Ингрид с улыбкой обменялась с ними рукопожатием.
– Верно, – ответила она. – У вас тут красиво. Просто идеально красиво. Даже удивительно, как вам удается все вдвоем.
Тереза сказала весело:
– Это все Грегор!.. Я только в доме.
Садовник улыбнулся.
– Здесь такая техника, одному можно обрабатывать участок. Еще зарабатывал бы у соседей, если бы они появились. Пойдемте в дом.
– Удивительное место, – сказал я на ходу. – И что, сюда в самом деле нельзя никак, кроме как на вертолете?
Он хохотнул.
– Удивляет?..
– Еще бы!
– Меры безопасности, – сообщил он. – Надежнее, когда все под контролем на много километров вокруг. Автомобили есть у всех, а вот вертолеты пока что частным лицам не продаются.
Я сказал:
– Но можно и пешком.
– Точно, – согласился он, – однако на ключевых высотах видеокамеры. Уже молчу, что со спутников каждый сантиметр как на ладони ребенка. Кто бы ни вздумал подойти к усадьбе достаточно близко, его еще задолго до этого будут вести на мушке.
Ингрид бросила быстрый взгляд по сторонам.
– Все верно, коттедж умело упрятан в лесу, участок обнесен высоким забором, видеонаблюдения и лазерные средства оповещения, круглосуточная охрана, тут уж снайперу не подобраться! Небоскребов поблизости нет, а с вершины дерева тоже не достать.
Грегор добавил:
– Только с вертолета.
– С вертолета прицельный огонь вести невозможно, – авторитетно сказала Ингрид.
Умники, подумал я с отвращением. Еще бы сказали, что лошади кушают овес и сено, а Волга впадает в Каспийское море.
– Вертолет и сбить легко, – добавила Тереза. – Пойдемте в дом.
Красиво вымощенная булыжником дорожка привела к крыльцу, по обе стороны широкие перила с балясинами из белого мрамора под старину, мраморные ступеньки, но с синтетической дорожкой посредине, это чтоб в дождь или снег не поскользнуться, просторная веранда с белоснежным столом и такими же белыми стульями вокруг, двенадцать штук, но не думаю, что у хозяина бывает много гостей.
Грегор распахнул дверь в дом, сделал приглашающий жест.
– У счастью, вещей у вас нет, так что можете помыть руки и осмотреть нижний этаж. На второй пока не поднимайтесь, Валентин Афанасьевич работает.
– Вас только двое? – спросил я. – А начальник охраны?
Он коротко усмехнулся.
– Когда-то был не только начальник, но и сама охрана. Но потом в целях экономии убрали.
Я заметил сочувствующе:
– Да и техника следит днем и ночью.
– Не пьет и по бабам не ходит, – согласился Грегор. – А то тут раньше от безделья мужики дурели. Так что я теперь и охрана, и все-все, что не кухня.
Тереза мило улыбнулась и сказала мягким певучим голосом с отчетливым полтавским акцентом:
– Не знаю, надолго ли вы здесь, но, надеюсь, вам понравится.
– Спасибо, лейтенант, – ответил я, она чуть дернулась, я сказал с сочувствием: – что-то не так? Вас нужно звать Анной Дмитриевной?
Она смерила меня сердитым взглядом.
– Не знаю, о чем вы говорите. Меня зовут Тереза.
– Да ладно, – ответил я с барской небрежностью, – раз уж мы тут, то мы знаем, где мы. Правда, капитан Васильковский?
Грегор не вздрогнул, но посмотрел на меня очень пристально.
– Не думаю, – произнес он сухо, – что понимаю вас.
Я отмахнулся.
– Не хотите, не надо. Я, кстати, тоже только Владимир Алексеевич, доктор наук нейрофизиологии и ничего больше. Покажите моей жене душевую, а я обойдусь.
Он кивнул, понимая и принимая мужское нежелание мыться, а «жене» гостеприимным жестом указал в коридор направо. Ингрид ожгла меня убийственным взглядом, но смолчала и гордо прошествовала в ту сторону.
Я еще раз прошелся по записям двенадцати телекамер, установленных в коттедже, восемь снаружи и четыре в доме. Новейшие, широкоформатные, но поставили недавно, четыре месяца назад стояли попроще, вижу по качеству снимков, теперь же небо и земля, еще чуть – и будут снимать в 4К.
Домик только выглядит пряничным, заслуга облицовки, но толстые стены литые, бетон армированный, это не штатовские домики из тонких дощечек, что проламываются кулаком.
Гостевой домик тоже только выглядит намного проще как по материалам, так и внутри. Мне хватило доли секунды, чтобы осмотреть все, включая оранжерею и теплицу, там тоже по видеокамере.
Дверь за Ингрид еще не успела закрыться, как я поинтересовался негромко:
– Вы ведь в курсе проблемы, не так ли?
Грегор кивнул и, бросив по сторонам осторожный взгляд, ответил совсем тихо:
– Мне предписано оказывать вам всяческое содействие.
– Прекрасно, – ответил я. – У меня резонный вопрос, почему товарищ Стельмах решил обнародовать именно сейчас?
Он развел руками.
– Вы что, телевизор совсем не смотрите, новостные сайты не посещаете?
– Если честно, – ответил я, – заглядываю только на специализированные по нейрофизиологии и смежным дисциплинам. А смотреть телепередачи… уж простите, но у меня в сутках всего двадцать четыре часа, которых и так недостает.
– Понятно, – ответил он, – человек науки. Но Валентин Афанасьевич тоже человек науки, только его областью является политика. Ее нельзя проводить, не зная, что хочет народ, что он потребляет, что ему вливают в уши.
– Дальше, – сказал я.
– Вы просто не замечаете, – заговорил он, чуть набирая темп, – какая на Западе сейчас поднялась целенаправленная волна клеветы против России!..
– Разве она когда-то стихала? – спросил я.
Он понимающе кивнул.
– И то верно. Но сейчас с особой силой везде и всюду постоянно подчеркивается, что СССР был чудовищной машиной репрессий, а вот благородный Запад сумел нас победить и сломать эту машину. За это весь мир должен целовать их в жопу и отдать нефть, землю и свободы. Потому Валентин Афанасьевич и сорвался, заявил, что обнародует всю правду и заткнет им вонючие пасти.
Я пробормотал:
– А может… он прав?
Он взглянул на меня остро.
– Может быть. Но может, и не прав. В управлении, как я понимаю, мнения расходятся. Но все-таки большинство полагает, что время для правды еще не настало. Сейчас это бередить еще не зажившие до конца раны.
– Но если большинство, – сказал я и замолчал.
Он уточнил:
– Не большинство, вы очень точно заметили нюанс, а наиболее… так сказать, умудренные. Или даже мудрые. Те, кто всегда отличался более точным подходом. И чьи прогнозы оправдываются.
– А почему тогда не выгнать остальных? – спросил я.
Он посмотрел на меня с укором.
– Вы серьезно? А кто придет на смену?.. Это вас удалось привлечь со стороны, а остальных приходится выращивать у себя. Постепенно и эти горячие станут умнее.
Ингрид вышла из туалетной комнаты в самом деле освеженная, словно успела принять душ. Грегор посмотрел на нее и на меня, улыбнулся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
