— В операционной.
— Я же сказал, что не позволю ей это сделать. О чём ты только думал, блядь?! — Выругался на русском, бросил бутылку воды в урну, и ворвался внутрь, а за дверью уже послышался возмущенный возглас врача, ругань, и строгий голос Полины, переходящий на шёпот. Малыш Стив к этому времени уже посапывал на моих руках, поэтому я переложил его в люльку, установив её на соседнем кресле. Прошло несколько минут, и Артур, выйдя из операционной, сел рядом, посмотрел на своего сына, и лицо его немного смягчилось.
— Я должен был догадаться, когда она послала меня за водой, что в этой маленькой вредной головке уже созрел план.
— Всё ещё не привык, что в твоей семье может быть кто-то более упёртый, чем ты? — Чужой усмехнулся.
— А в нашей семье есть кто-то менее упёртый? Одна Мэри чего только стоит. Я сойду с ума с ней, когда сестра вырастет. Куплю автомат, и буду отстреливать особо настойчивых ухажеров.
— У тебя есть автомат. И она справится с этой задачей лучше тебя. — А затем перевёл тему. — Что сказал врач?
— Она беременна, Бес. Я поэтому был против. Боялся за них. Но врач сказал, что ребёнку это не повредит, крови возьмут не так много, но нужен полноценный отдых. Да и Полина всё равно даже слушать ничего не хочет. Она верит Элене, и мы перед ней в долгу, это правда. Ты же знаешь, если Полина что-то решила, её уже не свернуть с пути.
— Когда вы узнали, что Полина беременна?
— Вчера. Бес, мы не готовы были. Я о сыне узнал всего несколько месяцев назад, а сейчас снова. Мы ещё не научились быть родителями, ошибаемся постоянно, а потом исправляем ошибки, и ещё мне кажется, что нас преследуют постоянно. Но я рад. Чертовски рад, что испытаю это снова, когда маленькие ручки к тебе тянутся, и ты знаешь, что это твоё. Твоя кровь и твоё продолжение. И я только вчера узнал, а теперь Элена, и всё, что с вами произошло, это совершенно меня запутало. Прости, что вспылил. Ты всегда был на моей стороне, какие бы ошибки я не совершал. Ты был со мной в плену, в России, искал меня, когда уже никто не верил, и закрыл собой Полину зная почти наверняка, что погибнешь. Я с тобой, Бес. Что бы ни случилось, что бы ты не натворил, я всегда с тобой.
Обнял меня, как брата, так что кости захрустели, и сразу стало легче, как будто этот непосильный груз, что на твои плечи взвален, ещё одна рука подхватила, и держит вместе с тобой.
— То, что я натворил, уже не исправить. Я не верну ей жизни родных.
— Почему ты так уверен, что это она?
— Я видел её мать. Они похожи, как две капли воды. И серьги, что в её ушах, это серьги её матери. Я видел их тогда на тумбочке, когда нашёл её. Если бы я не согласился тогда с Дэвидом, ничего бы этого не произошло. — Откинулся устало на спинку кресла и впился в волосы пальцами, так, что от боли слёзы выступили в уголках глаз. Это помогало. Хоть на мгновение, но заглушало ту боль, что грудь сейчас разрывало на куски, а рот наполняла привкусом горечи и безнадёги.
— Произошло бы! И ты это прекрасно знаешь, Бес! Прекрати винить себя в том, что было задумано без тебя. Только вот если бы ты отказался, на твоё место быстро бы нашёлся другой, и девчонка возможно тоже была бы мертва сейчас. Ты не убивал их! Да, ты мог отказаться, но это не изменило бы абсолютно ничего. Ты прекрасно знаешь нашу работу. Черви будут всегда, сколько бы мы их не убирали. Такие, как Дэвид, их миллионы. Просто кто-то боится взяться за жирный кусок, а Борк рискнул. Ты ничего бы не изменил своим отказом. Зато ты можешь изменить сейчас. Если Элена его племянница, у тебя есть шанс отомстить за её родных, вернуть ей то, что её по праву, и заслужить прощение. Это в твоих силах. Никогда не поздно что-то исправить, поверь.
В этот момент телефон завибрировал, оповещая о сообщении. Посмотрел на экран, и увидь я там другое, удивился бы, наверное. Но адрес был тот же, что и в предыдущем смс. Резиденция Дэвида.
— Я убью эту гниду! — Вскочил с кресла, и пошёл к выходу, но Чужой рывком вернул меня обратно.
— Остынь, Бес.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Остыть? Ты хоть понимаешь?! Он нас положить хотел. И её, и меня. Бари погиб из-за него. И он не остановится, пока не закончит. Предлагаешь подождать его прямо здесь?!
— Я предлагаю дождаться, пока Элена придёт в себя, выяснить у неё, как она оказалась в нашей семье. Что они вообще задумали. И могло ли всё стать простой случайностью. Хотя нет, не могло. Если бы она не понимала кто мы, то не стала бы менять фамилию и так тщательно затирать своё прошлое. Но с этим разберёмся позже. Во всяком случае, за время прибывания на острове она не сделала ничего плохого ни моей семье, ни что ещё более странно тебе. Пока она здесь, ей ничего не угрожает. Потом мы её спрячем, и разберёмся с Дэвидом. Ты разберёшься. А я помогу всем, что будет в моих силах.
Артём с Полиной уехали из клиники через час, а ещё через несколько часов Элену перевезли в палату. Её состояние стабилизировалось, но девушка всё ещё была без сознания. Врачи не давали прогнозов о том, когда она очнётся, а я так и не смог оставить её одну. Весь день просидел возле её кровати, отлучаясь лишь по острой необходимости, оставляя вместо себя двух проверенных бойцов. А потом снова возвращался, и вглядывался в безмятежные черты лица Элены, вновь и вновь вспоминая подробности той самой ночи, когда увидел её впервые, и после которой её жизнь превратилась в ад. А потом сам не заметил, как начал говорить вслух, рассказывая ей всё, что тогда произошло. И пусть Элена меня не слышала, но с каждым словом становилось всё легче, как будто из проколотой раны постепенно выходил гной, который отравлял организм всё это время. Я говорил, погружаясь в воспоминания так глубоко, что уже не разделял черту между воспоминаниями и реальностью. Казалось, я сейчас не в палате клиники, а в том самом доме, где всё произошло. Я словно заново пронизывал всё сквозь себя, чувствовал свои шаги в тёмном доме, ощущал дрожь в руке от только что совершённых выстрелов, слышал бешеный грохот своего сердца, когда на втором этаже дома нашёл первое тело. Это был мальчик лет двенадцати, он спал в своей кровати, по крайней мере так мне показалось вначале. Но что-то заставило подойти ближе, и кровь в жилах заледенела уже навечно. Он был мёртв. Даже пульс не нужно было прощупывать, чтобы понять, что его уже не спасти. Выстрел произвели сквозь подушку, которая валялась в нескольких метрах от кровати, отброшенная убийцей, и заляпанная бурыми пятнами крови. Такими же, как и на лице парня. Я вышел из комнаты, на автомате делая шаги, не в силах справиться с увиденным, зашёл в следующую. Женщина так же казалось спящей, но на этот раз я не остановился возле двери, прошёл сразу же к её кровати, и понял, что и здесь царит смерть. В центре её лба была аккуратная дырочка, а на тумбочке лежали те самые серьги, что сейчас были в моей руке. Врачи их сняли с Элены перед операцией, и отдали мне. Лазурные капли переливались в свете настольной лампы, обрамлённые серебряными ветками с небольшими шипами. Я сжимал их в ладони, чувствуя, как шипы впиваются мне в кожу, прокалывая её, и пачкаются в моей крови. А я не ощущал боли, лишь садистское удовольствие, плавно растекающееся по телу и отторгающее на время боль в груди.
Когда я закончил свой рассказ, Элена всё ещё была без сознания, и в тот момент я наконец понял, что знаю, как наказать Дэвида. Притушил в лампе свет, в последний раз взглянул в лицо девушки, и вышел из палаты. Артур Холл только на следующий день узнает о том, что я покинул город, иначе бы не отпустил. Потому что сюда я больше не вернусь. В аэропорту Майами девушка-кассир с очаровательной улыбкой продала мне билет в один конец.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Глава 10. Элена
Очень сложно просыпаться с ощущением предательства, с этим вкусом горечи и яда на языке. Когда нет сил плакать, когда не чувствуешь боли, и когда понимаешь, что в этом мире для тебя места нет.
Я очнулась в палате. Ужасно хотелось пить, а конечности не слушались, не было сил поднять даже руку, чтобы нажать на кнопку вызова персонала. То, что я здесь, для меня не было шоком. Я прекрасно помнила, как выходила из бара, как чувствовала страх, и ощущение неправильности происходящего. Словно я что-то делала не так. Помнила боль от кипящих пуль в своём теле, помнила страх в глазах Беса, и то, как он гладил меня по волосам. Это не было, как описывают в книгах, что я проснулась в счастливом неведении, а потом на меня обрушились воспоминания. Мне ничего не снилось, а потому не с чем было спутать реальность, в которую я вернулась. Реальность, в которой мой дядя убийца, а я жалкая слабачка, которая не в состоянии отомстить за смерть родных. Меня все обводят вокруг пальца. Бес, который всем дорог, и которого так любят… Какая мне разница, кто он сейчас. Мне важно лишь то, что однажды он спустил курок, и оборвал жизни моих близких. Я не должна его жалеть, всё это было слабостью, которую следует забыть. С ним всё просто. Забыть. Ненавидеть. Терзать. Но Дэвид… Зачем? Ради компании? Но почему именно сейчас? Почему не раньше, не в любой другой день? Почему он хотел убить нас вместе с Бесом? Столько вопросов, и ни одного ответа… Лишь ощущение пустоты внутри, грызущей твою плоть, и обгладывающей кости. А я слабая, безрукая, бестолковая, и даже жалость к самой себе перестала ощущать в эту ночь навсегда.
