Некагуаль поднял правую руку, словно намереваясь снова ударить. Когти его дрожали.
— Ты не станешь дурно отзываться о моей сестре. Ты ведь понятия не имеешь… ты, златовласый кусок дерьма!
«Пока он будет продолжать говорить, бить не будет», — думал Володи.
— Что же изменилось? Я есть варвар. Мне нужно медленно объяснение.
Цапотец опустил руку.
— Я ведь уже сказал, когда нас накрывает волна страсти, мы перестаем быть нормальными мужчинами. Получается… мы раним женщин. А потом даже не помним о случившемся. Мы впадаем в экстаз. В нас поселилась какая-то толика неукротимой дикости орлов и ягуаров. Мы не хотим этого, но бывает, что во время любовного слияния мы раним женщин. Тяжело. Поэтому жрецы называют их «плотью». Лишь немногие переживают первые недели. Кветцалли находится там уже больше года. Когда я уходил на равнину Куш, она была еще жива, — он запнулся. — С тех пор у меня не было вестей от нее.
Володи вспоминал чудесные, страстные часы, проведенные со жрицей. Украшенную перьями комнату, в которой они любили друг друга. Ее улыбку. Он не мог забыть ее. Он пытался. То и дело заставлял себя вспоминать о том, что она хотела принести его в жертву. Но, в конце концов, так и не сделала этого.
— И как же я мочь помогать?
— Жрецы исполняют любое желание избранных. Вы будете жить как князья. Впрочем, вы больше не сможете покинуть храмовый квартал до того дня, когда вас призовет Пернатый змей. Вы можете иметь одну женщину или нескольких. Получите любую еду, какую захотите. Пожелай, чтобы тебе привели Кветцалли. Только так она сможет остаться в живых.
— А что, если я должен уходить к Змей? Кветцалли снова ставать плоть?
Некагуаль кивнул.
— Да, — негромко произнес он. — Если только она не понесет. Тогда она будет свободна.
Володи нерешительно смотрел на Белые врата. Свой долг Аарону он отдал. Три раза сразился за него. В холмах Лувии, где скрывались кузнецы, в небесах Нангога, в той битве между собирателями облаков, и на высушенной зноем высокогорной равнине Куш. Он сдержал свою клятву. Теперь он волен уйти, если хочет. А за Белые ворота он идти не хотел!
— Сколько времени с Кветцалли?
Ягуар вздохнул.
— Там тянут жребий. Пернатый змей сам решает, чьей крови он желает испить. Были мужчины, более трех лет наслаждавшиеся всем, прежде чем выбор пал на них. Впрочем, иногда проходит лишь несколько дней. В каждый праздничный день Пернатый змей призывает одного из избранных. Ты мог бы долго и счастливо жить с Кветцалли…
Володи вспоминал последнюю ночь со жрицей, когда она заставила его выпрыгнуть в окно. Должно быть, она знала, какая судьба ожидает ее. Что жрецы заставят ее вести такую жизнь за предательство Пернатого змея. Чего бы она ни хотела тогда, когда они встретились впервые, напоследок она спасла ему жизнь.
Володи поглядел на высокую стену, окружавшую храмовый квартал. Насколько он знал цапотцев, один из ягуаров подкараулит и убьет его, если он не пройдет за ворота. Они хорошие воины. Может быть, получится…
Он так и не смог забыть Кветцалли. И если верно то, что сказал цапотец, он — единственный человек, который может ее спасти. Так о чем тут думать? Он не такой, как остальные мужчины. Он — Идущий над орлами. Для него нет ничего невозможного. Он войдет туда, и эта проклятая пернатая змея просто не выберет его.
— Значит, ты есть почти мой шурин, — Володи представил себе озадаченное выражение на лице ягуара, по-прежнему скрытом в тени клыков, и ухмыльнулся во весь рот. — Я ходить с тобой и делать Кветцалли ребенок. Это не тяжело.
«И сбегу с ней при первой же возможности», — подумал он про себя.
Вышвырнули, как собаку
Цваль сидел под кустом лещины неподалеку от старого дуба и наблюдал за голой скалой, возвышавшейся в нескольких шагах от него. На самом деле там были врата. Если открыть Незримое око и посмотреть на магическую сеть, то ворота будут прекрасно видны. Равно как и отводящее глаза заклинание, убеждавшее всякого в том, что там нет ничего, кроме скалы. Но недостаточно просто видеть. Цвалю пути туда не было. Врата в Голубой чертог открывало тайное слово силы. А ему никак не удавалось подобраться достаточно близко для того, чтобы подслушать его, когда эльфы спускались туда.
Цваль недовольно разглядывал свои кривые пальцы ног, торчащие из левого кожаного ботинка. Одежда его была грязной и оборванной, впитала в себя запах леса. Двадцать дней он был среди своих. Жалкое ворье! Нужно прекращать эти визиты к семье. Они забрали у него красивую одежду, которую подарили ему эльфы. Они поступали так каждый раз, когда он возвращался в пещеру под кустом ольхи, где уже много поколений жил его клан. А когда уходил обратно, ему давали самые старые тряпки. Неприятно.
Конечно, они точно знали, что эльфы снова переоденут его. Эти, из Голубого чертога, не любят, когда не следят за внешностью. Эльфы даже слегка перегибают палку с этой своей педантичностью. Он убирает и готовит для них там, внизу, так же, как остальные кобольды, которых взяли в Голубой чертог, он годился только для самой черной работы.
Поначалу Цваль еще надеялся, что сможет подсмотреть что-нибудь из эльфийской магии. Но с годами стал умнее. Они ревностно оберегают свои тайны. И, кроме того, не очень-то ценят кобольдов.
Никто из них не заметил, насколько он одарен. Далеко не всякий кобольд умеет открывать Незримое око. А большинство пользуются своим даром плетения заклинаний только для того, чтобы устраивать всякие пакости. Но он, Цваль из клана Корневолоса, был создан для большего. Он станет сильным магом. Нужно лишь внимательнее наблюдать за эльфами. Хоть бы, наконец, пришел кто-нибудь из этих негодяев, чтобы он мог прошмыгнуть за ним в спрятанные в скале ворота. Мерзкое ожидание! Он прислушался к песне дрозда в ветвях, стрекоту сверчков и негромкому шепоту ветра в листьях.
Вдруг по спине у Цваля пробежали мурашки. Что-то коснулось магической сети. Кто-то сплел заклинание и открыл звезду альвов, находившуюся всего в двух сотнях шагов. Цваль заставил себя остаться на месте. Некоторые эльфы часто бывали не в духе, и таким кобольду на глаза лучше было не попадаться. Разумнее проскользнуть через портал в скале незамеченным.
Цваль вонзил пальцы в мягкий лесной грунт. Как неприятно быть вынужденным ждать здесь, как собака, перед носом которой захлопнули дверь. Пожалуй, эльфы действительно могли бы обходиться с ним и получше. Кем бы они были, если бы на каждого из этих высоченных умников не трудилась дюжина кобольдов, которые все за ними убирают? Когда-нибудь найдется кобольд, который скажет им это прямо в лицо. Ладно, не в Белом чертоге, где убийц воспитывают небесные змеи. Для Цваля оставалось загадкой, как еще находятся кобольды, которые соглашаются там работать. Его туда никаким калачом не заманишь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
