— Видишь ее? — отозвался Кинг.
Возникла пауза.
— Да, мужик. Увидел ее через весь участок, захотел ее. Подойду поближе, возможно, придется найти способ убедить ее дать шанс другому брату.
— Тогда, знаешь, если найдешь что-то такое милое, то заблокируй это. Так что, если тебе надоело быть засранцем, предоставь это делать мне, ладно?
Скелл вздернул подбородок в знак всеобщего мужского уважения и пошел обратно в один из гаражных отсеков.
Когда Кинг повернулся ко мне, я была единственным, кто нахмурился.
— Что? — спросил он.
— Я не смогу устоять перед тобой, если ты будешь продолжать быть таким сладким в крутой, ахуенной байкерской манере, которая также сексуальна. — сообщила я ему.
Его губы дернулись, а затем он сделал мою любимую вещь, откинув голову назад, чтобы рассмеяться. Я уставилась на его красивое горло, не зная до него, что горло может быть красивым, и впитывала потрясающий звук его юмора.
— Детка, — он сжал меня крепче, — ты не хочешь сопротивляться мне. Чем быстрее ты это поймешь, тем счастливее мы оба будем.
Он был так прав. Это мало что говорит обо мне, кроме того, что у меня очень узкий кругозор, но я постоянно удивлялась миловидности и сообразительности Кинга. Они казались совершенно несочетаемыми с образом байкера, который был у меня в голове.
— Хорошо. — тихо сказала я, глядя ему в лицо, чтобы увидеть, как тепло заливает его ледяные глаза.
— Хорошо, детка. — прошептал он в ответ таким же мягким тоном.
Боже, высокий, грубоватый мужчина — байкер, который также может быть внимательным, умным и добрым?
Он был слишком хорош, чтобы быть правдой.
Жаль только, что в тот момент я не знала, насколько это буквально.
— Заеду за тобой сегодня в восемь.
— Хорошо, куда мы едем? — спросила я.
В самом городе было всего четыре ресторана: два официальных — «Стейкхаус Донована» для семейных ужинов и торжеств и «Ла Густоза», место, где можно поразить всех и каждого своей феноменальной настоящей итальянской кухней; неофициальные — закусочная «Стелла» и «Эрл», единственный сетевой ресторан, проникший в город. Я была только в «Эрле», да и то лишь однажды, потому что, когда я была замужем, мне нужно было заканчивать уроки и ехать домой не позднее четырех тридцати, чтобы успеть приготовить ужин для Уильяма к тому времени, когда он придет с работы.
— Куда-нибудь за город.
— О. — слегка надулась я. — Я бы с удовольствием пошла куда-нибудь здесь. Может быть, в «Стеллу»?
Он поднял на меня бровь.
— Я бы принял тебя больше за женщину из Ла Густозы.
Я пожала плечами.
— Я слышала, что Артуро и Анна Лючия готовят лучшую пасту за пределами Италии, но я была во многих модных ресторанах и должна признать, что уже много лет не ела по-настоящему вкусных бургеров.
Кинг отшатнулся назад, как будто я его ударила, его глаза расширились, а рот опустился от ужаса. Я хихикнула, как, я уверена, он и хотел.
— Ну, мы не можем этого сделать. Бургеры будут, но не у Стеллы. Лучшее место для бургера и картошки фри — Наливном доме в Ванкувере. Ты не против еще раз прокатиться на моем байке?
— Мне нравится ездить на заднем сиденье твоего байка. — сказала я, потому что это было правдой, а еще потому, что хотела увидеть, как его глаза превратятся в огонь.
Они не разочаровали.
Он застонал, полностью вдавливая мое тело в машину своим весом вровень со мной и прислоняясь лбом к моему.
— Чертовски сексуально, тебе нравится мой мотоцикл.
— Рада, что ты так думаешь. — сказала я, как будто я не была до пят взволнована тем, что кто-то такой чертовски невероятно привлекательный, как Кинг, считает меня сексуальной.
— Теперь я буду целовать тебя до тех пор, пока твои пальцы не скрючатся, а потом попрошу одного из братьев подвезти тебя туда, куда тебе нужно.
Я была зациклена на поцелуях, мои губы покалывало, а нутро сжималось, поэтому я не возражала против того, чтобы какой-то незнакомец из кожи вон лез, чтобы подвезти меня в школу.
— Хорошо.
Он усмехнулся, затем придвинулся ближе, чтобы прижать эту улыбку к уголку моего рта.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мне нравится как ты произносишь это слово, детка.
Я открыла рот, надеясь сказать что-то феминистское и независимое, но, скорее всего, чтобы повторять «хорошо» снова и снова, пока он не поцелует меня до потери сознания, но он уже был на мне, целуя меня вот так.
На вкус он был хорош, свеж и чист, как глоток прохладной воды. Его рука нашла свое место под моими тяжелыми волосами и обвилась вокруг моей шеи, как будто он знал, что мне нужна поддержка, чтобы удержать меня на ногах в случае, если мои колени откажут.
— Буду у тебя в восемь. У тебя есть пара джинсов? — спросил он после последнего затяжного поцелуя.
Мои глаза все еще были закрыты, и я обдумывала возможность того, что всего лишь поцелуй может довести меня до оргазма. С Кингом, честно говоря, я думала, что это может быть достижимо.
— Детка, — позвал он.
— Здесь, просто восстанавливаюсь. — Его усмешка коснулась моих губ. Я облизнула их, ощущая его вкус на себе, думая, что у его смеха есть вкус, и он чертовски потрясающий.
— У тебя есть джинсы или только эти сексуальные юбки?
— У меня есть джинсы. — Я открыла глаза под нахмуренными бровями и надулась. — Конечно, у меня есть джинсы. Я канадка. Это спор между джинсами и Lulu Lemons (прим. пер. Lulu Lemons — компания основанная в Ванкувере, Канада, в 1998 году, компания lululemon Athletica занимается производством технической спортивной одежды для занятий йогой, бегом, тренировками и другими активными видами деятельности.), которые являются нашей национальной униформой.
Он усмехнулся.
— Могла бы просто сказать «да», Кресс.
Я закатила глаза.
— Да, Кинг, у меня есть джинсы.
Рука, державшая мою шею, сжала ее, затем скользнула длинным, томительным путем вниз по моей спине и по попе. Я задрожала, а Кинг смотрел, как я это делаю, его глаза следили за мурашками, которые пробегали по моей шее. Он пригнул голову, чтобы провести зубами и кончиком языка по горлу, пока не достиг стыка с плечом и нежно прикусил его.
— О — вздохнула я.
Он целомудренно поцеловал меня в плечо.
— Мне пора идти. Лучше бы я этого не делал.
— Я тоже.
— Сегодня вечером, Кресс. — Он отстранился, обеими руками обхватил мою шею, крепко сжимая ее, чтобы он мог смотреть мне в глаза.
— Сегодня вечером, Кинг. Поняла.
— Я покажу тебе, как жить, если ты позволишь мне это сделать.
Я знала это. Я знала это лучше, чем знала «Потерянный рай» и писала по нему дипломную работу. Я знала ее лучше, чем расписание Уильяма, и жила по ней восемь лет. Кинг был человеком, который мог изменить мою жизнь, бросить меня в глубокий омут, когда я только держала ноги в теплых водах мелководья. Я не знала, готова ли я к таким серьезным переменам. Формально я все еще была замужем, у меня не было опыта, чтобы удержать такого дикого мужчину, как он, хоть сколько-нибудь близким к удовлетворению, не говоря уже об укрощении, и на моем банковском счету было меньше двух тысяч долларов. Не совсем та мечта, о которой я мечтала всю свою жизнь. Но на заднем сиденье мотоцикла с Кингом, едущим в никуда, с запахом горячего асфальта и ароматом его чистого белья в носу, я подумала, что это вполне может стать новой мечтой и, возможно, в отличие от других, достигнуть ее.
— Я рассчитываю на это.
Глава седьмая
Крессида
— Это то самое время года, ребята. — сказала я, поворачиваясь к доске, чтобы написать название нашего следующего раздела синим маркером на белой стене. «Потерянный рай».
Моя тесная группа учеников двенадцатого класса IB по английскому языку на самом деле слегка зааплодировала, раздался небольшой взрыв аплодисментов. Я преподавала в школе всего один семестр, но меня уже любили, и особенно хорошо я была известна своей любовью к Джону Мильтону и его эпической поэме. Дети весь год с нетерпением ждали возможности обсудить ее. Я тоже. Мое настроение портило только то, что это был уже четвертый урок подряд, который новый ученик пропустил, и я не надеялась на то, что когда он соизволит появиться, мне придется учить его по совершенно новому предмету.
