- Кто тебе давал разрешение на выход из дома? В проститутки заделалась, дрянь малолетняя? - от громкого голоса мамы мне сразу захотелось бежать прочь и закрыть уши руками. Главное - не слышать её. - Андрей, ты погляди как она выглядит: все лицо в косметике, мятое платье... - продолжает причитать женщина.
- Шлюха.
Он снова ушёл. Он всегда уходит, не желая вмешиваться в наши с мамой разборки. Хотя, какие это разборки... Крики и побои со стороны матери в перемешку моими слезами. Так было всегда.
- Если ты еще раз вздумаешь показать свой характер, - она подходит ко мне в плотную и хватает за волосы, задирая мою голову так, чтобы видеть глаза. - То будь готова к последствиям. Пошла вон с глаз моих, Марианна!
Мама, все также крепко держа меня за волосы, тащит в сторону моей комнаты и буквально вталкивает внутрь, захлопывая за мной дверь.
Привет, Тюрьма! Давно не виделись.
Я ненавижу это место. С раннего детства меня запирают в этой комнате за малейший проступок. Разбила кружку? Только попробуй показаться в течении дня из комнаты и живого кусочка тела на останется. Получила четвёрку? Готовь спину. Папа очень любил наказывать меня с помощью своего ремня с тяжелой железной пряжкой или каким-нибудь проводом. Тем, что потяжелее и оставляет огромные следы. А мама... Ей нет разницы чем наносить удары. Ремень, тряпка, руки...
Меня могли как котёнка тыкать носом в любую соринку, придавая яркости этому событию с помощью, опять же, чего-нибудь тяжелого. Я привыкла к боли и страху настолько, что когда меня не наказывали неделю, я не могла понять, что сделала не так. Странно? Да. Дико? Очень!
Я ждала наказания, потому жила с этим всю жизнь и не знаю, каково это, жить по-другому, без боли и ужаса. Возможно, остальные дети после избавления от родителей и боли, которая сопровождала их всю жизнь думают и мыслят иначе, но... Со мной что-то не так.
В школе многие меня избегают, а некоторые в лицо называют странной или побитой псиной. Я дергаюсь от каждого резкого движения и ожидаю удара. А девочки из класса... Они видят, что я постоянно в синяках, что от некоторых ссадин остались шрамы и остерегаются.
Мои родители считают, что ребёнка нужно воспитывать в жёстких рамках, чтобы у него не было и помысла о грешных поступках. Дочь должна следовать указам родителей, пока не вступит в законный брак. С того момента её воспитанием занимается муж и его семья.
То, что родители перешли черту я поняла ещё в начальной школе, когда во время переодевания после урока физкультуры не увидела синяков у остальных девочек. Мои же бедра и спина были полностью изуродованы этими мерзкими полосами. И какой для меня был шок осознать, что ЭТО не норма, как объясняла ранее мама.
А сейчас... Сейчас я чувствую, что заслуживаю наказание. Мне противно даже думать о том, что произошло этой ночью. Если родители узнают, то меня ждёт вечность в этих четырех стенах. Это мне еще оценку по химии не припомнили, что довольно таки странно...
Весь последующий день я боялась выйти из комнаты и натолкнуться на кого-нибудь из родителей. Желудок жалобно урчал, требуя пищи, в горле пересохло. Когда я в последний раз ела?
Вчера утром, усужливо подсказала мне память. И ведь точно, перед вручением аттестатов я съела пару ложек овсянки и выпила стакан холодной воды. А потом... С Никой время летит очень быстро и мы даже не вспоминали про еду. Но были напитки.
Как можно быть такой беспечной? Что было в тех коктейлях и почему я проснулась в постели с незнакомым мужчиной?
Я ничего не помню и это сводит с ума. Еще и страх за подругу, который сковывает, словно
К вечеру, когда я была готова потерять сознание от дикого голода и болей в животе, в мою спальню вошла мама, открыв дверь ключом. Им нравилось контролировать каждый мой шаг даже в пределах квартиры. С каждым разом мне все больше и больше начинает казаться, что я для них - один из научных экспериментов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Завтра мы идем в школу к одинадцати утра. Будь добра привести себя в подобающий вид.
- Зачем? - но ответом мне стала звенящая тишина и хлопок двери.
Мама - врач-генетик. Она обожает свою работу и хочет, чтобы я пошла по её стопам. А папа ей потакает, считая, что эта профессия сделает мне шикарное будущее. Он же, является адвокатом в частной фирме и также одержим своей работой, как и мама. Единственное, о чем разговаривают родители - работа. Они деляется своими успехами, достижениями, забывая о том, что всегда рядом нахожусь я.
Пустое место.
Когда мне было лет десять, всегда думала о том, как долго я буду жить в клетке словно животное? А потом привыкла. Я не знаю другой жизни.
Нормальные мысли для десятилетнего ребёнка?
Глава 16
Демьян
- Ты в край долбанулся, Князь? - от этого обращения я морщусь и направляюсь к окну, дабы не видеть друга. Мне сейчас совершенно нет дела до его всплеска эмоций.
Несколько мгновений назад здесь стояла девушка, которую хотелось прижать к себе и не отпускать. Она как маленький котёнок, который потерялся и не знает, как быть дальше, поэтому начинает плакать и звать на помощь. Аня... Она не может разобраться с своими мыслями. В её миленькой головке сколько всего. Это сводит с ума.
Она за несколько секунд выпалила столько слов, сколько люди говорят в минуту. А сколько всего осталось в глубине её души? Есть что-то необычное в этой девчонке, что-то загадочное... То, о чем она молчит.
Мне определённо есть, чем заняться на досуге. Эту загадку стоит разгадать.
- Ты зачем это сделал, Демьян? - не отстает друг и продолжает наседать на меня. - Столько бабла было вложено в это дело, а ты взял и отменил все, над чем я работал месяц! Месяц, блять! - я понимаю его злость. Я бы и не так бесился, если бы кто-то угробил все мои старания в один миг.
- Слишком много рисков было, Серёг. - устало бросаю и потираю переносицу. - Сейчас нельзя рисковать и бросаться такими суммами и... - я неспеша поворачиваюсь и подхожу к своёму столу. От царящего беспорядка хочется застонать, но я сдерживаюсь. - Короче, что-то здесь не чисто. Махевич так долго нас мурыжил, а теперь готов все подписать по первому зову?
- Ну, хотя бы предупредить можно было, а? - Хромов садится на диван и закидывает ноги на журнальный стол. Падла, знает же, что меня это раздражает.
- Занят был. - я подхожу к другу, скидываю его лапти со стола и сажусь рядом.
- Ага, я видел твою занятость. - хмыкает и кивает на дверь. - Она же малолетняя дура, Князь. Нахуя тебе эти проблемы? Своих мало?
- Мне припомнить твою птичку Зою? - друг морщится, будто я ему сейчас целый лимон скормил.
- Даже имя её не произноси вслух, а то услышит же, блядь такая, с другого конца света, и прелетит на крыльях любви. - я начинаю смеяться, вспоминая девчонку по имени Зоя, которую Хромов подцепил в Дизайнере. Влюбился, несколько лет жили душа в душу, а потом началось... Баба оказалась больной на голову. Следила за каждым шагом, даже в туалете его сторожила.
- Есть что по Старому?
- Все как обычно, ты же знаешь. - сегодняшний день длится слишком долго. Столько происшествий за такой короткий срок заставляют задуматься, а правильно ли я поступаю? - Старый предпочитает отмалчиваться, но надо что-то решать со всем этим. Я не могу тянуть на себе еще и свору одичалых.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Одичалыми мы называем тех, кто по каким-то причинам стал чужим в этом мире. Они выполняют самую грязную работу, желая выслужиться и услышать похвалу в свой адрес. Они прибиваются как щенки, моля о крыше над головой и элементарных житейских вещах.
Есть и обезумевшие. Вот с ними и возникает множество проблем. В большинстве своем таких надо просто сдавать в места для душевно больных или избавляться, как от псин, но... Старый предпочитает заниматься дрессировкой. Он лепит из этих конченных неплохих работяг, которые слушаются и боготворят его.
