библейские тексты в подтверждение правильности своего понимания. Евреи называют свет «ангелом», но в обоих случаях очевидно, что люди не имели в виду, что существо было с крыльями и играло на арфе или хотя бы имело человеческие формы и вид. Был только свет, и каждый старался объяснить, что воспринимал существо как посланника или проводника. Люди неверующие и прежде далекие от религиозной жизни просто говорят, что видели «светящееся существо».
Тот же термин употребила женщина-христианка, которая, по-видимому, не считала, что это должен быть обязательно Христос.
Вскоре после своего появления существо вступает в контакт с пришедшим человеком. Следует отметить, что это та же связь прямого типа, с которой мы встречались раньше при описании того, как личность, находясь в духовном теле, может «улавливать мысли» тех, кто ее окружает. В данном случае люди также утверждают, что они не слышали физического голоса или звуков, исходящих от существа, и не отвечали ему слышимыми звуками. Скорее было засвидетельствовано, что происходила непосредственная передача мыслей, но в такой ясной форме, что какое-либо непонимание или ложь по отношению к свету были невозможны. Более того, это ощущение происходит даже не на родном языке человека, однако он прекрасно все понимает и воспринимает мгновенно. Он не может даже перевести происходящий во время предсмертного состояния обмен мыслями на тот язык, на котором он должен объясняться после своего возвращения к жизни.
Следующий этап пережитого опыта ясно иллюстрирует трудность перевода этого беззвучного обмена мыслями. Светящееся существо почти тотчас же передает некоторую определенную мысль лицу, перед которым оно появилось при столь драматических обстоятельствах. Обычно люди, с которыми я говорил, пытаются сформулировать эту мысль в виде вопроса.
Я слышал такие варианты его интерпретации: «Готов ли ты к смерти?», «Готов ли умереть?», «Что ты сделал в своей жизни, что можешь показать мне?», «Что значительного было сделано в твоей жизни?». Две первые формулировки, в которых подчеркивалась «готовность», могут на первый взгляд показаться отличными от двух последних, в которых ударение делается на том, что «достигнуто».
Однако, скорее всего, здесь идет речь о том, что просто каждый пытается по своему выразить одну и ту же мысль. Это предположение имеет некоторое подтверждение в рассказе одной женщины, которая сообщила следующее: «Первое, что он сказал мне, был своего рода вопрос: – «Готова ли я умереть?» или «Что было сделано в моей жизни, на что я бы хотела указать ему?».
Более того, даже в случае, когда вопрос пересказывается как-то совсем по-другому, он, в конечном смысле, после разъяснений, имеет тот же смысл. Например, один мужчина рассказал: «Голос задал мне вопрос: «Стоит ли это, то есть моя жизнь, потраченного времени?» То есть, считаю ли я, что жизнь, которую я прожил до этого момента, действительно была прожита не зря с точки зрения того, что я узнал теперь?».
Одновременно все настаивают на том, что этот вопрос, столь глубокий и подводящий итог, звучащий со всем эмоциональным напряжением, задается совсем без осуждения. Все согласны, что ни обвинения, ни угрозы в вопросе нет; они все время чувствовали только всеобъемлющую любовь и поддержку, исходящую от света, вне зависимости от того, каким может быть их ответ. Скорее, кажется, что содержание вопроса заставляет их подумать о своей жизни, вызвать их на откровенность. Если вам угодно, это вопрос Сократа, который задается не для того, чтобы получить информацию, а для того, чтобы помочь человеку, которого спрашивают, чтобы повести его по пути правды о самом себе. Обратимся теперь к нескольким свидетельствам об этом необыкновенном существе, полученным из первых рук.
«Я слышал, как врачи сказали, что я умер, и тогда я почувствовал, как я начал падать, или как бы плыть через какую-то черноту, некое замкнутое пространство. Словами это невозможно описать. Все было очень черным, и только вдалеке я мог видеть этот свет. Очень, очень яркий свет, но сначала небольшой. Он становился все больше по мере того, как я приближался к нему. Я старался приблизиться к этому свету, потому что чувствовал, что это был Христос. Я стремился попасть туда. Это не было страшно. Было наоборот – более или менее приятно. Как христианин я тотчас же связал этот свет с Христом, который сказал: «Я свет миру». Я сказал себе: «Если это так, если я должен умереть, я знаю, кто ждет меня в конце, там, в этом свете».
«Я встал и пошел в другую комнату налить чего-нибудь выпить, и именно в этот момент, как мне потом сказали, у меня было прободение аппендицита, я почувствовал сильную слабость и упал. Потом как будто все поплыло, я почувствовал вибрацию моего существа, рвущегося из тела, и услышал прекрасную музыку. Я парил по комнате и затем через дверь перенесся на веранду. И там казалось, что вокруг меня стало собираться какое-то облачко, скорее розовый туман, и тогда я проплыл прямо через перегородку, как будто ее там не было вовсе, по направлению к прозрачному ясному свету. Он был прекрасен, такой блестящий, такой лучезарный, но он совсем не ослепил меня. Это был неземной свет. По-настоящему я не видел никого в этом свете, и все же в нем была заключена особая индивидуальность. Это несомненно. Это был свет абсолютного понимания и совершенной любви. Мысленно я услышал: «Любишь ли ты меня?». Это не было сказано в форме определенного вопроса, но, думаю, что смысл сказанного можно выразить так: «Если ты действительно любишь меня, возвращайся и закончи в своей жизни то, что начал». И все это время я чувствовал себя окруженным всепоглощающей любовью и состраданием».
«Я знал, что умираю и уже ничего не смогу сделать, потому что никто не может услышать меня. Я был вне моего тела, в этом не было никаких сомнений, я мог видеть его здесь, на операционном столе. Моя душа вышла! Вначале все это было очень тяжело, но затем я увидел очень яркий свет. Казалось, что сначала он был немного тусклым, но затем стал мощным сиянием. Просто множество света, разлитого вокруг. И тепло от него передавалось мне; я чувствовал душевную теплоту. Свет был ярким, желтовато-белым, и больше белым. И необычайная яркость; он покрывал все, и однако не мешал мне видеть все вокруг: операционную, врачей и сестер – все. Я отчетливо мог видеть, и он не слепил. Сначала, когда возник свет, я не совсем понимал, что происходит. Но потом он спросил меня, как бы задал мне вопрос, готов ли я умереть? Было так, будто говоришь с кем-то, но не видишь, с кем. Свет говорил со мной, этот голос принадлежал именно ему. Теперь я думаю, что голос, говоривший со мной, действительно понимал, что я не готов умереть. Видите ли, для меня это была своего рода проверка, самая замечательная за всю мою жизнь. Я чувствовал себя по-настоящему хорошо – в безопасности и окруженным любовью. Любовь, исходящая от него, – это что-то невообразимое, неописуемое. Было так легко! И, кроме того, у него было даже чувство юмора… Определенно было!».
