в силах пошевелиться, ее лицо выражало растерянность и разочарование, осмысление и отрицание. Она то и дело слегка согласно кивала своим мыслям в голове, но потом сердилась и еле отрицательно качала головой.
Люцифер лишь молча, смотрел, в его глазах можно было даже заметить маленькую долю сожаления. Глаза ангела засеяли, за спиной показались ярким светом белые крылья. Она покинула церковь, дьяволу оставалось лишь последовать за ней.
Афи нервно расхаживал по небольшой комнате мотеля.
– Он не мог, слышишь! Не мог! – то и дело хватается за голову, отрицательно качая головой.– Не мог он просто зачем?
– Анафиэль ты все видела, глупо это отрицать! Или что ты думаешь, что это его злой брат близнец, которого он от нас прятал в райском чулане? Больше не кому ты же знаешь ни я, ни ты, ни Михаил, ни твой брат Иршуэ, потому что это все неправильно для него, а больше никто не обладает такой силой.
– Ты понимаешь, что отец не мог! Это не логично, не по его правилам. Зачем бы ему тогда присылать меня? Бред… Это полный бред.
Люцифер подошёл к ангелу ухватив за руки он удерживал ее от движений начал говорит тихим успокаивающим голосом.
– Твой отец всегда менял правила игры. Может это его какой-то апокалипсический план. Тебя послал, чтобы ни кто не догадался раньше времени, или вообще ты с ним в сговоре и специально мне голову дуришь.
Анафиэль толкает Люцифера в грудь руками, ее голос срывается на крик.
– Что ты такое говоришь? Ты не прав! Ты не можешь быть прав ты враг небес и зло природы и не имеешь прав судить бога. Пытаешься меня испытать, искусить. Хочешь, чтобы моя вера в отца пошатнулась. Тебе это не удастся, может, ты и можешь совратить людей, но не меня....
Дьявол перехватывает ее руки, вывернув до острой боли. Он притягивает ангела к себе, в его глазах играют огоньки злости.
– Мне не нужны люди! Я их не люблю, а искушать совращать слишком много чести для них они и без меня неплохо грешат. Просто богу нужно чтоб было зло, от которого он будет избавлять своих созданий, а они будут преисполнены благодарности к нему. Анафиэль того бога в которого веришь ты ни когда не было, ты не чувствуешь в себе того же что и я, я это понял с первой нашей встречи. Ты как запрограммированная говоришь «отец не мог», отрицая факты…
Глаза ангела вспыхиваю белым сиянием, она силой отталкивает дьявола, тот не ожидая нападения, теряет равновесия и падает, ударяясь головой о стену. Он медленно садится около стены, облокачиваясь на нее и скрестив руки на груди, разочарованно смотрит на напарницу.
Анафиэль берётся за голову, запуская пальцы в волосы, закрывает ненадолго глаза в поисках ответа. Чувствуя повышенное возбуждение и непонятную для нее злость. Не найдя другого выхода она покидает номер, хлопнув дверью.
Свежий воздух отрезвляюще подействовал на Анафиэль, на земле ей было сложнее себя контролировать, ее истинная сущность вырывалась наружу. На небесах, где всюду царит мир и покой, она не чувствовала злости или обид, будь они на небесах Люцифер не мог бы вывести ее на эмоции и добыть из неё хоть каплю злости. Но земля пропитанная злостью войн, кровью несчастных действовала отравляющие на ангела, давая всем её граням души выйти наружу и захватить контроль. Афи выйдя с парковки, отправилась в лесопарк неподалёку от мотеля. Окраина города было довольно безлюдно и тихо солнце уже зашло за горизонт и на улице начало смеркаться. Не замечая происходящего вокруг, ангел потерянно брела по дороге, опасаясь, кого-нибудь встретить и в поисках укромного места она свернула с дороги вглубь деревьев, когда дорога полностью скрылась за ее плечами, она наткнулась на не большое полностью сухое сваленное дерево. Устроившись по удобнее на импровизированной скамейке она складывает свои ладони вместе, подняв голову, начинает молиться в слух.
– Отец я молюсь к тебе, ибо я потерянна и запутанна. Люцифер испытывает мою веру на прочность, его мышление развращает и искушает меня. В голову закрадываются мысли о твоей нечестности с нами, о том, что мы покинуты тобой. Отец я ни когда тебя, ни о чём не просила, я делала всегда, так как ты хотел, как было нужно. Я предана тебе, моя любовь к тебе безгранична. Я прошу тебя протянуть мне руку помощи в этот не простой для меня час. Молю, как любое созданное тобой существо. Прошу ответить на молитву! Дай знак, что ты меня слышишь…
Но ничего не происходило, тишина и бездействие небес сводило ангела с ума, на ее глазах выступали слезы, в этот момент она чувствовала себя еще более одинокой, чем обычно. Бог видел в ней воина света, ее в клад в небесные дела был колоссальным, она была исполнительна, не ленива. Быстро и без лишних вопросов выполняла указы, она много тренировалась в воинском деле, развивала свои способности и улучшала мастерство боя, готовясь вступить в небесное воинство. Но он, ни когда не относился к ней как к дочери, наоборот он ее старался избегать, даже оттолкнуть. Она была похожа на свою мать. Отец, не смерившийся со смертью жены, не мог без боли в душе видеть ее точную копию не только внешне, но и по характеру и даже манере говорить. Каждый раз после проведенного времени с дочерью он чувствовал разрушающую его боль тоски.
Анафиэль чувствовала, что отец сторонится ее, но она обвиняла себя. Старалась стать лучше, чем есть, чтобы оправдать его надежды, которые она сама за него выдумала. Но все ее старания были напрасны. Афи ощущала себя в мире ангелов абсолютно прозрачной. Все смотрели сквозь нее, ни кто ее не замечал. Бывало, что она могла просидеть в своем любимом месте в полном одиночестве весь день. Ни кто ее не искал, ни кто не нуждался в ней, это причиняло ей большую боль. Она хотела чувствовать себя причастной не только в благих делах, но и в семейной и дружеской атмосфере.
Анафиэль «замерзала» от одиночества, оно холодило ее кожу, остужало ее некогда пылкое сердце. Она нуждалась в тепле, которое бы окутало ее и растопило бы тот лед, что зарождался у нее в душе. Все такая же одинокая и несчастная Афи сидела на дереве в тишине темнеющего леса, прося помощи у отца, не подозревая, что ее молитвы не настигнут его. Отправляя ее сюда создатель не оставил ей ни какой поддержки сверху. Так как верил в простоту данного дела. И был полностью уверен, что с происходящим, Афи справится сама.
– Ты всегда меня игнорировал, – дрожащим еле сдерживающим плачь,
