Процесс длился несколько недель, прежде чем суд удалился на совещание. Присяжные потребовали представить им для обозрения одну из пуль, о которых шла речь, и с детской наивностью разглядывали пулю и револьвер. После пяти часов обсуждения они вынесли свой приговор:
"Сакко и Ванцетти виновны в убийстве первой степени".
15 июля 1921 года весть о скандальном приговоре, попирающем всякое правосудие, мгновенно облетела весь мир. Поднялась волна возмущения, началась длившаяся шесть лет борьба за жизнь невиновных.
Защитник Сакко и Ванцетти сумел доказать их невиновность свидетельствами ещё двух крупных ученых, в том числе профессора Джилла. Капитан Проктор, основной эксперт обвинения, заявил, что в лихорадочной атмосфере процесса не смог высказать свое истинное мнение, и добавил: "Я слишком стар, чтобы видеть, как обоих итальянцев казнят за то, чего они не делали!" Отказались от своих показаний и два "свидетеля", выступавшие на процессе против Сакко и Ванцетти. "Мы никогда не видели этих итальянцев в Саут-Брейнтри", - признались они. Невиновность обвиняемых стала очевиднее, чем когда бы то ни было. Сенсацию вызвало ещё одно сообщение. Селестино Мадейра, молодой профессиональный преступник, по национальности португалец, признался по собственной воле: "Настоящим заявляю, что вместе с бандой Морелли я принимал участие в ограблении обувной фабрики в Саут-Брейнтри, и что Сакко и Ванцетти не имеют с этим ничего общего".
Это признание могло бы послужить достаточным основанием для пересмотра дела, но все запросы и ходатайства остались без результата. Власти Массачусетса отклонили кассационное рассмотрение дела, а из девяти членов Верховного суда США ни один не проявил готовности принять участие в новом процессе. Ни власти небольшого северо-восточного штата, ни Вашингтон, ни тем более ФБР, естественно, не могли быть заинтересованы в том, чтобы Юстиция склонила чашу весов на сторону истины. На чашу несправедливости судебные органы Массачусетса положили весомый груз - заключение Кэлвина Годдарда, который в начале 1927 года предложил свои услуги, чтобы "наконец внести в дело об убийстве, совершенном Сакко и Ванцетти, неопровержимую ясность".
Человек этот прожил бурную жизнь, прежде чем бросил открывавшую блестящие перспективы медицинскую карьеру и вступил в американскую армию, где дослужился до майора. Из медицинской службы он вскоре перешел в оружейно-техническую. Там он занялся модным в ту пору делом - стал "экспертом по огнестрельному оружию". Метод его, как он сам позднее признавался, "еще не исключал некоторые возможности ошибок". Тем не менее весной 1927 года он категорически констатировал: "Пуля, убившая охранника, несомненно, была выпущена из револьвера Сакко".
Казнь была назначена на 10 июля 1927 года. Дабы придать ей видимость справедливости, губернатор Массачусетса Фуллер 1 июля распорядился об её отсрочке и назначил следственную комиссию из трех человек. Во главе этих трех престарелых людей, почтенный возраст которых призван был рассеять любые сомнения в "справедливости" приговора, стоял 72-летний президент Гарвардского университета Эббот Лоуренс Лоуэлл. Фуллер с толком подобрал состав комиссии, и спустя короткое время она заявила, что не видит никакого основания для пересмотра дела.
Ранним утром 10 августа Сакко и Ванцетти, наголо остриженные, ожидали палача. Но судебный аппарат США начал свою часто практикуемую игру: незадолго до казни смертникам объявили, что она откладывается. Только 23 августа 1927 года невинно осужденные погибли на электрическом стуле.
ФБР сделало свои выводы из этого дела: оно назначило Кэлвина Годдарда главным экспертом бюро по огнестрельному оружию, и в этой должности он служил государственной полиции США вплоть до самой своей смерти в 1955 году. "Заключением" по делу Сакко и Ванцетти Годдард заложил краеугольный камень своей карьеры.
Главный процесс этого зловещего судебного фарса, жертвами которого стали Сакко и Ванцетти, начался в 1921 году, в то самое время, когда ФБР вело упорную борьбу за расширение собственной власти.
"Звезда" ФБР Гастон Минс
Покер в Огайо
Уоррен Дж. Гардинг был мужчина представительный, импозантный, он всегда излучал уверенность и оптимизм, но был человеком ограниченным.
Гардинг издавал в штате Огайо небольшую провинциальную газету. Любимым его занятием была игра в покер. Каждую субботу его можно было видеть среди игроков - "уважаемых людей" города, и карты до глубокой ночи не сходили со стола. В кругу этих "веселых игроков", которые умели пользоваться своей властью и политическим влиянием не хуже, чем играть в покер, вот уже некоторое время обсуждалась идея, впервые пришедшая в голову банкирам Чикаго, а затем действительно осуществленная. Мистер Гардинг стал 29-м президентом Соединенных Штатов Америки и 4 марта 1921 года перебрался в Белый дом.
Он провел спою избирательную кампанию под лозунгом-приманкой "Назад к нормальным временам!", а помогали ему его влиятельные друзья по карточному столу.
Многие американцы были сыты по горло послевоенной неразберихой и кризисами и поверили обещаниям столь браво выглядевшего республиканца. Крупные банки Нью-Йорка и Чикаго, а также монополии тоже сделали ставку на Гардинга, ибо считали, что при нем они смогут легко блюсти свои интересы. И Гардинг не обманул их надежд. В годы его правления для ФБР начинается один из самых интересных и показательных периодов, когда одна неожиданность следует за другой.
"Знаменитый мистер Бернс"
Начались персональные перемещения в администрации США. Прежде всего, Гардинг перетащил из Огайо в Вашингтон своего партнера по покеру Гарри М. Догерти и назначил его генеральным прокурором США.
Тем временем уполномоченные монополий подыскивали нового шефа для ФБР и, наконец, нашли его в окружении президента. Это был некий Уильям Дж. Бернс, мелкий, но ловкий частный детектив, который высокопарно называл свою контору "Интернациональное сыскное агентство Бернса" и снискал себе симпатии различных предпринимателей готовностью служить им и отменной ловкостью игры в пограничных областях судебной системы. Например, в 1912 году в ходе одного процесса чуть было не схватили за руку кое-кого из крупных финансистов. Бернс получил задание отвести нависшую опасность и сделал это великолепно. Ловким трюком ему удалось подобрать в присяжные своих, надежных людей.
Во время забастовочных боев послевоенного периода в сыскном бюро Бернса царил штиль, и босс судорожно искал новых заданий. Он писал письма предпринимателям, расхваливая свое агентство: его шпики могут взять на себя слежку за рабочими на предприятиях и за профсоюзными собраниями, чтобы узнавать, "когда, где и каких нужно ждать стачечных беспорядков".
В "актив" Бернса можно было зачислить и то, что он был другом детства нового генерального прокурора Догерти.
Правда, президент сначала медлил с назначением Бернса: надо было найти подходящий предлог для отставки тогдашнего шефа ФБР Уильяма Дж. Флинна. Но стоявшие за Бернсом предприниматели нажимали.
Вице-президент одного чикагского банковского консорциума писал Гардингу: "Ни один человек его профессии в США не имеет столь многочисленных приверженцев в банковских кругах, как всемирно известный криминалист Уильям Дж. Бернс".
Орган финансистов "Chicago banker" писал: "Вся Пенсильвания-авеню (банковский центр в Вашингтоне. - авт.) рада слухам, что президент Гардинг намерен сделать Уильяма Дж. Бернса "главнокомандующим" всеми криминальными и секретными службами федерального правительства. Генеральный прокурор Догерти, знающий Бернса много лет и в определенных случаях пользующийся его услугами, высказывается за его назначение! Бернса поддерживают также влиятельные хозяйственные круги, прежде всего те, которые контролируются определенными банкирскими домами Нью-Йорка. Рабочие против Бернса, но вне профсоюзов каждый за него".
Действительно, прогрессивные профсоюзы следили за ходом событий с возрастающим беспокойством, в Белый дом поступало множество резолюций протеста против назначения шпика монополистов на должность начальника ФБР.
Все же 18 августа 1921 года решение было принято: Уильяма Дж. Бернса назначили новым шефом ФБР, а Флинна телеграммой известили об отставке. А ещё через несколько дней, 22 августа, был назначен и новый заместитель Дж. Эдгар Гувер.
Бернс стал подбирать новых специальных агентов. Через два месяца после вступления в должность он зачислил первого из них - своего друга Гастона Б. Минса. Этот человек из "лучших домов" Северной Каролины никогда в жизни не занимался каким-либо трудом, но всегда имел большие деньги, происхождение которых было весьма сомнительным.
Некоторые смелые репортеры "Нью-Йорк сан" разузнали кое-что из прошлой жизни Минса:
"Минс известен прессе уже давно. В 1916 году он был германским агентом и получал деньги за то, что вредил английским торговым связям. В 1917 году он обвинялся в убийстве одной богатой вдовы, миссис Мод А. Кинг, которая была убита выстрелом из пистолета именно тогда, когда находилась в Северной Каролине в обществе Минса. Он был оправдан, но затем обвинен другим судом в использовании подложного завещания, которое отдавало ему в руки почти все состояние миссис Кинг, и вот теперь мы встречаем этого человека в министерстве юстиции в роли следственного чиновника".
