Рис. 1.2.
Аргентина: динамика реальной заработной платы (1929 г. = 100)
Источник. Coiies Conde R. La economia politica de la Argentina en el siglo XX. P. 168.
В 1948 г. впервые в аргентинской истории доля заработной платы в национальном доходе превысила долю доходов, получаемых из других источников – соответственно 53 и 47 % (всего пятилетие назад ситуация была прямо противоположная: 44 и 56 %). Известные выгоды извлекли и местные промышленники, надежно защищенные от иностранной конкуренции. Кроме того, в интересах частного бизнеса происходило снижение (в реальном исчислении) тарифов на товары и услуги государственных компаний, которое в 1945–1955 гг. составило порядка 35 %62. Все это расширяло социальную базу перонистского режима, а самому Х.Д. Перону помогло одержать убедительную победу на выборах 1951 г. и переизбраться на пост главы государства [9] . Однако с ухудшением международного экономического положения страны в значительной мере сводились на нет и привилегии местного бизнеса, и результаты политики перераспределения национального дохода в пользу трудящихся.
Для целей нашего исследования важно отметить еще одно принципиальное обстоятельство: именно в период перонистского правления стратегический вектор экономического развития Аргентины начал расходиться с новой генеральной линией мирового хозяйственного роста. Если аргентинские власти сделали ставку на протекционизм и автаркию, то глобальная экономика становилась все более либеральной, открытой и конкурентной. Это противоречие стало одной из главных причин все более заметного отставания Аргентины от передовых индустриальных государств.
Суть проблемы, на наш взгляд, состояла в том, что перонисты не сумели в рамках модели импортозамещающей индустриализации создать конкурентоспособную диверсифицированную промышленность, способную занять свою нишу на мировых товарных рынках. Те новые предприятия, которые возникали, полностью и исключительно зависели от колебаний внутреннего спроса. По оценкам экспертов, сравнительные производственные издержки в промышленности Аргентины были в 2 раза выше, чем, например, в Австралии или Канаде63. «Стягивание» экономики под жесткий контроль государства было несовместимо с решением задач технического перевооружения индустрии, повышения ее конкурентоспособности. В результате уменьшение привычных экспортных сверхдоходов от реализации сельскохозяйственной продукции не было компенсировано ростом промышленного экспорта и правительству пришлось направлять на социальные нужды и другие государственные расходы валютные резервы Центрального банка, драматическим образом сократившиеся с 1 686,6 млн дол. в 1947 г. до 235,4 млн дол. в 1955 г., т. е. в семь с лишним раз64. Из-за возросших государственных расходов уже в 1949 г. бюджетный дефицит достиг 12 % ВВП, что ясно указывало на серьезные просчеты в макроэкономической политике.
Структурные слабости аргентинской экономики особенно выпукло проявились в области энергетики. Отсутствие необходимых стратегических инвестиций в этой жизненно важной сфере привело к тому, что страна оказалась в сильнейшей зависимости от импорта энергоносителей. К середине 1950-х годов Аргентина ввозила из-за рубежа 90 % потребляемого угля и 60 % нефти. Причем импорт «черного золота» в физических объемах вырос с 590 тыс. т в 1949 г. до 3,7 млн т в 1955 г. (в 6,3 раза)65. Такую дополнительную нагрузку аргентинский бюджет просто не выдерживал. Злую шутку сыграли с Х.Д. Пероном сильные неурожаи зерновых 1950 и 1951 гг. Звучит парадоксально, но в 1952 г. Аргентина впервые в XX в. была вынуждена импортировать пшеницу из Канады66.
Не сработали планы подъема металлургической промышленности, в результате чего страна в этой отрасли отстала от других латиноамериканских государств (см. табл. 1.9). Причин такого положения дел было несколько: слабая сырьевая база, нехватка валюты для закупки дорогостоящего оборудования, бюрократические барьеры и проволочки. Но факт остается фактом: при первом перонистском правлении металлургическая основа аргентинской промышленности создана не была. А без этого многие другие проекты повисали в воздухе.
Таблица 1.9 Производство стали в отдельных латиноамериканских странах (тыс. т)
Источник. Belini C. La industria peronista. 1946–1955: politicas püblicas у cam-bio estructural. P. 52.
Фактический провал перонистской стратегии превращения Аргентины в «великую индустриальную державу» и сокращение материальных возможностей режима «подкармливать» значительную часть населения привели к следующим последствиям. Первое. Замедлился рост реальных доходов подавляющего большинства работающих по найму. В ряде случаев наблюдалось сокращение заработной платы. Страна впервые в своей истории столкнулась с феноменом высокой инфляции, когда индекс потребительских цен «скакнул» с 13,1 % в 1948 г. до 31,1 % в 1949 г. и 38,6 % в 1952 г.67 Второе. На волне нараставшего недовольства стал еще глубже раскол нации на сторонников и противников перонизма. Причем количество последних постоянно возрастало. Третье. Правящий режим, как это очень часто бывает в истории, не мог простить народу собственные ошибки и открыто перешел к авторитарным методам правления. Правительство Х.Д. Перона вступило в острый конфликт с весьма влиятельной католической церковью, ответило репрессиями на рост забастовочного движения и, что было фатальной ошибкой, допустило возникновение в армии сильной оппозиции политике перонизма.
В начале 1955 г. Х.Д. Перон сделал в своей политике поворот на 180° и заявил, что «аргентинская экономика декапитализирована и не отвечает современным техническим требованиям» (что было чистой правдой), а потому «единственным реальным ресурсом» ее подъема и модернизации является иностранный капитал [10] . Точности ради нужно заметить, что перонистский режим понемногу открывал двери зарубежным инвестициям уже с 1952 г., когда было подписано соглашение с итальянским концерном ФИАТ об организации в Кордове сборочного предприятия по выпуску автомобилей и тракторов. В 1953 г. совместно с американским капиталом и государственным участием была учреждена первая аргентинская автомобильная компания «Индустриас Кайсер Архентина», и в том же году Национальный конгресс принял закон, разрешавший иностранным компаниям, действовавшим в стране, переводить прибыли за границу. Но в 1955 г. Х.Д. Перон пошел еще дальше, допустив американскую нефтяную монополию «Стандард ойл» в святая святых – добычу нефти в Патагонии.
Вынужденная смена экономического курса свидетельствовала о недостаточной эффективности методов государственного регулирования, применявшихся перонистским руководством. Но, внеся коррективы в хозяйственную политику, Х.Д. Перон ясно продемонстрировал присущую ему гибкость и способность извлекать уроки из собственного опыта. Положительные результаты не замедлили сказаться. Правительству удалось поставить под контроль инфляцию, и в 1955 г. экономика выросла на 7 %. В более широком контексте было бы некорректно с научной точки зрения отрицать историческое значение социально-экономических реформ, проведенных Х.Д. Пероном. Несмотря на очевидную неудачу в достижении поставленных амбициозных («великодержавных») целей, баланс правления перонистов был далеко не так однозначен.
