Глава II
АПОЛОГЕТИКА
Кремлевская доктрина
В конце февраля был обнародован текст лекции, прочитанной Владиславом Сурковым слушателям Центра партийной учебы и подготовки кадров «Единой России».[9] Однако до сих пор он не получил адекватной оценки ни в прессе, ни у профессиональных политологов. Между тем даже после беглого знакомства с лекцией становится ясно, что ее значение выходит далеко за рамки выступления одного из руководителей государства. По сути это свод идеологии власти, идеологии режима.
1
Сурков уже почти шесть лет в качестве замруководителя администрации Президента отвечает за внутреннюю политику в стране, в частности за Госдуму, «Единую Россию» и прочие партии, избирательные кампании. Именно он направляет и координирует всю борьбу с «революционной» угрозой. Именно им в прошлом году был реализован целый комплекс мер, с одной стороны, не позволивший «партии революции» преодолеть внутренние разногласия и трансформироваться в широкую антипутинскую коалицию, а с другой — мобилизовавший лоялистские и антиреволюционные силы.
Чтобы правильно понимать Суркова, нужно знать его персональную историю. В 1990-е годы он сделал карьеру корпоративного PR- и GR-щика, долго работал в структурах группы Ходорковского (МЕНАТЕП, Роспром), потом трудился в Альфа-Банке и на ОРТ. В 1999 году Сурков перешел в администрацию президента в помощники к Волошину и очень скоро был назначен его заместителем. Крупные перетряски в 2003-м (после ухода Волошина), и в 2004-м (после перевыборов Путина) только укрепили его аппаратные позиции. У него нет никакого питерского background'а, зато, как уже сказано, есть олигархический, причем будь здоров какой. С такими анкетными данными не просто удерживаться в путинском Кремле, а шаг за шагом усиливаться мог только эксклюзивно эффективный человек. Незаменимых не бывает, но некоторых очень трудно заменить.
Многие из тех, с кем Владислав Юрьевич когда-то начинал, годами вместе работал, теперь его злейшие враги. Они убеждены, что Сурков был и есть такой же, как они, «человек 1990-х» с проектно-технологическим мышлением, который просто конъюнктурно подстроился, просто служит очередному хозяину. Можно выразиться политкорректнее: он-де принял самое активное участие в установлении новых правил игры и сам по ним играет. А типа что у него в душе — на то она и потемки.
Мне же представляется, что Сурков есть пример, причем очень показательный и важный, «перековки» того самого «человека 1990-х» в «человека 2000-х». Да, естественно, он прекрасно владеет проектно-технологическим мышлением. И вряд ли можно питать иллюзии по поводу того, чем он занимался в том же Альфа-Банке. Но после победы Путина он не просто остался в администрации (там до сих пор на разных постах сидят деятели, давно уже ничего не решающие, просто «заслуженные люди» или «друзья друзей»), а принял самое активное участие в выстраивании нового режима. Путинский режим основан на элитном консенсусе ради установления и поддержания порядка. Такой консенсус, тем более в российских условиях, предполагает сплочение элиты вокруг государства, персонифицированного в фигуре первого лица. Вначале сугубо формальное укрепление государства в конечном счете неизбежно оборачивается фактическим. Само по себе сплочение вокруг государства неизбежно влечет своего рода «огосударствление» сознания, его «патриотизацию». И, с учетом неизбежной ротации элиты, ключевые позиции достаются или сохраняются за теми, кто наиболее «огосударствился» и «патриотизировался».
К тому же Сурков еще до прихода в Кремль начал развивать у себя идеологическое мышление. Это признают те, кому доводилось общаться и работать с ним в 1990-е годы. Я сам знаю многих PR-щиков и политконсультантов, которые со временем пришли к пониманию, что одними проектами и технологиями обходиться невозможно, что нужно развивать идеологию, причем идеологию государственническую. А идеи — даже если ты изначально к ним обращаешься в сугубо прикладных целях и не собираешься принимать близко к сердцу — легко могут тебя захватить. И очень сильно изменить. Кто сказал, что это все не про Суркова в том числе?
Конечно, попытки формулировать какие-то государственнические идеи не раз предпринимались и в ельцинское время. Но при тогдашней соревновательной олигархии они были обречены на неудачу. При новом режиме стали открываться качественно иные возможности.
До 2004 года Сурков лишь дважды выступал публично. Первый раз в 2000-м, когда дал интервью «Коммерсанту», расцененное некоторыми комментаторами как «черная метка Березовскому».[10] Второй — в 2003-м после думских выборов. Интерфаксу он тогда объяснил, что «Яблоко» и СПС теперь в прошлом. Также в 2002 году пресса обсуждала подробности его выступления перед активом единороссов, в котором он критиковал их за отсутствие амбициозности. Правда, оно было закрытым и стенограмма официально не публиковалась. Тогда, видимо, считалось, что для идеологического обеспечения вполне достаточно президентских посланий и прочих выступлений, официальных документов «Единой России», заявлений ее лидеров и т. п.
Однако Путин как глава государства, как «царь», обычно обращается ко всем россиянам, поэтому идеи им подаются в максимально сжатой и упрощенной форме и перемешиваются с презентациями практических инициатив, оценками текущих событий и прочим. А партию власти общественное мнение нередко воспринимает как несамостоятельного субъекта, к тому же единороссы практически никогда не озвучивают ничего по-настоящему оригинального, прорывного, и все к этому привыкли.
Для политически активной части общества нужен был отдельный канал, причем имеющий априорный статус первоисточника, через который можно было бы получать подробные разъяснения позиции власти по ключевым вопросам, если угодно, идеологические установки.
В 2004 году Кремль инициировал крупную реформу системы власти в стране — отмену прямых выборов региональных глав и выборов думцев в одномандатных округах. Этот радикальный шаг объективно требовал не только обычного PR-сопровождения, но и идеологического обоснования. А вскоре обозначилась угроза попытки устроить в России «революцию» по грузино-украинским лекалам, начались разговоры о формировании «объединенной оппозиции», которая выдвинет в том числе «общедемократические» лозунги, получит финансирование от зарубежных правительственных и неправительственных структур и бросит вызов Кремлю в ходе выборов 2007–2008 годов. После Майдана все окончательно убедились, что политическими технологиями можно не только выборы выигрывать и репутации уничтожать, но и имитировать революцию. И что противостоять этому безобразию надлежит не только применяя административный ресурс и все те же политические технологии, но и формулируя внятную идеологию.
Совершенно логично, что Сурков оказался здесь на переднем крае. И с осени 2004 года[11] он начал регулярно обращаться к элите и интересующимся политикой интеллектуалам (некоторые его выступления носили закрытый характер, но их стенограммы потом попадали в СМИ). А в своей февральской лекции свел все идеи, выдвинутые Путиным и его окружением, в единую доктрину.
Сразу скажу, что лично мне в ней близко не все, с некоторыми тезисами я не согласен. И дальше постараюсь объяснить, с какими и почему. Однако нельзя в принципе не приветствовать, во-первых, уже сам факт появления этой доктрины, во-вторых, изначально заявленное желание «объяснить» не только российское настоящее и ближайшее будущее, но и новейшую историю.
2
Исходный теоретический тезис Суркова, прежде уже озвученный Путиным в последнем Послании Федеральному Собранию, — Россия есть часть европейской цивилизации.
Наш народ вместе с остальными европейцами всегда в первую очередь стремился к свободе, справедливости и материальному успеху. То, что Россия исторически есть часть Европы, совершенно бесспорно. Разумеется, можно поспорить относительно перечня общих ценностей, в частности о том, исчерпывается ли он названными тремя. Очевидно также, что современная Европа и современная Россия при единых корнях и тех же общих ценностях все же имеют серьезные различия. В частности, идею личной свободы человека в России не воспринимают как абсолютную и, хочется надеяться, никогда не будут так воспринимать. Она как минимум корректируется идеей порядка, то есть необходимого ограничения свободы. Впрочем, нельзя не обратить внимания на то, что реалии и достижения «нероссийской Европы», в первую очередь, естественно, Западной, по Суркову, не эталон, которому нужно непременно соответствовать, а лишь именно реалии и достижения. А у нас — свои реалии и достижения. Тоже европейские. По-моему, очень правильная мысль.
