Кара испустила вздох облегчения.
– Спасибо. Мама ужасно себя чувствует.
– Не переживай, – повторила я, разжевывая таблетки антацида.
– Тогда давай перейдем к твоей глухомани! – завопила она. – О боже мой, выкладывай все. Там красиво? Ты уже видела огромного мохнатого лося? Город ужасно, ужасно далекий и запустелый? Люди чем-то похожи на актерский состав «Северной стороны»[14]?
– Да, нет, нет и, к сожалению, нет. Поскольку каждой девушке не помешал бы кто-то вроде Джона Корбетта[15], – со вздохом ответила я.
– Ну и какие они?
– Кара, они обычные люди. В смысле, немного эксцентричные и независимые. Но не страннее любого, кого мы знали в Миссисипи. Бога ради, да родители некоторых наших одноклассников вообще на карнавалах работали. По большей части они очень добрые и приняли меня с распростертыми объятиями. Мне кажется, это потому, что они хотят, чтобы я вышла здесь замуж и улучшала демографию.
– Так я и знала, – прошипела Кара, имитируя ликование. – В лесу жить – пенькам молиться. Нужно было тридцать лет сопротивляться воспитанию родителей, чтобы пасть жертвой демографической машины. Чувствую, придется мне приехать к тебе и присмотреть себе кого-нибудь на перспективу.
Не выдержав, я расхохоталась и рассказала Каре о «Леднике», несчастном случае с Баззом, об Эви, Алане, Нейте и Абнере, своей популярности в качестве потенциальной невесты, о своем домике, который стал более пригодным для жизни. Опустила только сведения о сексуально-угрюмом Купере. Не хотелось бы, чтобы Кара использовала враждебность местных жителей как причину моего возвращения.
– Ну так как, на медведей еще не натыкалась? – спросила она. У Кары тайная боязнь медведей, особенно гризли, какая ирония – ведь их единственные представители в радиусе почти тысячи километров обитали лишь в зоопарках. Моя подруга – единственный человек, на кого наводил жуть кондиционер для белья «Мишутка».
Я вздохнула, зная, что следующее, что я скажу, заставит Кару воздержаться от визитов в мой новый дом.
– На медведя нет, но в первую же ночь прямо у меня за дверью волк загнал лося, не такого, о котором ты спрашивала, а больше похожего на оленя.
– Бог ты мой!
– Ничего страшного, – заверила я, – больше такого не было.
– Животные, конечно, величественные, прекрасные, благородные и тому подобное, но не забывай, что они еще и опасные. Вспомни, что случилось с тем парнем-гризли[16]. Всю жизнь он боролся за защиту медведей, а кончил тем, что они сожрали его. Буквально.
– Я даже пытаться не буду жить среди волков, – пообещала я.
– Должна признаться, что немного разочарована. Я лелеяла надежду, что тебе может там не понравиться, и надеялась, ну, не знаю, что ты переедешь хотя бы в то же полушарие, где живу я.
– Думаю, что я здесь счастлива, Кара.
– Знаю, слышу по твоему голосу, – вздохнула подруга. – Проклятье.
***
Потребовалось еще два таблетки от изжоги, час йоги и шоколадная шахматка, чтобы я почувствовала себя морально готовой позвонить матери. Я откладывала слишком долго, и теперь, когда область поиска сузилась, я должна первой предпринять решительные меры, пока она не нарубила дров. Набрав номер родителей, я молилась, чтобы они были в саду или подошел папа. Эш далеко не образцовый родитель, но, когда дело касалось чтения лекций и нотаций, тянул лишь на разряд любителей.
– Как ты могла просто взять и убежать? – тут же отозвалась на другом конце провода мать.
– Мама.
– Ты совсем не думала, что станет с отцом? Или что мы будем чувствовать, когда придем к тебе и обнаружим твой дом пустым?
Я заметила, что матери удавалось походить на «нормального» родителя, когда она расстраивалась из-за меня. Но подобные наблюдения или или замечание по поводу того, что неудивительно обнаружить пустой дом, придя без предупреждения, на данном этапе не сыграют в мою пользу.
– Мама.
– Знаешь, как важно для нас иметь возможность навестить тебя? Знаешь, как нам необходимо проводить с тобой время? Как ты могла уехать поздно ночью ни слова не сказав? – всхлипнула она, давясь слезами.
– Мама.
– Я не понимаю, что заставило тебя так поступить? – вскричала она. – Что мы сделали, чтобы заставить так себя ненавидеть? Мы просто тебя слишком сильно любим!
– Верно, мама, вы слишком сильно любите меня! – взорвалась я. – Из огромной любви ты проходишь по моей кухне и выкидываешь половину еды, решив, что она вредна для меня. Ты звонишь моему боссу, чтобы он дал мне отгулы на мероприятие, ехать куда я ни за что не согласилась бы. Мне пришлось объяснять начальнику, что за мероприятие такое – то еще унижение. Ты пыталась заставить медсестру гинеколога дать тебе результаты моего ежегодного осмотра…
– Я всего лишь обеспокоенный родитель. И в мыслях не было узнавать информацию, не предназначенную для моих ушей. Если мне что-то рассказывают, в чем моя вина?
– Ты без предупреждения заявилась ко мне домой, застала меня в постели с Рэем Ридли и даже не потрудилась выйти!
– О, детка, ты же знаешь, мне плевать на подобные вещи. Я всегда говорила тебе, что секс – самое естественное выражение твоего внутреннего существа.
– В этом и проблема, мам. Тебе плевать, а мне – нет. Большинству мужчин не нравится голяком лежать в постели с женщиной, пока ее мать, сидя в изножье этой самой кровати, расписывает преимущества тантрического секса.
На другом конце линии мама презрительно фыркнула:
– Ну, любой мужчина, с которым ты встречаешься, должен понимать, что к тебе прилагаются любящие и заботливые родители. Поэтому я всегда знала, что с Томом у вас ничего не получится.
– Его звали Тим. И мужчины хотят встречаться с женщиной, а не с ее семьей, мама. И без того достаточно трудно найти человека, который полюбит тебя со всеми недостатками. А добавлять к этой гремучей смеси еще двух людей уже слишком. Но я уехала не поэтому. Просто какое-то время мне нужно побыть одной, чтобы понять, кто я, вдали от вас. Мне нужно пространство. Я задыхаюсь.
– О, ты всегда была самосознательной личностью, – разозлилась мама. – Не знаю, откуда ты взяла, что у нас есть хоть какое-то влияние на тебя. Бога ради, да ты пользуешься полиэтиленовыми пакетами для продуктов. Но твой отец сказал, что если мы хотим делать в жизни собственный выбор, то должны уважать твой – даже если он идет вразрез всему, чему мы пытались научить тебя.
– Причем тут ваше учение? Дело во мне и в том, чего я хочу от жизни. Вы с папой желаете бороться с системой. Чудно. Лично мне система нравится. Благодаря ей в моем доме электричество, в окрестностях – школы, а в местном «Уолмарте» – мороженое.
