Натали тоже молчала – ни звонка, ни сообщения. Молчал и Герберт.
Конечно, он потом нашел, нарыл в интернете информацию и на Натали, и на ее мужа.
Она действительно была замужем и уже давно. Выскочила замуж, едва ей исполнилось 20 лет. Муж был старше ее всего на год. Не по залету ведь поженились, детей у Натали с мужем не было, несмотря на то, что уже почти 10 лет они в браке. Выходит, что по большой и чистой любви они когда-то поженились.
Впрочем, Натали Герберт еще мог понять – она обычная девушка из обычной семьи, мать продавец в магазине, отец алкаш.
А вот Кирилл, так звали ее мужа, единственный сын и наследник своего небедного отца.
Дмитрия Леонидовича Зуброва Герберт знал лично, их представляли друг другу, они встречались и на благотворительных вечерах, и на фуршетах после тех самых вечеров. Дмитрий до сих пор оставался мужчиной видным, а потому был он всегда в сопровождении красивых, и, что интересно, не молоденьких дурочек. А вот ни сына его Кирилла, ни тем более невестки Герберт на тех фуршетах не видел ни разу.
Покопавшись в базах дольше, Герберт выудил информацию о том, что Натали и Кирилл закончили одну и ту же школу.
– Школьное увлечение переросло в любовь до гроба? – удивился Герберт вслух. – Точнее, до ЗАГСа? Даже не верится, что так еще бывает.
Герберт хмыкнул и продолжил читать дальше. И уже в следующем файле увидел, наконец, фото Кирилла. Молодой смазливый парень стоял у спортивной машины. Фото было старым. Странно, но более поздних фотографий парня не было.
– Что ж, похоже, что вкусы у нас с тобой, Кирилл Зубров, совпадают. И женщина нам одна нравится, и тачки мы оба с тобой любим спортивные, да и стиль в одежде предпочитаем одинаковый.
А вот то, что Герберт прочел дальше о муже Натали, заставило его выматериться и резко встать из-за стола. Он уперся лбом в холодное стекло окна и закрыл глаза, попытался медленно дышать и считать, так когда-то его учили гасить гнев медитируя.
Сегодня ему медитация не помогала. Сегодня хотелось выпить, нет, напиться, но этого Герберт себе позволить не мог. Через пару дней ему улетать на конференцию, а новая программа от хакерских атак еще требовала доработки.
Напиться ему хотелось потому, что душили его злость и обида.
Муж Натали наркоман. И наркоман со стажем. Вот как так? Почему такая женщина, как Натали, живет с этим утырком, а ОН должен довольствоваться ролью любовника?
И ведь не за деньги его отца она живет со своим мужем-наркоманом. Держалась бы за бабки свекра – не работала бы в больнице, да еще в приемном покое, хоть и платной клиники.
Сыночка папа, понятное дело, в офис, пред светлые свои очи пристроил. Впрочем, с наркоманами по-другому ведь и нельзя. С ними пригляд обязательный и круглосуточный нужен.
И живут молодые отдельно от папы. Ха! Ну, тут-то как раз все понятно: папа еще в том возрасте, когда кровь бурлит, гормоны гуляют. Телочки у папы всегда зачетные были, а сыночка-то папа наверняка поэтому в таком возрасте и женил, что сынок уже тогда с наркотиками баловаться начал. Переложил, так сказать, ответственность на молодую жену.
И ведь Натали взвалила ее на себя: и замуж вышла, и защищает его! И как бы нибыло больно Герберту это осознавать, но выходит, что любит она своего мужа. Хотя вот тут несостыковочка – любила бы, не изменяла бы ему. Впрочем, можно ли назвать физиологию изменой – это уже другой вопрос.
За что можно любить наркомана? Чем ее муж лучше его, Герберта?
Он сам, а не с помощью богатенького папочки, добился всего, что имеет. Он успешен в своем бизнесе, а потому богат. Красив, и это все его предыдущие женщины ему говорили. И он не женат.
А еще он влюблен, как последний дурак, в эту Натали…
Да, влюблен.
И это чувство выжигает все изнутри, требуя круглосуточного присутствия рядом этой мягкой и податливой женщины. Ведь она это видела и знала. Женщины всегда это чувствуют. Чувствуют и играют на твоих чувствах.
И Натали играла. Время и место для свидания, считай, траха, всегда она сама выбирала. Они никогда никуда вместе не выходили. Теперь-то понятно почему: свекра боялась. Дмитрий Зубров мужик крутой, на расправу скорый. Мог и выкинуть из дома гулящую невестку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Так что же тебя держит рядом с наркоманом? Что вынуждает жить с ним? Жить с ним, а на свидания бегать ко мне, и отдаваться каждый раз так, будто это наш с тобой последний раз? – эти вопросы рвали мозг на части.
Информацию на Натали Герберт нарыл не сразу, не на следующий день после последнего их свидания. На следующий день было не до этого, злость и обида душили его, думать о ней не мог. Не давал себе думать. Подчиненных своих загонял так, что они при виде его разбегались по углам, как тараканы при виде тапка. Не зря, как оказалось, не давал он себе инфу на свою любовницу искать. Прочти он это сразу после их свидания, наворотил бы глупостей. Рванул бы еще, чего доброго, выяснять у нее, почему она за этого своего муженька держится.
Да твою ж в дышло! Что ж так больно-то? Когда она успела его так к себе привязать? Чем таким особенным взяла? Герберт сжал правую руку в кулак и с силой ударил в стекло. Выдержало, конечно, стекла здесь специальные, а он, увидев кровь на костяшках, а потом и почувствовав боль физическую, отошел от окна. Обматерил себя и шагнул в личный туалет. Сунул руку под ледяную воду, смыл кровь, одной рукой открыл шкафчик с медикаментами, нашел перекись, залил рану, замер, смотря на то, как пузырится жидкость, вступая в реакцию с его кровью.
В этот момент раздался звонок, на экране высветилось имя «Камень».
А, кстати, и кто же у нас стал счастливым обладателем шикарного тела Натали? Павел или Алекс? Звонит ему Павел, неужели он выиграл? И что ж у нас за приз был на кону? Впрочем, стоит ли гадать, когда можно вот сейчас все и узнать.
– Слушаю тебя! – ответил на звонок друга резче, чем планировал.
Павел мгновенно считал его настроение, а потому вывалил все и сразу:
– Не психуй! Отказала она нам. И мне отказала, и Сане.
– Что? – Герберт замер, услышав это.
– Ты думаешь, я не просек, что ты был в курсе нашего пари? – удивил друг. – Не знаю, как Саня, а я все и сразу, еще там, на озере, понял, когда ты из бани уже полностью одетый вышел.
– И на чем же я прокололся? – Герберт спросил совсем не то, что хотел, но почему-то настроение его пошло на подъем после полученной от Павла информации.
– Отмазку ты придумал так себе. Забыл, что наши с тобой больные ноги одинаково на перемену погоды болят? Моя в тот день не болела. Даже не ныла, – усмехнулся Павел.
– Пугаешь, однако, друг мой! – рассмеялся Герберт, а увидев собственное отражение в стекле, понял, что стоит сейчас с глупой улыбкой на лице.
– Да нет, Герыч, это ты меня пугаешь. Запал на какую-то медсестричку и психуешь. Ты еще скажи, что женишься на ней.
– Не женюсь, – выдохнул Герберт и, не дав Павлу вклиниться вопросом, добавил:
– Она уже замужем. И похоже, у меня нет шансов.
– Ага, и она замужем, и у тебя шансов нет. Только ты психуешь, а она на раз нас с Саньком просекла и отшила, как прыщавых пацанов. Даже ведь на ресторан не дала себя уломать, веришь? – Павел усмехнулся и продолжил:
– А еще она и мне, и Саньку сказала одну и ту же фразу. Тебе интересно, какую?
– Камень, не тяни кота за все подробности! – Герберт насторожился.
– Она сказала: «Господа, вам далеко до НЕГО!». Герыч, а мне одному кажется, что она тебя имела ввиду? Дуй к своей мадам, мирись. Походу, ты вытащил свой счастливый билет. Мужа и отодвинуть можно. Не хотела бы его отодвинуть, не изменяла бы ему.
– Ладно, спасибо, Пах! – Герберт выдохнул это в трубку.
– Все, не кисни, друг! Не хочешь увидеться, посидеть где-нибудь?
– Через неделю. Раньше не получится. Я через два дня улетаю, вернусь к концу недели.
– Ладно, прилетишь, звони. Посидим, поболтаем, за тебя порадуемся. С тебя, кстати, простава за твою ненаглядную Натали!
