– Я правда больше не буду, – прошептала Томка, чувствуя, как от волнения у нее начинают потеть ладони. – Отпустите меня.
– Не будешь, – наконец кивнула Дама. – Иди.
Она чуть отошла в сторону, показывая, что путь на волю свободен.
Мысленно выдохнув, Тамарка побежала в коридор. Она хорошо помнила, что ночью дошла до первой комнаты и легла спать. Сейчас же она стояла в начале небольшого коридора. Дверь на улицу маячила далеко впереди, хотя должна быть совсем близко.
Томка неуверенно оглянулась на Даму. Та кивнула, давая понять, чтобы Цыганова не особенно мешкала.
Ладно, предположим, что от усталости она все перепутала, длинный коридор на самом деле оказался коротким, и зашла она чуть дальше, чем ей показалось вчера.
Цыганова выбежала на крыльцо. В лицо ей пахнуло солнцем, морским воздухом. В глазах заискрило от бликов на воде.
В десяти метрах от нее плескалось море. Оно лениво накатывало волну и так же лениво отбегало обратно. Слева длинным языком вперед уходил помост, рядом загончик, у начала помоста вверх поднимается высокий хлыст антенны.
– Ты смотри, опять они появились!
Томка затравленно оглянулась.
– И лезут, и лезут! Как тараканы!
К Тамарке шли люди. Из-за спин взрослых вперед пробивалась маленькая девочка с плюшевым мишкой.
– Подождите… – Цыганова попятилась. Голова ее отказывалась принимать то, что видели глаза. – Я здесь случайно! Мне, видимо, нужна была другая дверь. Извините.
Она крутанулась на пятках, чтобы вернуться в дом, но дверь перед ее носом захлопнулась.
«Я сплю, – решила Томка, утыкаясь лбом в дверь. – Это все мой персональный кошмар. Сейчас зазвенит будильник, и мама позовет завтракать. Надо только проснуться. Проснуться…»
– Убирайся отсюда! – Тамарку столкнули с крыльца, так и не дав выбраться из странного «сна». – Вон из бухты. Отправляйся в ад!
Все-таки не сон.
– Уже иду! – заторопилась Цыганова.
С ходу она никак не могла сообразить, куда бежать, непривычно ватные ноги отказывались слушаться. Так она и сидела на песке, бормоча:
– Сейчас, сейчас…
И встретилась взглядом с девочкой. Той самой, державшей в руках игрушку. Для ребенка у девочки оказались необыкновенно ледяные глаза. Она внимательно посмотрела на Томку, шмыгнула носом, переложила мишку из руки в руку и закричала тоненьким голосом:
– В море ее! К дельфинам!
От неожиданности Тамарка закашлялась. Но глаз от девочки не отвела, поэтому успела заметить свое немного искаженное отражение в ее серых ледышках. Кашель застрял у нее в горле.
– Не может быть, – прошептала Томка, вспоминая такие же странные глаза у своей недавней знакомой – Черной Дамы.
Как только она об этом подумала, силы тут же вернулись к ней. Цыганова прикинула свои шансы на победу. Шансов этих было маловато.
«На старт! Внимание! Марш!» – скомандовала она себе мысленно и сорвалась с места. На четвереньках проскочила мимо замерших людей и побежала подальше от моря. Тело работало четко и слаженно, как на соревнованиях. Люди еще только поворачивали головы, а Томка уже мчалась прочь от домиков. Но далеко уйти ей не удалось. Под ноги попалось что-то мягкое. Тамарка кувыркнулась на жестком песке, и ее тут же подхватили на руки. Пока Цыганову поднимали, она успела заметить на земле плюшевого мишку, о которого как раз и споткнулась. На ее глазах мишка потерял свои очертания и коричневой жидкостью ушел в песок.
– Не хочу! Пустите! – завопила Цыганова, пытаясь вырваться. Страх от увиденного прибавил ей силы. – Я обыкновенный человек! Помогите!
Ее несли к морю. У загончика появились треугольники плавников.
– Вы же сейчас человека убьете! – из последних сил орала Томка.
– Да куда уж тебя еще больше убивать? – добродушно гудел бородач, в прошлый раз названный Валерой. – Ты и так уже мертвая.
– Я не мертвая, – замотала головой Тамарка. – Я живая. Сами вы мертвые.
Дельфин взметнулся над загородкой. За ним второй, третий. Цыганова замерла, с удивлением глядя на бесплатное представление.
Вдруг всплески воды перекрыл надрывный собачий лай. Томка тут же оказалась на земле. Ее недавние преследователи теперь сами бежали кто куда. Они натыкались на Тамарку, падали, сыпали проклятьями и спешили дальше. Оглушенная падением, Томка наконец смогла разглядеть скачущего по берегу Чака. Он гонялся за людьми, набегал на них, и потом что-то такое происходило, из-за чего люди под его огромными лапами исчезали.
Из толпы вынырнула еще одна собака. Она была заметно крупнее Чака, со светло-серой короткой шерстью. Незнакомый пес злобно рыкал в сторону бегущих людей, и те словно сквозь землю проваливались.
Чак добежал до Тамарки и радостно запрыгал вокруг. Потом он цапнул ее за рубашку и потащил за собой.
– Погоди! Дай встать! – Одной рукой Цыганова вытирала слезы, другой отмахивалась от псины, которая все норовила лизнуть ее в лицо.
Вдвоем они побежали по берегу. Чак свернул в горы, ведя Томку к перевалу. Напоследок она бросила взгляд на бухту.
Дельфины большой стаей шли к горизонту. На берегу никого не осталось. Только светлая собака бегала вдоль кромки воды, к чему-то принюхиваясь. А по противоположному склону к поселку бежала сломя голову невысокая фигурка. Двигалась она неестественно быстро, в несколько крупных скачков преодолев весь подъем, и вскоре скрылась из виду.
– Просто фантастика какая-то! – ахнула Томка, но Чак не дал ей подивиться вволю. Он нетерпеливо потянул Тамарку дальше.
Солнце уже поднялось высоко. Ступеньки нагрелись и со звоном откликались на быстрые шаги. Цыганова всю дорогу оборачивалась, ожидая, что их сейчас нагонит вторая собака, которая после трех ударов о землю должна непременно превратиться в хозяина. Но сзади никто не шел. Они спустились почти до самого домика, а на ступеньках так никто и не появился.
– Может, за ним нужно сходить? – спросила Тамарка Чака, посмотрела вперед и от неожиданности села на последнюю ступеньку.
На пороге дома стоял хозяин. И хотя светило жаркое солнце, одет он был в теплый костюм, да еще зябко ежился, рукой в перчатке прикрывая глаза от ярких лучей.
– А разве вы?.. – Томка глянула на перевал, откуда только что пришла. Она была абсолютно убеждена, что светлая собака это и есть хозяин. Значит, он никак не может быть здесь и изображать из себя учителя литературы, которому вместо поэмы «Бородино» прочитали «В траве сидел кузнечик». А именно такое лицо сейчас было у человека, стоящего на крыльце.
Конец ознакомительного фрагмента.
