Ну а пока неспешно длится поиск, придется заниматься образованием парня. Не от огромной доброты — отчет ведь придется держать перед родичами Максима. Николай, вроде бы, и не обязан, и в школу пацана не пустил совсем не он, но… Гораздо выгоднее предстать перед аристо не в роли пьяницы — сторожа, а заботливого ветерана. Тем более, что учеба — она сближает, а близкого найденышу человека наверняка не кинут.
Тем более, что парень уж больно сообразительный для своих лет. Говорят, это тоже признак породы. Когда за тысячелетия войн дети становятся взрослыми в десять и идут воевать, когда возглавляют семьи, потому что взрослые уже мертвы, когда вынуждены управлять целыми заводами, потому что кровь — от — крови и никто другой не смеет встать во главе — тогда получается такое потомство. Уж лучше счастливое детство.
Что же касается Силы и освоения Дара — идти куда‑то дальше экзамена на 'Новика' воздушной стихии Николай откровенно опасался. Потому что снова — родня. Он понятия не имел, какую стихию практикует род Максима, но наверняка знал, что если она не совпадет с воздухом, а он продолжит занятия — кое‑кто будет очень недоволен. Потому что чем больше осваиваешь что‑то, тем сложнее будет переключиться на другое. А 'Новика' и общих тренировок вполне хватит для развития Узора парня. Совсем не обязательно идти дальше.
Подведя итоги, Николай со спокойной душой позволил себе уснуть на пару — тройку часов.
Тот факт, что брошюрку‑то парень выучил до самого конца, отчего‑то совсем не всплыл в памяти. Наверное потому, что изложенное в ней совершенно невозможно было одолеть самостоятельно. Ну, он так думал…
Глава 4. Тайное, которое явное
— Что ты на меня так смотришь? — дядя Коля вильнул взглядом.
— Математика — восьмой класс! — Выразительно прочитал я, громко переложив книгу с места на место. — Не — ор — га — ни — чес — кая хи — ми — я!
— Я попросил книги, чтобы стол подпереть — что дали, то и принес! — буркнул сторож, отворачиваясь к окну.
— И мне это учить? — возмущенно потряс я крупной книгой с надписью 'География Империи' над головой.
— Ну, это тоже волшебные книги, — осторожно протянул дядя. — Просто ты пока маленький и глупый, чтобы их понять.
— Да ну? — я прищурил глаза и повернул голову чуть набок — пусть видит, насколько я ему не верю.
— Доказать? — сосед шагнул вперед, перехватил том из моих рук. — Вот, смотри!
И распахнул обложку.
— Это что? — уставился я на картину, раскрашенную в синий, желтый и зеленый.
— Это изображение нашей страны с огромной высоты, — терпеливо объяснил сосед. — Вот это белое — северный полюс, вечный снег даже летом. Там живут белые медведи. Синее — северный ледовитый океан, а все что ниже, до вот этой черты, наша страна. Вот это — огромные горы, тут — самое большое в мире озеро, это пятнышко — наша столица, Москва.
— Круто! — Ахнул я и еще долго изучал волшебную страницу, спрашивая у дядьки подробности. Водил глазами по ниточкам рек, от самого их начала до морей и океанов. Считал, и постоянно сбивался, количество городов. Пытался растопырить пальцы так, чтобы большой стоял на Владивостоке а указательный на Москве — не получилось.
— А вот эта маленькая точка — наш город, — ткнул дядька ногтем к самому морю наверху и слева страницы.
— А где я? — появился самый главный вопрос.
— Ты слишком мелкий для этой карты. — усмехнулся Коля.
— Так зачем она, если там нет меня? — возмутился я в ответ. — Хотя бы имя могли написать! И стрелочку.
— Не принято писать на карте имена отдельных людей.
— Ну вот же, написано — Княжество Истоминых. Почему Истомина можно писать, а меня — нет?
— Потому что это его земли, — теряя терпение, пояснил дядька. — Вот будет у тебя княжество, тогда и твоя фамилия тут появится.
— Вот на этом маленьком клочке? Мелковато, — хмыкнул я.
— Ладно. Если захватишь весь мир, то тут на всю длину будет написано твое имя.
— Так что тянуть, у меня и фломастер есть!
— Ты не понял, сначала захватишь — потом появится надпись. И не сразу, а где‑то месяца через три — четыре.
— Долго, — покачал я головой, незаметно откладывая книгу за спину.
Ночью я все‑таки стану императором мира! Дважды — синим и красным фломастером!
— Ух ты! А эта — тоже волшебная? — схватил я следующий том. — 'Ка — ма-'.
— Хм, как она сюда попала. Отдай!
— Мое!
— Это очень сильное колдунство!
Я внимательно проследил за движением томика, приметил, куда он его запрятал и поставил второй целью после бинокля.
- 'Фи — зи‑ка, восьмой класс', — значилось на потрепанной невзрачной книжице. Наверное, скучная — я равнодушно переложил ее во вторую стопку.
— Зря выкидываешь, — прокомментировал дядька.
— И что там интересного? — я все таки полистал желтоватые страницы и даже попытался прочитать часть текста — ничего не понятно.
— Узнал бы, почему греется твой браслет, — кивнул он на мою левую руку. — Восьмой класс — это электричество. Твой дар — электричество.
— Пригодится, — согласился я, совсем иначе посмотрев на загадочный том.
Книга вернулась обратно и для верности была прижата коленкой.
— Тогда занимайся, — лег он на кровать и повернулся спиной.
— А когда ты научишь меня драться? — напомнил я о старом обещании.
— Подойди к стене и ударь ее, — пробормотал он, засыпая.
Пожав плечами, подошел к голой стене и лупанул ее кулаком.
— Больно! — потряс я ладонью и подул на костяшки.
— Бьешь стену — она бьет тебя в ответ. В драке всегда так. Победишь стену — буди. — зевнул дядька и уснул.
Наверное, очередная проверка. Я с подозрением оглядел стену, еще раз лупанул ее и вновь затряс рукой. Стена явно сильнее, и хорошо, что не бьет первой.
Надо использовать волшебство, только вот как? Для проверки гаркнул загадочную и волшебную фразу из заученной брошюрки и взмахнул рукой. Ушиб руку о край своей постели и добавил в заклятие еще пару сильных фраз, подслушанных у соседа. Не помогло — стена осталась целехонька.
— Что же делать? — погрустнел я. Не ломать же пальцы.
Попытался было вспомнить чувство энергии, которое заставлял меня отыскать дядька, и даже вроде бы что‑то такое нашел, но удар по стене снова вышел таким же бестолковым и болезненным. Наверное, я просто что‑то не знаю. Но зато это есть в волшебных книгах!
— Которые я совсем не понимаю, — вздохнул, усаживаясь на кровать.
Покрутил в памяти запомненные страницы, не находя ничего, что мог бы понять настолько, чтобы использовать. Прошелся по комнате, сердито поглядывая то на соседа, то на стену. И то и другое хотелось стукнуть, но не моглось. В итоге пнул пустой пакет из под книжек и больно ушиб мизинец — там, оказывается, что‑то оставалось. Глянул на самое дно — действительно, черная книжка с золотистыми буквами. Тяжелая и вроде не такая маленькая, чтобы потеряться — просто пакет большой. Поднял, отряхнул от пола и тихо прочитал: 'сло — варь'. Хм. Хм! Губы расплылись от сладостного предвкушения, как от второй котлеты на добавку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
