Я писал о приложении естественных наук к сельскому хозяйству под влиянием различных впечатлений. Теперь скажу тебе, что не могу еще решить, на какой факультет пойду, может быть, на факультет естественных наук… это выяснится со временем, тогда решу, когда буду поступать. Я знаю только наверное, что буду всячески стараться попасть в университет, а потому благодарю тебя за совет выйти в гвардию.
Февраль 1860 г.
Александр: …Но зачем мне быть студентом: а) чтоб пользоваться лабораториями, обсерваториями, музеями, лекциями? Всем этим я могу пользоваться и будучи сторонним слушателем… Чтоб стать кандидатом? Но зачем мне быть кандидатом?… На ученые степени я смотрю как на м. б. вырождающийся пережиток из остатков средневекового университета, желать кандидатства, воображая, что оно много поможет при отыскании места домашнего учителя - вряд ли умно.
Я получу скоро из Москвы… «Основы геологии» Лайеля*, которые очень советую тебе прочесть.
Март 1860 г.
Петр: Каждый человек, мне кажется, должен быть специалистом по какой-нибудь части, вот почему я и писал - общечеловеческое образование, т. е. такое, которое должен получить всякий, а вовсе не общее, ты меня не понял. Конечно, за общим не следует идти в университет! Вот почему я должен быть в университете.
Потом всякий должен быть полезным членом обществу, - конечно, не требуется, чтоб он так собою пожертвовал, чтоб ходил босиком, - а должен по мере сил… полезно трудиться на каком-нибудь поприще, а не то, что ему кажется полезным деспотизмом, так стараться вести деспотизм. Нет, от него требуется, по-моему, не более как честное исполнение своих обязанностей…
Теперь книги по части естественных наук сделались для меня насущною потребностью, как прежде исторические…
Август 1860 г.
Александр: …Сейчас думал: вся моя жизнь сцепление размышлений - и только; я человек мысли, но не дела, потому моя жизнь решительно лишена всякого интереса: разве только моя борьба с обстоятельствами. Но других событий - нет. Потому-то я в тупик встаю, что еще написать тебе. Была пора, мы жили одной умственной жизнью, горела наша переписка; теперь не то: мы разошлись умственно, ты отстал от меня в том, что некогда занимало нас обоих. Не о чем писать, нить порвана… Ты отстал, ибо не склонен к умозрениям. Но предвижу я вновь шествие рука об руку: пора готовиться Руси к свободе!… я уже начинаю понемногу волноваться! Тут мы, надеюсь, не разойдемся. Может быть, близко время, когда интересы народа найдут во мне участие, равное с интересами науки. Будь это хоть мечта.
Сентябрь 1860 г.
Петр: Вот еще чем я намерен позаняться и о чем хочу с тобой посоветоваться. Математика интересует меня, химия, сколько она мне немного известна, тоже интересна; я хочу поступить в Артиллерийскую академию… Итти в университет… но не рассчитываю я на себя на поприще ученого, профессора и т. д., наконец, мне хотелось бы быть сколько-нибудь полезным…
Я обращаюсь к тебе за советом, как ты об этом думаешь; напиши мне. Ты знаешь, что мне хотелось бы предпочтительно заняться сельским хозяйством, но, впрочем, мы переписывались об этом. Прощай. Пока писать нечего; но не забудь твоих слов про шествие рука об руку. Припомнишь их когда-нибудь, - во мне будет верный товарищ.
Сентябрь - ноябрь 1860 г.
Александр: Твое желание поступить в Артиллерийскую академию очень похвально: замечу, однако, что вряд ли достигнешь путем, который выбираешь, целей, которых добиваешься. Деньги достаются очень и очень не легко тем, кто кончил курс в Артиллерийской академии. Управлять заводом - идеал почти недостижимый. Вообще - путь, тобой выбираемый, отнюдь не ведет к целям, которые тебя прельщают.
…Что до твоего предложения прислать мне денег: отказ. Я из собственного своего эгоизма прошу тебя не присылать; ты настолько меня любишь, что удовлетворишь моему эгоизму; поверь, что мне в сто раз приятней видеть тебя в относительном довольстве, чем себя. У тебя, брат, и так-то нет ничего. А ты готов снять для меня хоть рубашку. Спасибо тебе, мой друг; прими за правило: твоему брату приятней знать, что у тебя есть деньги…
…Я счел бы себя наисчастливейшим в мире, если б был знаком с Лавровым. Конечно, это невозможно. Лавров - Петр Лаврович*, полковник и читает в Артиллерийской академии механику.
… Скажу прямо: я не верю в тебя; корпус почти погубил тебя. С горьким, горьким чувством думаю я теперь о тебе; чем ты стал, мой милый, милый Петя? Что есть в тебе, кроме внешнего лоска? Я всегда был предубежден против первых учеников; очень редко выходят из них порядочные люди науки. Я слишком люблю тебя, чтоб выносить такое сознание равнодушно. Повторяю, сердце сжимается иногда о тебе. Гордая самоуверенность проглядывает у тебя… Ты человек не науки! Наука не для тебя; научное поприще так тернисто, что только страстная любовь и верность к науке может поддержать на нем человека…
Февраль 1861 г.
Петр: …Ты, может быть, спросишь, что я делал все это время после праздников? - немного. Хотя и работал как лошадь. Я не хотел не исполнить обещания, хотел кончить перевод и кончил, работая целый день, ничего почти не читал, только занимался математикой и переводил. Эту неделю всю исключительно посвящу математике…
Февраль 1961 г.
Александр: Не хочется верить, что не настанет для нас пора лучшей жизни; только не с низших классов может начаться резня, как думают; все надежды свои я полагаю на дворянство, потому что оно одно сколько-нибудь находится под влиянием мысли о лучшей жизни, более правильной.
А может и то быть, что Александр II сам примет на себя инициативу в деле политического улучшения; нечего и говорить, что то было бы лучше: обеспеченнее, спокойней.
Март 1861 г.
Петр: …Что, тебе, брат, сказать обо мне, немного есть что рассказывать. Занятия математикой идут обычной чередой. Химией занимаюсь также постоянно, время от времени, когда появляются финансы, занимаемся опытами в нашей маленькой лаборатории. Свободное время посвящаю музыке. Сегодня я урвался из корпуса в концерт, и… наслаждался, слушая, например, глубоко прочувственное трио Глинки из «Жизни за царя», сколько в нем родного, близкого сердцу, выплаканного, как и во всех русских мотивах.
Как в Москве приняли освобождение крестьян?… Народ везде с восторгом встречает царя, но только у всех недоумение какое-то. «Что ж мы, вольные, говорят, или как?», и в этом роде.
Сентябрь 1861 г.
Александр: …Здесь, брат, у нас в университете черт знает что делают, не то что у вас. Никакого единодушия - ничего…Выкинем какой-нибудь скандал, чтобы закрыли университет. Закрытие нескольких университетов авось подействует на Александра…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
