она не худеет для замужества, поэтому ест то, что хочет, в то время как моя мама заказывает куриный салат с базиликом на гарнир и одобрительно смотрит на меня, когда я делаю свой выбор.
Хорошая дочь. Это все, чего она хочет, все, чем я когда-либо была, но сейчас я чувствую, что вот-вот взорвусь. Я знаю, посторонний человек мог бы счесть меня неблагодарной, как и она, раздраженной ожиданиями, расстроенной из-за того, что меня заставили купить платье с пятизначным ценником, предложили семейные реликвии в качестве украшений, обращались как с принцессой. Но ко всему этому прилагаются нити, золотые, приковывающие меня к жизни, истинные границы которой я только сейчас вижу. То, чего я лишусь, никогда не испытав что-то иное. Все это просто символ брака, которого я не хочу, и все ради мужчины, который получит мою о-о-очень драгоценную девственность, и я не имею права голоса ни в чем из этого. Я едва успела сама выбрать себе платье. Один за другим эти неубедительные варианты будут сведены на нет в ближайшие дни, недели и месяцы, пока ничего не останется. Только имя… Изабелла Сантьяго, и мужчина, который предъявит на это самое имя права. Который поглотит меня, пока я не стану ничем иным, как продолжением его.
От этой мысли у меня сжимается горло, глаза жгут слезы, и я опускаю голову, чтобы скрыть их, кроша кусочек хлеба на тарелке вместо того, чтобы съесть его. Моя мама болтает с Еленой о каком-то цветочном магазине, который она хочет посетить для праздничного оформления. Моя сестра любезно продолжает свою половину разговора, но я чувствую, что меня сейчас стошнит.
Красное платье снова всплывает в моем воображении, но не то, которое я выбрала для гала-ужина, а другое. Более сексуальное. То, которое принадлежит женщине, которая никогда не позволила бы другим делать выбор за нее, никогда не позволила бы им отнять у нее власть. Женщине, у которой с самого начала есть сила… ее собственная сила.
У меня есть одна вещь, о которой, как мне говорили, мечтают все мужчины. Этого они жаждут с такой жестокостью, что мне нужны высокие стены, запертые двери и вооруженная охрана, чтобы помешать им украсть это. Собственность настолько ценная, что мой отец может продать ее тому, кто предложит самую высокую цену, и получить взамен все, что захочет.
Собственность, которую, если бы я была достаточно храбра, я могла бы отдать.
Тому, кого я хочу.
Тому, кого я выберу.
Если у меня хватит смелости рискнуть.
6
НАЙЛ
К тому времени, когда я приземляюсь в Мексике, я чувствую себя еще более усталым и раздражительным, мне ничего так не хочется, как выпить чего-нибудь покрепче и лечь в мягкую постель. Однако я должен отправиться прямиком в резиденцию Сантьяго. Возле терминала аэропорта меня уже ждет черный внедорожник, несколько одетых в черное и вооруженных охранников окружают его. Это больше, чем я привык дома, и я чувствую небольшую, необычную струйку дискомфорта по спине, когда сажусь в машину. После встречи я договорился о прокате мотоцикла, и мне не терпится снова оказаться за рулем байка, а не сидеть взаперти за дверями, а теперь и за тонированными стеклами. В данный момент я не вооружен, и, видя огневую мощь вокруг себя, я надеюсь, что у меня нет причин сожалеть об этом.
Сосредоточиться на работе. Это все, что мне нужно сделать. Успех означает нечто большее, чем просто возвращение домой к счастливой паре братьев во главе королевского стола. Это означает, что у меня там будет собственное место. В своем стремлении встряхнуть ситуацию и начать новую эру для ирландских королей Лиам и Коннор постановили, что для того, чтобы сидеть за столом, больше не потребуется фамильное имя или унаследованное богатство. Вместо этого место там теперь нужно заработать. Хотя вполне можно утверждать, что я давно заслужил это место, мой роман с женой Коннора означал, что он настаивал на том, что мне нужно еще раз проявить себя. Лиам не стал спорить, и я не мог его за это винить. Братья теперь правят вместе, и, хотя я, возможно, давно заслужил свое место рядом с Лиамом, теперь мне нужно проявить себя и перед Коннором. Это раздражает меня, но в этом мире есть вещи, с которыми не стоит бороться. Это одна из них. Особенно когда я чувствую уверенность в том, что смогу выполнить работу, ради которой меня сюда послали, и вернуться домой с более сильным положением… и, надеюсь, с более спокойным умом.
Комплекс Сантьяго впечатляет, я не могу этого отрицать. Высокие стены глиняного цвета, за которыми наблюдает охрана, возвышаются над пустыней, как крепость, а сразу за ними, величественный особняк, построенный с кремовой штукатуркой на стенах и черепицей терракотового цвета на крышах, перед ним выложенный галькой двор с двумя лошадьми, вставшими на дыбы и извергающими воду поверх каменного фонтана. Все выдержано в естественных тонах, различные камни, глина, галька и дерево, с оттенками золота тут и там, что противоречит богатству тех, кто находится внутри. Это становится еще более очевидным, когда я вхожу внутрь, меня встречают еще несколько охранников по обе стороны от двух высоких, уравновешенных мужчин, один немного старше другого, но оба явно родственники.
— Рикардо Сантьяго. — Я делаю шаг вперед, протягивая руку, когда пожилой мужчина делает шаг вперед, чтобы поприветствовать меня. — Найл Фланаган. — Я оглядываю комнату. — Довольно военный антураж для визита одного человека, вам не кажется?
— Я ожидал увидеть группу, — категорично говорит Рикардо. — И в наши дни я не могу быть слишком осторожным.
— Ну, они послали только меня. — Я натянуто улыбаюсь ему. — Но, надеюсь, я смогу выполнить работу за весь контингент.
— Будем надеяться, что так. — Рикардо указывает на молодого человека, стоящего прямо за его спиной. — Мой сын и наследник, Анхель Сантьяго.
Анхель, который является точной копией своего отца, если не считать усов и седых прядей в темных волосах, улыбается так же скупо, как и я, и тоже делает шаг вперед, чтобы пожать мне руку.
— Очень приятно, — говорит он, но по его тону видно, что он не уверен, насколько это будет приятно на самом деле.
— Пойдем в мой кабинет, — говорит Рикардо. — Без антуража, как вы выразились. — Он указывает на холл с выложенным плиткой полом, и я следую за ним и его сыном через весь величественный дом к паре высоких деревянных французских дверей, которые открываются в просторный офис
