Люда накрыла на крошечной кухне, поставила на стол тарелку супа, а на плите Осокин увидел сковородку с картошкой и мясом.
– Где взяла продукты? – вскинулся он.
– В магазин ходила...
– Слушай внимательно! – схватил ее за руку Осокин. – Не смейте оба отсюда выходить, поняла? Даже во двор. Даже подходить к окну не стоит!
– А чем я должна ребенка кормить? – выдернула она руку.
– Извини, я не подумал, – взялся за ложку Осокин. – Я все куплю. Напиши список.
Люда заглянула в комнату. Удостоверившись, что Тимка занят и не слышит их, плотно закрыла дверь, оперлась руками о стол и, наклонившись к Осокину, спросила:
– Слушай, ты кто?
– Я это я, – ответил он, не придавая значения ни вопросу, ни тону, ни ее полубезумному виду.
– Шутишь? Что происходит, можешь объяснить?
– Не могу. Потому что не знаю.
– Откуда взялись те... вчерашние? Откуда взялся ты?
– На первый вопрос отвечаю: не знаю. На второй: я, можно сказать, с неба свалился. Тебе повезло, что это я свалился, а не кто другой. И прошу крепко запомнить: повезло тебе, а не мне.
Кошачьи глаза выстреливали молниями – в секунду по пять штук, но оставляли Осокина равнодушным, хотя в какой-то степени он Людмилу понимал. Жить со вчерашними событиями нелегко, но он ничем ей помочь не мог. Осокин принялся с аппетитом уплетать суп, затем второе. На кухню приплелся Тимка, долго устраивался на табуретке, исподволь изучая Осокина, потом попросил поесть.
– Тебя как зовут? – спросил он.
– Дар, – ответил Осокин.
– Это кличка?
– Нет, имя. У моей мамы долго не было детей, а она очень хотела сына. И вдруг появился я, вот она и назвала меня Даром. Я был для нее подарком, понимаешь?
Мальчик покивал и вдруг заулыбался:
– А здорово ты их вчера...
Людмила ушла в комнату – воспоминания о вчерашнем вечере приводили ее ужас. Осокин, когда она закрыла дверь, наклонился к мальчику:
– Ты парень смышленый, думаю, тебе можно доверять. Давай договоримся: ты ничего не видел и ничего не слышал. Так что было вчера?
– Мы переехали к тебе, – ответил Тимка.
– Молоток, – хлопнул его по плечику Осокин. – А я думал, Люда – твоя мама.
– Ты что! У меня нет мамы.
Осокин посчитал нетактичностью расспрашивать мальчишку про маму, а заодно и про папу, но не смог не удовлетворить любопытства насчет Людмилы:
– А кто тебе Люда? Сестра?
– Нет. Она просто Люда.
Ну, да. Просто Люда. Все стало понятно. Осокин хмыкнул и встал.
– Ладно, мне пора.
Осокин попросил Людмилу закрыть дверь изнутри и вышел на улицу. До проезжей дороги идти не столь уж далеко, но из-за гололедицы путь растянулся. Пришлось долго ждать транспорт, в этом районе он редко появляется. Собственно, Осокин на такие мелочи, как ожидание, не тратил внутренние ресурсы, а всегда спокойно ждал. Это неплохое время для обдумывания. И на первом месте в его раздумьях стояли Тимка и Люда. Да, вчера он спас их, а завтра? Удастся ли сохранить им жизнь – вот вопрос, которым теперь ему предстояло заняться.
Приехал он в бар «Карт-бланш». Солидная вывеска, неоновая реклама, музыка слышна на улице. Осокин заплатил за вход, подумал, что надо будет посоветовать и Вию брать плату лишь за то, чтобы войти в клуб. Танцзал забит до отказа, и Осокин по внешним признакам понял, что дела у конкурента Вия идут куда лучше. Нашел свободное место, неизвестно откуда взялся официант, Дар заказал пиво, хотя пить не собирался. Он наблюдал, примечал людей. Хотя, что это даст?
Вий спустился в заветные чертоги. Начало второго ночи, каких-то сорок минут назад выпроводили из бара последних юных обормотов, не желавших отправляться к папочке с мамочкой. Уборщики отмахали швабрами, как на субботнике, – быстро и усердно, потому что лучше иметь свободное утро, чем тащиться сюда и потерять полдня. Когда они побросали швабры, тряпки и ведра, Вий запер двери. Но сигнализацию не подключил – он собирался выйти тем же путем, но чуть позже. Вий любит это время, потому что чувствует себя в пустом клубе свободным. Он подсчитал выручку в бункере, сложил ее в тайник и вдруг услышал странную возню наверху. Вий подумал, что кто-то из обслуги вернулся, нехотя взял связку ключей и вышел из бункера, ступил на лестницу...
Его остановил грохот, будто что-то упало, потом еще, еще... Слыша чужие голоса, он рванул назад в бункер, закрылся, выключил свет и перестал дышать. Грохот наверху, звон разбитого стекла, треск и скрежет слышались в течение получаса. Затем звуки приблизились, значит, погромщики спустились вниз. Вию показалось, его и похоронят под обломками. Через какое-то время все стихло, значит, погром завершен.
– Ну и где Циклоп? – услышал Вий отчетливо мужской голос.
– Опоздали, ушел... – с сожалением отозвался другой голос. – А я б ему и второй глаз выдавил. А еще посмотрел бы, какая у него требуха. Ха-ха.
– Закрой оральник! – бросил первый.
Раздался звук упавшей жестяной банки, когда ее футболят ногой, при этом она ударяется о стену.
– Не дал дососать пивко! – возмутился второй.
– Все, орлы, пошалили и будет. Уходим.
Топот. Еще грохот, видно, погромщики обнаружили что-то уцелевшее. Тишина. Вий выждал десять минут, но тишина была гробовая. Правда, и сам он находился чуть ли не в гробу. После еще одной десятиминутной паузы Вий позвонил Дару, говорил на всякий случай шепотом:
– Это я, Вий. Дар, ты где?
– Иду домой. Транспорт не ходит. Гололед.
– Ты не мог бы ко мне подрулить? У меня гости были. Только не через парадный вход иди, я тебя встречу с нашего. Позвони, когда придешь, лады?
– Иду, – коротко сказал Дар, поняв, что стряслось нечто неожиданное.
Осокину удалось поймать частника, который с горем пополам подвез его к клубу. Дар обогнул главный вход, который выглядел, как всегда. Второй вход непосвященному не найти при самом большом желании. Он вошел во двор, потом прошел к торцу клуба, где была дверь в котельную. Отсюда Дар позвонил Вию, через минуту тот вел его особым проходом в бункер. Пришли. На полках снизу доверху разложено оружие всех видов. Свободное место есть лишь у стены, где расположена дверь, ведущая в еще один подвал, и из него в котельную. Посередине стоит стол и три старых кресла на тонких ножках, которые были модны во времена бабушек. Есть тут еще шкафчик, где Вий хранит небольшое количество выпивки и различные мелочи.
Увидев при свете потрясенное лицо друга, Осокин спросил:
– Что случилось?
Вий отмолчался, взял автомат, затем кивнул, мол, пошли. Он надавил на рычаг, стена отъехала, после чего вышли в подвальное помещение для приема гостей. Свет горел, поэтому картина поразила Дара:
– Кто это тут так поработал?
Практически все было сломано. Даже старый холодильник валялся на полу с разбитой морозилкой. Вий расстроился, достал сигареты, но Дар опустил его руку:
– Не кури здесь. Наверняка фреон вышел, а я слышал, в сочетании с сигаретным дымом это смертельная смесь. Идем наверх.
Дар вынул пистолет и начал подниматься первым. Осторожничали они напрасно – погромщики ушли, оставив после себя руины. Абсолютно все было раскурочено, разбито, сломано. Кроме столиков, которые Вию сделали по спецзаказу – их не сломать ни одному вандалу, как их ни бросай. Даже Вий, слышавший, как громят его клуб, не ожидал такого грандиозного погрома. Он поставил на ножки антивандальный столик, присел на него:
– Это же... это же последние сволочи.
– Не мог по пуле им выдать? – упрекнул друга Дар.
– Как я мог? Не война же! Это было бы убийством. Мы и так с тобой утром...
– Утром мы защищались, – возразил Дар. – Не мы их, они бы нас, а это уже война. Слушай, Вий, а не ответ ли это на утренний разговор по душам?
– Сто пудов! – обиженно протянул тот. – Один обозвал меня Циклопом, сказал, что второй глаз хочет выдавить и посмотреть на мою требуху. Нет, что за люди? Какому-то мымренку захотелось иметь два «кольта». У меня есть два «кольта», у тебя есть бабки, это честный обмен. Но беда в том, что платить за «кольты» мымренку не хотелось, и он придумал меня замочить. Нет, как жить в таком бардаке?
– Теперь задача выжить, а как жить, будем думать после. Домой тебе нельзя. Собирайся, поедем ко мне, они не знают, что это я тебе помог утром.
По лестнице на территорию Осокина друзья поднимались на цыпочках, но Люда услышала, включила настенное бра. Тимка спал рядом с ней.
– Это еще кто? – вытаращилась она.
– Такой же, как ты, – шепотом сказал ей Дар. – Его тоже хотят убить. Чего смотришь? Спи. Идем, Вий.
Глава 8
Ипсиланти разминал ложечкой мороженое в кафе, поглядывая то на улицу, которая была видна через стеклянную стену, то на часы. Он был очень недоволен, так как не любил ждать, а ждал уже лишних минут двадцать. Ипсиланти заметил его вдали улицы, отметил про себя, что Мятежный идет на встречу неохотно. Мятежный – фамилия, а имя Олег, этого человека и ждал Ипсиланти. Мятежному тридцать, но с первого взгляда ему запросто можно накинуть десяток лет. Землистый цвет лица, мешки под глазами, тусклый взор усталых глаз и ранняя седина – достаточный набор, чтобы определить: человеку живется несладко. Он вошел в кафе, поискал Ипсиланти беспокойным взглядом. Подошел и с опаской опустился на свободный стул, будто ноги его уже не держали. Ни слова не говоря, даже не поприветствовав Олега, Ипсиланти встал, купил две порции мороженого, одну вазочку поставил перед Мятежным, вторую – перед собой. Олег не притронулся к мороженому, выжидающе смотрел на Ипсиланти.
