Коридор был пуст. По крайней мере, она не смогла ничего рассмотреть. Глиняные стены из обожженного кирпича уходили вперед, теряясь во мгле. Никаких якша в облике оживших кувшинов с острыми зубами. Дом старейшины продолжал хранить тишину. Мертвую и гнетущую. Только прерывистое дыхание Арчиты разрывало безмолвие, подобно отдаленным раскатам грома.
До рези в глазах, жрица всмотрелась вперед, но ничего не заметила. Ресницы намокли от пота. Девушка моргнула. Глубоко вдохнула. Выдохнула. К горлу подступил комок. Арчита чувствовала, как паника готова вот-вот захлестнуть ее, подобно волне. Сердце отчаянно колотилось. Еще один глубокий вдох. Выдох.
«Надо успокоиться, — вдох, выдох, — надо успокоиться, — вдох, выдох, — вот так… бейся ровнее… бейся ровнее…».
Спустя несколько секунд, она ощутила, как стук в груди становится менее отчетливым. Удары медленно затихают, все приходит в норму. Жрица заставила себя закрыть глаза. Не думать ни о чем. Есть только она, ее сердце, и мысли о Богине-матери. Пальцы продолжали крепко сжимать рукоятку клинка.
Еще минута. Прошла еще минута прежде, чем сердце вернуло себе нормальный ритм. Девушка медленно подняла веки.
«Вот так… хорошо… все хорошо».
Свет позади внезапно погас.
***
Внутри у Арчиты резко все сжалось в комок. Кинжал чудом не выпал из руки. Лишь в последний момент она смогла удержать его в ладони, намокшей от пота так, будто окунулась в бочке с водой. Жрица почувствовала, как только что успокоившееся сердце снова начинает заходиться в бешеном ритме. Теперь она даже не пыталась остановить его. Из груди вырывалось прерывистое и громкое дыхание.
«Что… что происходит?».
Она не успела поразмыслить над этим, да и вряд ли бы смогла. Паника готова была захлестнуть ее разум. Заставить броситься наутек, не разбирая дороги. Куда угодно, лишь бы не стоять на месте.
Но потом она услышала. Звук позади нее. Там, откуда еще совсем недавно исходило таинственное свечение.
«Шварк-шварк… шварк-шварк… шварк-шварк».
Все тело Арчиты покрылось гусиной кожей. Она стояла, не шевелясь и прислушиваясь к звукам. Те казались жуткими и зловещими посреди мрака и тишины.
«Шварк-шварк… шварк-шварк… шварк-шварк».
Как будто кто-то неумело разделывает овощи тупым ножом.
Медленно, как в тумане, девушка развернулась. Она почувствовала, что вся кровь отхлынула от лица.
Свечение исчезло. Однако теперь можно было различить небольшой проход, который жрица не заметила раньше. Как и вход в большую залу, его не прикрывала светлая ткань. Проем оставался открытым. Оттуда лился тусклый свет. Судя по всему, от небольшого очага. Источник звуков находился там.
«Шварк-шварк… шварк-шварк… шварк-шварк».
«Это, должно быть, кухня, — подумала Арчита, немного успокаиваясь, — это кухня, и кто-то готовит еду… наверное, рабыня Унташа».
Сия догадка позволила девушке слегка успокоиться. Она шумно выдохнула и утерла наконец пот со лба. Однако сердце продолжало биться учащенно, а в ногах разливалась предательская слабость. Тем не менее Арчита смогла взять себя в руки. Паника отступила.
«Это она звала меня? Нет, не может быть. Наверное, мне просто почудилось… но кто смотрел на меня через занавесь?».
Вопросы возникали в голове один за другим, и она не могла дать на них ответа. Поэтому просто пошла вперед. К проходу, из которого доносились звуки нарезания свежих овощей.
«Шварк-шварк… шварк-шварк… шварк-шварк».
Добравшись до входа, Арчита замерла в нерешительности, а затем, пересилив себя, заглянула внутрь.
Помещение и вправду оказалось кухней. Слева располагался небольшой очаг. Сквозь щели между кирпичной кладкой было видно, как тлеют угли. Они приятно потрескивали и ласкали взор красноватым свечением. Из щелей расходилось тепло и поднималось вверх. Арчита ощущала его на своем лице. Легкое и обволакивающее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Прямо напротив проема виднелось окно. Такое же узкое, как и остальные в доме. Оно выходило на север, к подножию гор Хинду-Кауш. Снаружи стояла ночная тьма. Возле окна на стене были развешены луковые головки. Судя по виду, уже достаточно сухие. Однако в кухне витал запах и свежих овощей. В том числе и зеленого лука. Арчита отчетливо уловила его острый аромат. Глаза начали невольно слезиться, и жрица быстро протерла их. Переведя взгляд вправо она, наконец, увидела, что являлось источником загадочных звуков.
В нескольких шагах от входа стоял высокий и грубо сколоченный стол. Довольно старый. Деревянные ножки покрылись слоем трещин и потемнели. Возле стола находилась женщина и монотонными движениями нарезала свежие овощи. Судя по запахам — листья салата и зеленый лук. Незнакомка стояла спиной к Арчите, поэтому жрица не могла рассмотреть ее лица. Поначалу девушка приняла ее за рабыню Унташа, однако присмотревшись поняла, что это не она.
У женщины были длинные черные волосы, волнистыми локонами опускавшимися на плечи. Местами они оказались тронуты серебристым налетом седины. Тело скрывала светлая ночная рубаха. Она болталась на незнакомке, будто была ей сильно не по размеру. Словно женщина похудела, и одежда стала свободной.
Арчита внимательно рассматривала незнакомку, силясь понять, кто же она такая?
«Еще одна рабыня? Или, быть может, супруга старейшины? Но Унташ говорил, что живет один… но можно ли ему верить?».
На последний вопрос жрица знала ответ — нет.
Продолжая наблюдать за тем, как женщина монотонно нарезает овощи, девушка невольно поймала себя на мысли, что фигура неизвестной кажется ей знакомой. Арчита нахмурилась и вгляделась внимательней.
Эти черные, цвета воронова крыла, волосы… тронутые сединой локоны… светлая ночная рубаха…
Жрица вздрогнула и мотнула головой.
«Прекрати! Хватит. Ты просто устала и напугана. Это все глупости!».
Тем не менее неприятный холодок вновь пробежал по спине, несмотря на то, что от очага исходило тепло.
Вдохнув в легкие побольше воздуха, Арчита молвила:
— Доброго вечера.
Голос жрицы прозвучал настолько тихо и хрипло, что она сама невольно испугалась.
Женщина, казалось, не расслышала. Она продолжала нарезать свежие овощи спокойными и ровными движениями.
«Шварк-шварк… шварк-шварк… шварк-шварк».
Какое-то время девушка стояла в нерешительности. В голове пронеслась мысль не мешать незнакомке, а вернуться в свою комнату и дождаться рассвета. После всего, что ей пришлось пережить, это уже не казалось такой уж плохой идеей. Однако осознание того, что придется возвращаться по темному коридору, невольно вгоняло в дрожь. Быть может, удастся выпросить у женщины немного огня?
Облизав пересохшие губы и откашлявшись, девушка поприветствовала снова. На этот раз голос прозвучал громко и убедительно. Почти, как обычно.
— Доброго вечера.
Незнакомка резко остановилась. Звуки нарезания овощей прекратились, погружая дом в мертвую тишину. Только угли слабо потрескивали в очаге.
Внезапно Арчита пожалела, что обратилась к незнакомке. То ли от наступившей тишины… то ли от того, как напряглось тело женщины под одеждой. При этом она не спешила оборачиваться.
Жрица инстинктивно сжала собственный клинок. Ей почему-то уже не хотелось, чтобы женщина повернулась к ней лицом. Девушка была согласна возвращаться в полной темноте. Непонятно из-за чего возникшее чувство страха начало медленно охватывать все ее существо. Вползая в самые потаенные уголки души. Опутывая липкой нитью ужаса. Словно жирный и мохнатый паук плетет свою паутину. А нерадивая мошка уже угодила в его коварные лапы и готова послужить обедом…
Женщина начала оборачиваться…
Арчита почувствовала, как ноги становятся ватными.
«Нет… нет-нет-нет… не оборачивайся. Режь свои овощи. Не оборачивайся. Я просто уйду. Не оборачивайся…».
