— Получается, у ведьм не может быть личной жизни?
— Может. Но только если твой суженый полюбит тебя настолько, что ему будет всё равно, что ты ведьма. Или придется скрывать свою силу. Среди нас есть те, кто днём играет роль примерной жены и матери, а вечером уходит в избушку колдовать и принимать клиентов. К тому же если не повезёт и обидишь кого-то высокопоставленного в своём настоящем облике, тебя могут начать разыскивать. Особо мстительные не успокоятся, пока не найдут. Когда есть деньги, это обычно труда не составляет. А вот от личины можно избавиться. И имя сменить тоже не проблема…
— И часто приходится менять личины?
— За первые пять лет я сменила три, пока поняла собственные ошибки, которые мешали мне прижиться. Потом ещё один инцидент произошел через десять лет, а на этом месте я уже почти двадцать продержалась.
— Это сколько же тебе лет получается?!
— Пятьдесят четыре, — потупившись, отвечает Агата.
— Ничего себе! Я думала тридцать.
— Я же ведьма, — улыбается она. — Знаю омолаживающие и продлевающие жизнь ритуалы.
— Теперь я хочу стать ведьмой ещё больше. Но где ты купила маску и парик? Я такого никогда не видела — оно же как настоящее! У меня даже малейших сомнений не возникло.
— У речных русалок. Они мастерицы всякое делать на заказ. Правда, плату берут обычно жемчугом и золотыми гребнями, но оно того стоит.
— Слушай, а где они волосы берут для париков? Неужели…
— Думаю, не на все вопросы нужны ответы. Предпочитаю думать, что они их выращивают какой-то особой магией.
— Выращивают?
— Я решила думать именно так… У меня есть чувство, что впереди событие, которое всё изменит. Не понимаю, хорошим оно будет или плохим, но до того, как оно произойдёт, постараюсь передать тебе как можно больше знаний. Поэтому сегодня ты научишься ладить с домовым.
— Но разве нам не нужно варить зелье, убирающее колдовство?
— На его изготовление уйдёт пару часов. Я специально выторговала побольше времени, чтобы посвятить его учёбе.
Глава 16
Ведьма садится напротив меня и спрашивает:
— Что ты знаешь о том, как приручают духов? Даже не так: что ты знаешь о духах?
— Они живут вокруг нас. Обычно невидимы, но могут причинить реальный вред, если относиться к ним без уважения. В доме властвует домой, в бане — банник, в лесу — леший, в воде — водяной и русалки. Говорят, ведьмы и кузнецы водят дружбу с нечистой силой.
— Это всё?
— Да.
— Негусто. Ладно. Начнём с основ. Кто такой домовой?
— Это дух, который поселяется в домах и может помогать или вредить хозяевам. Он маленького роста и похож на деда с длинной бородой. Если хозяева с ним в хороших отношениях, он следит за чистотой и порядком в доме, чтобы еда долго оставалась свежей, мыши не заводились. А если обижается на хозяев, начинают пропадать вещи, ночью раздаются скрипы, топот, может что-то падать. А ещё говорят, он больно щипается.
— Ты жила в месте, где про такое ещё помнят. Хорошо. Если говорить в общем — когда домовой правильный, он бережёт дом и тех, кто в нём живёт. Уборка и защита от мышей далеко не всё, что он способен делать. Если его правильно растить и помочь войти в силу, в доме, где живёт домовой, всегда высыпаешься и чувствуешь себя хорошо. Он не пускает нежеланных гостей или тех, кто намерен причинить хозяевам зло. Поэтому если кто-то отказывается переступить порог — это повод насторожиться. Возможно, гость не тот, за кого себя выдаёт.
— Это как?
— Про злых духов мы поговорим отдельно. У тебя же есть амулет из храма?
— Есть, — достаю из-за пазухи висящую на простом кожаном шнурке медную монету и показываю её ведьме.
Она дотрагивается до неё пальцами, какое-то время смотрит словно сквозь меня, а потом кивает:
— Там, где ты взяла этот оберёг, хорошо намоленное место.
— Как ты узнала?
— Тебе такое пока рано. Не спеши. Тем, у кого есть амулеты из намоленного места, злые духи не страшны. Для этого же устраивают капища и ставят фигурки идолов дома. И поэтому если видишь селение без капища и дом без красного угла, стоит насторожиться и постараться как можно быстрее покинуть это место. И даже если поводов для беспокойства нет, но тебе неспокойно — верь своему чутью. Вернемся к духам. Есть те, которых можно подчинить; те, с которыми можно договориться; те, с кем опасно иметь дело. Часть силы ведьмы заключается в умении отличать одних от других. Запомни: никогда не показывай духам свою слабость… Рассказать о домовом? По-прежнему ли ты хочешь его вызвать?
— Конечно!
— Ты должна будешь нарисовать руну призыва (я тебе покажу какую), положить рядом с ней подношение, а потом призвать домового и подчинить его своей силе. Большего я тебе сказать не могу — у каждой ведьмы это происходит по-своему, и чужой опыт тут не поможет.
Ведьма приносит ручку и листик, рисует знак и протягивает мне его вместе с белым мелом и свечой:
— Начерти в центре комнаты этот знак. Вызывать домового можно только в темноте, поэтому зажги рядом со знаком свечу и поставь блюдечко молока. Потом призови домового. Что бы ни происходило — не показывай свой страх.
— Хорошо. И как именно мне нужно его призывать?
— Это ты поймёшь сама.
— Но почему нельзя узнать, как это делали другие?
— У всех ведьм разный характер и потенциал. Это то же самое, как если взять ситуацию, в которой девушка столкнулась с лесными разбойниками. Это не то же самое, как если бы на её месте был купец, или вооруженный отряд, или бабка. Советы вооруженного отряда не пригодятся девушке или купцу. Понимаешь?
— Да.
— Хорошо. Тогда иди.
Звучит не особенно сложно, так что отправляюсь в свою комнату. Кошка заходит за мной и запрыгивает на кровать. Улыбаюсь:
— Ты уверена, что не помешаешь?
Кошка пренебрежительно фыркает и начинает вылизываться. Подозрительно на неё кошусь:
— Слушай! Ты же не съешь домового, когда он придет? Не хотелось бы портить отношения с ведьмой.
— Не съем, — раздается её голос в моей голове. — Присмотрю за тобой, чтобы не напортачила.
— Правда! Спасибо! А я могу ему тобой пригрозить, если всё пойдёт не так, как нужно?
— Умная девочка! Ты можешь.
Ободренная, вычерчиваю мелом символ, ставлю рядом с ним блюдечко молока и зажигаю свечу. Стараясь, чтобы голос звучал уверенно, произношу:
— Домовой, приди ко мне! Разговор есть!
Тени словно сгущаются. Слышится потусторонний шорох, негромкий зловещий смех, а потом из угла выступает призрачная фигура седобородого старика. С каждым шагом он увеличивается, пока головой не упирается в потолок. Зловеще хмурит брови и смотрит на меня сверху вниз.
Поскольку мой фамильяр в случае чего его просто съест, это меня совсем не пугает. Приветливо улыбаюсь:
— Здравствуй, хозяин. Будем договариваться по-хорошему или по-плохому?
Он смотрит на меня в упор немигающим взглядом, а потом зловеще смеётся:
— Я подумаю об этом, если станешь на колени и начнешь умолять.
Оборачиваюсь к фамильяру:
— Разрешаю тебе его съесть. Только ворону немного оставь — он тоже наверняка голоден.
Мурлыка спрыгивает с кровати, топорщит шерсть и, плотоядно поглядывая на духа, делает к нему несколько шагов.
— Погоди! — идёт на попятный домовой и сдувается настолько, что теперь едва достаёт мне до пояса: — Давай поговорим!
Улыбаюсь:
— Мурлыка, погоди. Послушаем, что он хочет нам сказать.
— Я это… Нельзя меня есть! Я же дом ведьмы берегу. Рассердится она на тебя.
Пожимаю плечами:
— Как поссоримся, так и помиримся — ученица у неё одна, а домового в дом другого можно принести. Более сговорчивого. Но я, конечно, сделаю вид, что расстроена и буду упирать на свою неопытность — фамильяры у меня первый день всего. Я же могу не догадываться о том, что им нужно запретить им есть домового. Я пока неопытная ведьма.
— Чего ты хочешь? — он становится ещё на несколько сантиметров меньше и словно ужимается.
