собственной метлы!
— Господарь, так мы того… в смысле, не того… Куда меблю вашу ставить?
— Мебель, — поправила я.
— Так я и говорю, меблю!
Судя по виду Илмара, это было далеко не первое слово, над которым бардзуки поиздевались. Они каким-то волшебным образом умудрялись коверкать всё, что слышат.
— Оставьте.
— Так господарочка ваша…
От взгляда тёмно-карих глаз, обещавшего ему все кары небесные, бардзук тут же заткнулся и выскочил на улицу.
— Берем сундук! — прокричал он.
— Панна Торба… — начал Илмар, явно с трудом сдерживаясь, чтобы ничего не сказать такого, чего не стоит слышать приличной девушке.
— Уже двадцать один год как панна Торба, — отозвалась я медовым голосом, внимательно осматривая стол.
Массивная столешница, отполированная поверхность, состоящая из множества квадратиков, возле углов — выемки, отделанные желтым металлом. Выемки соединены между собой тоненькими тоннелями. Обычно такими пользуются ремесленники, алхимики или артефакторы. Стол — этакая палитра, где можно развести нужные ингредиенты, добавить сверху нужное зелье, и они сами соединятся. Обычно в таких вещах приделывали маленький механизм, который регулировал наклон полотна столешницы. Каждый квадратик мог наклоняться под нужным углом.
Где-то внизу моего живота запорхали бабочки, делая крылышками: «Бяк-бяк, Ядвига, представляешь, какие мази у нас, бяк, получатся? Бяк-бяк, сколько мы, бяк, сможем заработать, бяк-бяк!»
Я вдохновенно задумалась. А уж сколько бяк можно сделать нехорошим людям! Например, пану Дудоле! Достаточно всего раз мазнуть по носу гелем для появления пупырчатости.
Я тут же одернула себя. Мечтаю о плохих вещах. Вредить надо с умом, превращать в жабу — тоже (даже, если очень хочется). Кто-то говорил, что бабочки в животе обычно порхают, когда видишь красивого мужчину. Тогда и сердце стучит, и кровь бежит быстрее, и мысли путаются. Последнее, допустим, у меня от мужчин не зависит, а в остальном…
Я нежно погладил стол. Кто знает, дорогой, может, ты — моя судьба? Знаешь, сколько всего мы можем сделать вместе?
В какой-то момент поняла, что Илмар разговаривает с бардзуком, но внимательно смотрит на меня. Пытается понять, почему я резко умолкла? Ага, взгляд направлен на мою руку.
На всякий случай я быстро убрала её подальше. Нечего на меня так зыркать: не вцепилась же в него и не пытаюсь ли его сунуть в карман — уже достижение.
Бардзук топтался на месте, явно не зная, что делать дальше. Ему с компанией платили за перенос вещей, но никак не за драку с ведьмой. Решив, что драка откладывается, я подошла к ним, улыбнулась бардзуку и положила руку на плечо Илмара. Его веко дернулось, однако, слава Златовласой, меня не попытались бросить отработанным приемом.
— Заносите, — сказала я. — Только осторожнее и заграждайте проход к Сифочке, она — девушка впечатлительная.
— Но… — осторожно начал бардзук, покосившись на «впечатлительную девушку».
— Милые бранятся — только тешатся, — проворковала я, бросив на Илмара влюбленный взгляд.
Учитывая, что его перекосило, эффект получился нужный. Отличный. Нужно отдать ему должное: вырваться не пытался, скорее с любопытством ждал, когда я отойду первой. А я отходить не собиралась! Так и стояла, изображая само очарование, пока втянули все вещи.
— Чего вы добиваетесь, панна Торба? — одними губами спросил Илмар, наблюдая за бардзуками.
— Узнаете, пан Орбас, — ответила я, не меняя позы и выражения лица. — Вы все узнаете.
* * *
— Это катастрофа, — застонала я, уронив голову на руки.
Вокруг кипела вечерняя жизнь Ельняса, за столами сидели горожане и шумно обсуждали прошедший день. Подавальщики суетились, прекрасные панны улыбались своим мужчинам, старичок с окладистой бородой смаковал светлое нефильтрованное и, довольно щурясь, смотрел на разноцветные флажки и ленточки, тянувшиеся от крыши таверны.
— Катастрофа — это когда нельзя что-то предотвратить, Ядвига. А это так — временные неприятности.
— Пан Криш, вы, конечно, очень мудры и опытны, но, по-моему, вы значительно преуменьшаете проблему.
— Какого роста проблема? — невозмутимо уточнил он.
— Выше меня на целую голову. Мне надо стульчик брать, чтобы прямо посмотреть в эти наглые глаза.
— Ваш заказ, — донесся звонкий голосок подавальщицы, и на стол опустилась тарелка с ароматной рыбой в остром кляре, хрустящие булочки с чесночным соусом, луковые кольца в сырной стружке и запотевшая кружка лучшего в мире «Латрийского светлого».
— Ешь, — сказал пан Криш. — Пустой желудок и голову пустой делает.
Я вздохнула и взяла вилку в руки.
Да, так и есть. Обычно у девушек есть подружки, чтобы обсудить любой вопрос, а у меня — пан Криш Бериньш. Очень умный и проницательный человек, восхитительный мастер по дереву, любитель пива и… мой сосед. Да-да, тот самый, плюшками для которого пенял мне Айварас.
Пан Криш жил один, дети перебрались в Лиритву — сын женился на девушке из рода кружевниц, у неё там было своё дело. Так и перебрались туда с детьми. Не раз звали туда и деда, но он отнекивался, мотивируя тем, что здесь ему привычнее да и заказчики все тут. Как станет совсем слаб, тогда сам приедет.
Подождав, пока я прожую, он посмотрел на меня поверх очков.
— Ну, излагай уже. А то я извелся.
Я хихикнула:
— Вы говорите, как юная девица.
— Может быть, я и есть девица? — хмыкнул пан Криш. — Ну где-то… глубоко в душе?
Осталось только фыркнуть, а потом, вздохнув, начать рассказать:
— Илмар Орбас — племянник пана Орбаса. Приехал сюда, чтобы осмотреть наследство и некоторое время провести здесь. Пока не знает, что с этим делать.
Пан Криш задумчиво пригладил бороду.
— Так-так, замечательно. И что, завещание есть?
— Есть, — уныло сказала я, глядя на янтарно-желтое пиво в резной кружке. — Он показал, там все в порядке.
— Но и у тебя договор есть. Значит, ты тоже не бесправная.
— Всё равно надо идти в магистратуру, — вздохнула я. — И, скорее всего, спор решат в его пользу. Платеж мой не пройдет вовремя по срокам и до свидания.
— У тебя проблемы с деньгами? — нахмурился пан Криш.
Я мотнула головой.
— Нет. Но разве вы не знаете, как это делается? Договорится с кем надо — и привет.
— С чего ты решила, что такое будет? — На лице пана Крига отразилось искреннее недоумение.
Кусочек рыбы сорвался с вилки, плюхнувшись в тарелку, я упрямо подцепила его снова. Добыча не уйдет.
— Этот Илмар — королевский артефактор. Понимаете, пан Криш? Им же везде дорога открыта. Панночки в Зеленом банке при виде таких начинают томно вздыхать, расстегивать пуговки на блузках, обнажая бюсты…
— Плавятся, как воск, того и гляди закапают на пол?
— Верно, — буркнула я, делая глоток.
Лёгкая горчинка в «Латрийском светлом» делает вкус особенным, бархатно-освежающим. Именно за неё напиток постоянно берет призы не только в
