В крайнем случае ощущались только какие-то отдаленные толчки и невнятные звуки – наподобие помех в радиоприемнике. Меня уже не выдергивало в нормальный мир.
Теперь я мог вернуться к своей так ошарашившей меня мысли. О патронах. А оно того стоило, сколь бы странно ни звучала тема в существующих обстоятельствах. Поскольку наблюдение и впрямь выходило интересное.
В обойме у «макарова» восемь патронов. Восемь! Я это хорошо помнил. И когда палил в камере, захватывал Залибу и шел по двору, я свои выстрелы еще считал. А потом забыл!
Когда началась свалка у дверей, у меня просто всякое соображение отшибло. Надо думать, от страха. Я только нажимал и нажимал на спуск. Никакой перезарядки, естественно, не делал.
Но к тому моменту должно было вообще оставаться не более пары-тройки патронов! Это я могу сказать совершенно точно! По сути, пистолет был пуст! Но я стрелял из него! Причем много! Не меньше двадцати раз!
Это уже ни в какие ворота не лезло! Ну положим, мой приход сюда, в этот мир, тушенка, пистолет, консервы, фляжка с выпивкой, даже вафельный торт и перстень-зажигалка – это как-то еще понятно.
Время от времени тот, кто все это придумал, должен был бы снабжать меня предметами первой необходимости. Время от времени, подчеркиваю! Потому что еда у меня появлялась не каждый день. А только тогда, когда я уже доходил от голода, – где-то раз в пару суток. Фляжка с бренди объявилась, когда я сутки мок под дождем и у меня зуб на зуб не попадал.
Наконец, пистолет я получил не раньше и не позже того, как, избитый и помирающий от ужаса, был брошен в подвал.
Но здесь все более-менее понятно. Повторяю: если исходить из того объяснения, что кто-то следит за мной и время от времени мне… Ну скажем, содействует.
Гм. А ведь в этом случае безразмерность восьмизарядного магазина вполне, кстати, объясняется. Действительно ведь, затруднительное положение-то имело место. Но не совсем понятно тогда, как быть с сигаретами, спичками…
Ну пожалуй, спички, кажется, тоже вполне объясняются – попадая в категорию крайне необходимого. А бренди? Я не алкаш, постоянной тягой к спиртному не обладаю, дождей последнее время не было.
И если относительно сигарет еще можно согласиться, что у меня неодолимая тяга к куреву, то с фляжкой это не проходит. Почему же тогда в таком случае она не опорожнялась?
Впрочем, ладно. Это, в конце концов, просто непонятно. Куда серьезней другое. На первый момент менее бросающееся в глаза.
Организовать внепространственную переброску консервов, торта, фляжки и пистолета в определенную точку – задача весьма трудная, требующая точного прицела и немалого расхода энергии.
Ну насколько, конечно, я это представляю. Раз в два-три дня это еще кажется реальным. Но у меня в голове не укладывается, как это можно делать постоянно!
Загоняя, например, патроны в патронник со скоростью непрерывной стрельбы из пистолета. На огромном расстоянии! Или еще: доливать по глотку во фляжку всякий раз, как только из нее отпивается!
Или спичку в коробок. Я проверял! Недостача восполнялась моментально. И ограничений в доставке новых пополнений не было никаких. Во всяком случае, я этих пределов не стал добиваться. Хватило и трехсот спичек.
Абсурд! Выходит, что кто-то где-то сидит и все время наблюдает за состоянием этих вещей! И постоянно обновляет израсходованное. Бред какой-то, честное слово. Ему что, делать больше совсем нечего?
Дурацкая затея – сидеть и следить за удовлетворением моих прихотей. Да и прихоти-то… Почему, если им так уж приспичило, они просто не прислали мне килограммов десять золота, например? Там еще, дома?
Все бы были довольны, а я вперед всех. И никаких проблем. Ни в жисть не поверю, что с такими способностями у них золота бы не нашлось. Бессмыслица, полная бессмыслица.
Кстати, что эти мои неведомые благодетели должны по логике действия предпринять сейчас? Когда пистолет не помог и я, гол как сокол, нахожусь в последней стадии издыхания?
Не пора ли им вмешаться, пока не поздно? Или что, все их покровительство надо мной закончилось? Вот было бы милое дело! Ну нет! Будем надеяться, что это не так. Невежливо обижаться, покуда не уверен в обратном.
А вдруг сейчас на замок какие-нибудь враги нападут, землетрясение начнется или летающая тарелка прямо во двор сядет?! Или вдруг всех громом поубивает? Кроме меня, естественно. Почему нет?
Ведь до сих пор, когда мне очень требовалось, что-нибудь подходящее всегда случалось. Пусть и неожиданно. Чем летающая тарелка плоха? Или землетрясение. Или то же нашествие?
Видит бог, я до зарезу хочу, чтобы все это прекратилось немедленно и как можно скорей! А кстати, снаружи-то что там происходит? Вроде как тихо стало. Может, там всех повязали уже давно? Один я тут ничего не знаю?
Осторожно, с усилием я стал возвращаться, раздвигая окружающее меня небытие, всплывая, как ныряльщик со дна. Глубоко же я забрался, однако! Долго, очень долго продолжалось это движение наверх. Словно бы даже бесконечно.
Но наконец я стал ощущать свое тело. С удивлением отметив, что несильно оно и болит, оказывается. Вообще не болит, в сущности. Странно. Не этого я ждал. Может, просто еще не всплыл окончательно?
Какое-то время я пробовал упорствовать в этом убеждении и продолжать попытки подняться на поверхность невзирая ни на что, пока не убедился, что все мои усилия тщетны.
Тогда я сообразил наконец, что на самом деле давно уже очнулся. Только продолжаю лежать где-то в тихом, безлюдном месте. И, как ни странно, никаких особенных болевых ощущений действительно не испытываю.
Это открытие настолько меня поразило, что я позабыл даже осторожность. Не думая ни о Потуре, ни о его колдуне, ни об их подручных, попытался сесть и открыть, как выяснилось, судорожно сжатые глаза.
С первой же попытки мне это удалось.
ГЛАВА 3
Штыком и гранатой
И начались тут его подвиги напрасные…
Было холодно и темно. И удивительно тихо. Не по-подвальному. В подвалах тишина глухая, сдавленная – от близких стен. Здесь же явно чувствовалось открытое пространство.
Что такое произошло, где я? Куда попал? Где оказался? Но тут же все эти сомнения разрешились самым кардинальным образом. Заменившись, впрочем, новыми. Я пошарил руками и понял, что вокруг земля и лопухи.
Земля была сырая, лопухи холодные. Я по-прежнему гол, как факт. И все это в кромешной тьме! Правда, чувствовал я себя и в самом деле хорошо, ничего нигде не болело, и это было приятно. Но ничего не объясняло! Где я?!
Ежась и вздрагивая от сырости, я поднялся на ноги. Густой бурьян был мне по пояс. Тьма, кстати, оказалась не такой уж кромешной, и кое-что можно было даже различить вокруг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
