– Ни тем, ни другим. – В глазах Ральфа заплясали чертики. – Полагаю, это означает, что мы застряли здесь еще на день и даже, возможно, на ночь. Клер, вы можете представить себе перспективу более ужасную?
– Если как следует подумать, то, пожалуй, смогу, – ответила она, наблюдая за расцветающей на его губах улыбкой.
– Мы умрем от скуки, – продолжал дразнить ее Ральф. – Как будем коротать время?
– Придется всерьез поразмыслить над этой проблемой, – произнесла Джудит наигранно мрачным голосом. – Может быть, вдвоем мы придем к определенному решению.
– Если не удастся ничего придумать, – вздохнул Ральф – у нас не будет другого выбора, кроме как оставаться в постели и терять драгоценное время, пока не закончится дождь и дороги не подсохнут.
– Как скучно.
Ральф не отрывал от нее глаз.
– Скучно, – повторил он, понизив голос, – да, действительно.
Мгновенно осознав смысл его слов, Джудит вспыхнула и расхохоталась.
– Это у меня нечаянно вырвалось.
– Что нечаянно?
Она снова рассмеялась.
– Тем не менее, – Ральф вытащил руку у нее из-под головы, отодвинулся и сел, свесив ноги с кровати, – самую скучную часть программы придется отложить на потом. Я собираюсь позавтракать, я быка могу проглотить. Ты голодна?
Да, и очень сильно. Жаль, что у нее почти не осталось денег. Ральф заплатил за комнату и ужин и, скорее всего, сделает то же самое сегодня вечером. Нельзя же, в самом деле, ожидать, что он все время будет за нее платить. – Мне будет достаточно чашки чая, – сказала она.
Выбравшись из постели, он повернулся и посмотрел на девушку, потягиваясь и совершенно не стесняясь своей наготы. А почему он должен стесняться? Он был великолепно сложен. Джудит не могла отвести от него глаз.
– Не слишком удачный комплимент моим способностям, – заметил он, глядя на нее с насмешливой улыбкой, – учитывая, что после хорошего секса у человека пробуждается волчий аппетит. Но ты хочешь только чай?
Слово «секс» никогда не произносилось вслух в доме священника и в любой компании, в которой Джудит приходилось бывать. Она избегала произносить это слово даже про себя, каждый раз подбирая синоним. Ральф же выговаривал его так, словно для него это было частью повседневной жизни. Впрочем, сомневаться в этом не приходилось.
– Все было прекрасно, – Джудит села, прижав одеяло локтями к груди и подняв колени к подбородку, – и ты об этом знаешь.
Несколько мгновений Ральф пристально вглядывался в ее лицо.
– Насколько пуст твой кошелек? – внезапно спросил он. Джудит почувствовала, что краснеет.
– Понимаешь, я не думала, что придется по дороге где-то останавливаться, – попыталась объяснить она, – поэтому взяла с собой сумму, которой должно было хватить на однодневное путешествие. Я очень опасаюсь грабителей.
– Как может актриса твоего уровня в течение трех месяцев оставаться без работы? – поинтересовался Ральф.
– О, я не сидела без работы, – заверила его Джудит, – я специально взяла отпуск, потому что… потому что стала все время находиться вдали от дома. Я время от времени так делаю. И у меня есть деньги, просто в данный момент они не со мной.
– И где же находится твой дом?
Их взгляды встретились.
– В одном месте, – уклончиво ответила она. – Это уединенный уголок, мое убежище. Я никому не рассказываю, где он.
– Позволь мне догадаться, – предложил Ральф. – Ты гордая, независимая женщина, которая не позволяет ни одному мужчине защищать и поддерживать тебя.
– Совершенно верно, – подтвердила Джудит. Если бы только это было правдой!
– В таком случае сегодняшний день будет исключением, – сказал Ральф. – Я не стану предлагать тебе деньги за услуги. Я убежден, что наше взаимное влечение и желание удовлетворить его были взаимны. Но я буду платить за тебя все время, что мы пробудем здесь. Тебе не придется жить на хлебе и воде.
– А ты можешь себе это позволить? – обеспокоенно спросила Джудит.
– Я всегда придерживался мнения, – процедил Ральф, – что любой разбойник, который рискнет напасть на меня, сумасшедший или, во всяком случае, станет таким, когда я с ним расправлюсь. Я никогда не путешествую с пустым кошельком.
– У меня проснулся волчий аппетит, – улыбнулась Джудит. – Ты был великолепен, о чем сам наверняка догадываешься.
– Ага, – он наклонился ближе к ней, – у тебя на правой щеке ямочка… возле губ.
Это мгновенно отрезвило Джудит. Ямочка осталась после перенесенной в детстве болезни, и Джудит очень ее стеснялась.
– Она очаровательна, – сказал Ральф. – Я сейчас помоюсь, оденусь и спущусь вниз, Клер. Можешь присоединиться ко мне, когда будешь готова. Сегодня можно позавтракать в общем зале и посмотреть, что делается в мире. У нас впереди длинный день.
Джудит надеялась, что этот день будет длиться вечно. Сжавшись в комок, она проводила Ральфа взглядом до ширмы.
***
«Судьба, кажется, сдала мне неплохие карты», – подумал Рэнналф Бедвин. В обычное время вынужденная задержка в маленьком трактире в глуши обернулась бы сплошным кошмаром, принимая во внимание отвратительную погоду. При других обстоятельствах он бы костьми лег, но нашел бы способ как можно скорее добраться до бабушкиного поместья, невзирая на опасности путешествия в дождь. Тем более что до Грандмезон-Парк осталось всего каких-нибудь двадцать миль.
Однако сейчас сложилась совершенно иная ситуация, и, кроме того, бабушка даже не знала, что Рэнналф находится в пути, хотя подразумевалось, что он кинется к ней по первому зову. Можно было отложить приезд на недельку-другую, не опасаясь, что всех констеблей в округе поднимут на ноги в поисках пропавшего внука.
Когда Клер Кемпбелл появилась в дверях обеденного зала, на ней было бледно-зеленое хлопковое платье, еще более скромное, чем вчерашнее муслиновое. Волосы она гладко зачесала назад, заплела в косу и заколола узлом на затылке. По-настоящему классная актриса, решил Рэнналф, поднимаясь со стула и кланяясь ей.
Они не спеша поглощали обильный завтрак, посмеиваясь над необычностью своего положения. Потом трактирщик подал им свежие тосты и задержался на несколько минут, чтобы обсудить хозяйственные дела. Под конец он заметил, что после нескольких недель сухой жаркой погоды дождь явился для всех настоящим благословением. Его жена, принесшая кипяток, чтобы подогреть чай, наоборот, пожаловалась на непогоду, которая прибавила женщинам работы, потому что их мужьям и детям постоянно требовалось выйти за чем-нибудь во двор, так что вся грязь и слякоть оказывались на свежевымытых полах. Бедным женам приходилось начинать все сначала, причем никакие окрики и шлепки метлой на «разбойников» не действовали. Вообще-то, добавила хозяйка трактира, ругань ни к чему хорошему не приводит, потому что все бегут не во двор, а в дальние комнаты в доме, но даже если они и выскакивают под дождь, то тут же возвращаются, заново пачкая полы.
