– мой пистолет Ярыгина – одна единица, плюс два полных магазина к нему,
– два моих боевых ножа – «Бритва» и «Сталкер»,
– рюкзак с запасом воды и провианта на три дня (на двоих – дели на два),
– около сотни крайне дефицитных патронов СП-6,
– и один крайне прожорливый мутант-алкоголик с грустной мордой – в качестве безоружного ноющего балласта, думаю, бесполезного в данной конкретной Зоне.
Кто-то скажет, мол, неплохо для старта. На что я ответил бы: хреновее только оказаться совершенно голым в районе Саркофага. Потому что в Чернобыльской Зоне, чтобы выжить хотя бы сутки, нужно иметь как минимум пару автоматов на двоих с достаточным количеством патронов к ним. Иначе ты просто пища для мутантов либо легкая добыча для охотников на сталкеров… Которые, кстати, сейчас к нам и приближались, судя по нарастающему гудению мотора. Ибо охранники Периметра – это всегда охотники за головами. Все знают, что за каждого отстреленного сталкера им нехилые премиальные выписывают. Причем за убитых дают больше, чем за живых, – с живыми мороки больше. Корми их, пои, суди справедливым судом, содержи в тюрьмах, трать на них государственные деньги. А тут – нажал на спуск, и всё. Был сталкер – была проблема. Нет сталкера – нет проблем.
У них-то, может, проблем и не было. А вот у нас была. И неслабая.
На том месте, где уже успел схлопнуться разрез между мирами, наблюдалось большое пятно выжженной земли – так всегда бывает после перехода. Приметное такое, слегка дымящееся, мимо которого никак не пройдет любой уважающий себя следопыт. Либо охранник Периметра, охотящийся за сталкерами. Если что-то непонятное возле колючки, остановятся непременно, все обнюхают и обязательно найдут нас, прячущихся за кустами…
– Ну вот, похоже, попали мы нехило, – тихо сказал я, доставая из кобуры «ярыгина». – Живыми им сдаваться не рекомендуется. Забьют до смерти ради развлечения, а это долго и неприятно.
– Блин, у меня и оружия-то нет, – прошептал Фыф.
Вместо ответа я достал из-за голенища берца боевой нож «Сталкер» и протянул его Фыфу рукоятью вперед. Хоть и не дело это, с ножом против бронетранспортера, но совсем без оружия мужик быть не должен. Особенно – в Зоне.
Наконец, в просвет между веток я увидел, как по дороге медленно ползет БТР-80. Башня повернута в сторону Зоны, то есть пулеметы смотрят прямо на нас. Малейшее что-то покажется наводчику подозрительным, и через пару секунд ошметки наших тел, разорванных горячим свинцом, повиснут на колючей проволоке в назидание тем, кто ошивается возле запретной зоны.
На броне сидели двое бойцов, упакованных в «флору». Их автоматы лежали на коленях, но так, чтобы в любой момент можно было от бедра полоснуть очередью по любому подозрительному кусту.
– Может, пронесет? – прошептал Фыф.
– Может, и пронесет, – отозвался я. – Особенно хорошо бы, чтоб как следует пронесло вон того мордатого, что глаза в нашу сторону щурит. Глядишь, отвлечется и пятно не заметит.
Но у мордатого с пищеварением было все замечательно. Не настигла его кишечная кара, а вот пятно он заметил, после чего немедленно постучал прикладом по броне. Сволочь…
Механик-водитель немедленно тормознул, а башня принялась неторопливо рыскать пулеметными носами, словно башка фантастического стального хищника, принюхивающегося к следу добычи.
И тут меня осенило.
– Фыф, – прошептал я. – По мозгам им дать можешь? Или хотя бы туман поставить?
– Нет, – с сожалением в голосе отозвался шам. – Сил нету. Все на пятиглазого ушли.
– Твою тёщу… – ругнулся я, неторопливо пристраивая ствол «ярыгина» меж веток. – Ну, значит, готовимся помереть героями…
Между тем мордатый с напарником соскочили с брони, осторожно подошли к пятну, бегло осмотрели его, а потом мордатый шагнул в центр выжженного участка, пошарил взглядом по траве – и увидел наши следы. Это было несложно даже для начинающего охотника за головами. Уходили мы из Москвы с ее раскрошенным асфальтом, и сейчас на выцветших травинках хорошо была заметна темно-серая пыль другого мира.
Вместе со взглядом мордатого поднимался его автомат. Еще мгновение – и линия выстрела воткнется точно мне в грудь. А потом военный увидит меж ветвей мои глаза и ствол пистолета, направленный на него… Дальше ясно. Я выстрелю, он, может, и не успеет. Но следом ударят пулеметы БТР. Однако как бы там ни было, но я все равно не уйду один в Край Вечной войны и хоть одного врага заберу с собой.
Я медленно потянул за спусковой крючок, выбирая слабину. Даже точку наметил на щекастой ряхе, между лохматых бровей. Как только его взгляд перехвачу, так и поставлю эту точку. Последнюю и в его жизни, и в моей.
Но тут позади меня раздалось шипение, и я на долю секунды отвлекся. Мой палец замер на спуске… и вдруг я увидел, как глаза мордатого лопнули, будто простреленные перепелиные яйца. На круглые щеки военного плеснуло их содержимое, потекло вниз…
Мордатый выронил автомат и схватился за лицо. По волосатым пальцам потекла белесая жидкость.
– Ааааа! Аааааа!!!
Крик ослепленного был страшен. Его напарник прямо с места отпрыгнул на метр, словно испуганный кот.
– Аномалия! – заорал он. – Сука! Монстр в аномалию вляпался!
Щекастый с позывным «Монстр», держась за лицо, валялся посреди дымящегося пятна, выл и сучил ногами. Люк БТР открылся, из него показалась голова в черном шлеме.
– Трындец Монстру, – сказала голова. – Расходуй его, и погнали. Надо доложить на Ольховую, что аномалия вылезла за Периметр.
– А автомат? – поинтересовался напарник, нервно щелкнув предохранителем своего АК.
– Тебе надо – ты и доставай, – сказала голова. – Я в аномалию не полезу, тем более – в неизвестную.
И скрылась в недрах БТР.
– Ну, звиняй, Монстр, – сказал автоматчик, поднимая свое оружие. – Сам виноват. Не лез бы куда не просят, был бы с глазами. Следопыт, мля…
И дал короткую очередь.
Голова щекастого лопнула, словно перезрелый арбуз, на черное пятно полетели красно-белые ошметки. Неаппетитное зрелище. Поначалу некоторых новобранцев, увидевших такое, выворачивает как после литра рвотного, принятого вовнутрь. Потом ничего, привыкают. Человек – он как таракан. Ко всему адаптироваться может, кроме тапка и автоматной очереди.
Видимо, не особо любили Монстра в коллективе. Отстрелявшись, напарник следопыта закинул свой автомат за спину, плюнул себе под ноги и полез на броню. БТР рявкнул двигателем, развернулся и быстро покатил обратно, словно экипаж боевой машины спешил поскорее убраться подальше от неизвестной аномалии.
– Вот она, жизнь-жестянка, – задумчиво протянул я, пряча пистолет в кобуру. – От слова «жесть».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
