Она какое-то мгновение колеблется, затем, решившись, тоже выходит из автобуса, держа в руке небольшой саквояж. Она просит шофера спустить ее велосипед, уложенный на крышу автобуса.
— Разве вы, мадемуазель, едете не в Бержерак?
— Да, туда, но я не знала, что автобус проходит через Палиссак, а мне надо здесь побывать.
Приятно удивленный, Серве оборачивается. Он возвращается и спешит помочь молодой женщине поставить велосипед на землю.
— Не могу ли я быть вам чем-нибудь полезен? — осведомляется он.
— Мне нужно в Пон-дю-Лу, — говорит незнакомка, — но я не знаю дороги.
— Ну, это совсем несложно. Вы едете все время прямо до выезда из городка, на первом перекрестке поворачиваете направо, а там — первая дорога налево.
— Это далеко отсюда?
— Километров десять будет. Но для прогулок одиноких дам там места не подходящие.
— Почему?
— Со всех сторон лес.
— Я знаю.
— И это вас не пугает?
— Мне кажется, дорога в лесу более безопасна, чем та, которую мы только что проделали.
— Несомненно, но зато она сильно повреждена…
— Значит, мне по ней не проехать? — спрашивает молодая женщина, мило улыбаясь.
Глядя на нее, Серве вспоминает предостережение, которое ему часто приходится слышать от Пайрена: «Доктор, вы очень неосторожны, у вас не хватает сдержанности, особенно когда дело касается женщин». И вот опять он уже готов предложить этой даме сопровождать ее! А что если она подослана немцами? Ее единственную во всем автобусе поблагодарил полицейский, после того как проверил ее документы. Нет, сначала надо выяснить, кто она.
— Скажите откровенно, мадам, куда вы едете?
— Я вам уже сказала.
— Только в Пон-дю-Лу? А не дальше?
— Возможно, и дальше.
— Вы там не проедете.
— Я должна проехать.
— В таком случае, — говорит Серве, делая вид, что намерен удалиться, — желаю вам удачи.
— Послушайте!… — окликает его молодая женщина.
— В чем дело?
— Вы ведь из здешних мест…
Серве смотрит на нее, раздираемый противоположными чувствами, и в то время как беспокойство его заметно ослабевает, желание как-то услужить ей явно растет.
— Скажите мне, что вы собираетесь там делать? — спрашивает он.
— У меня задание.
— От кого?
— Вы чересчур любопытны.
— В таком случае вы должны уметь выполнить данное вам поручение, не прибегая к помощи лиц, которых не знаете.
— Кто вам сказал, доктор Жан Серве, что я вас не знаю?
Молодая женщина слегка колеблется, как будто собираясь сделать важное признание. Но вокруг них, возле автобуса, все еще стоят люди и, кажется, не торопятся разойтись.
— Я готова дать вам объяснения, но не здесь.
— Тем лучше, приходите ко мне. Крайний дом в городе… сразу за аптекой.
Теперь уже она смотрит на него несколько подозрительно.
— Я предпочла бы встретиться где-нибудь в другом месте.
— Но ведь это так естественно. Я — врач… Вы пришли как пациентка…
— Я не нуждаюсь во врачебной помощи.
Серве делает вид, что не замечает ее иронии и задумывается на мгновение.
— Ну а если нам встретиться на почте?
— Это подходит.
— Вас устраивает — два часа?
— Согласна. Кстати, не скажете ли вы, где здесь можно позавтракать?
— У Тайфера. Кафе против булочной. Могу вас туда проводить…
— Не надо, благодарю вас…
Наполовину опустевший автобус наконец трогается с места. Молодая женщина, провожаемая внимательными взглядами местных жителей, направляется к веранде кафе, ведя рядом с собой велосипед.
На всем ее пути, от лавки бакалейщика Булена до парикмахерской Александра, вслед ей высовываются головы любопытных. Спрашивают друг у друга:
— Кто это?
— Она не здешняя… Только что приехала на автобусе… Между прочим, вы знаете, автобус ведь был остановлен немцами, внизу, у подъема в гору.
В гараже молодой подручный с курчавыми волосами чинит велосипед крестьянского паренька. Они подталкивают друг друга локтями и восхищенно присвистывают.
— Прелесть девчонка! Погляди, что за фигурка!
Направляясь домой, Серве между тем теряется в догадках относительно прекрасной незнакомки. Она, конечно, хочет попасть в маки, в этом нет сомнений. Но почему она так плохо осведомлена о маршруте? А вдруг это шпионка? И ведь такая очаровательная! Во всяком случае, в смелости ей нельзя отказать…
— Добрый день, доктор!
— Привет, Пейроль!
Булочник, голый по пояс, с подвязанным на животе передником, запускает свои мощные руки в квашню с тестом.
— Мне рассказали про ваше дорожное приключение…
— Ты, оказывается, уже в курсе дела, — говорит Серве, заходя в пекарню. — Ну, старина, я счастливо отделался… Если бы не Лажони, тут бы мне и капут.
— К сожалению, не все жандармы похожи на него, — отзывается булочник. — Неподалеку от Нонтрона они выдали одного моего коллегу. Немцы сожгли его в его же собственной печи…
* * *
В кафе «Под платанами» молодая женщина уселась в сторонке, положив саквояж на соседний стул. Служанка Тайфера, девочка лет пятнадцати, подошла справиться, что ей угодно. После безрезультатных переговоров показался сам толстяк Тайфер в рубашке без пиджака и объяснил, что кафе обслуживает только своих постоянных клиентов. Однако посетительница настаивала, и он согласился позвать жену. Та в конце концов признала, что после всех перенесенных в дороге волнений дама должна подкрепиться и отпустить ее, ничем не покормив, конечно, никак нельзя. Но трактирщица предупредила, что еда будет незамысловатая — что бог послал.
Все же это не помешало молодой женщине позавтракать с большим аппетитом. А тем временем разносчик из мясной лавки и еще несколько молодых людей по очереди заглядывали в кафе выпить стаканчик белого вина. Судя по шуткам, которыми они обменивались, их визиты служили лишь предлогом, чтобы посмотреть поближе на незнакомку.
Сам Тайфер то появлялся за прилавком, то носился по залу, то бежал в кухню. Он не умолкал ни на минуту, вызывая жену, покрикивая на прислугу, забрасывая массой вежливых вопросов посетительницу и непрестанно вмешиваясь в разговор четырех постоянных клиентов, сидевших за обеденным столом.
А они без устали толковали о сложившейся обстановке, о том, что Карантан со вчерашнего дня уже в руках союзников, что американцы бомбардировали Шербур и Кан, что русские начали новое наступление в районе Орши и Витебска… Но самым крупным событием дня для них по-прежнему оставался утренний инцидент с автобусом.
— Немцы будут становиться все придирчивее, — высказывается один из сидящих за столиком, — и это вполне естественно, учитывая все эти истории с Сопротивлением… Не могут же они молча глотать все это, не отвечая ударом на удар… Я был прав, говоря, что не следует слишком увлекаться.
