ГЛАВА 7
БУКЕТ С АМЕТИСТОМ. ПРОДОЛЖЕНИЕ
"Нападение армии под предводительством фракийца Спартака на римский лагерь было неожиданным. В лагере царили паника, смятение, смерть. Это была даже не кровопролитная битва, а истребление, уничтожение врагов. За полчаса с небольшим погибло свыше четырехсот легионеров. Лишь сорок человек во главе с Валерием Мессалой, наскоро вооруженных мечами, пиками и дротиками, но без лат и щитков, собрались у преторских ворот.
Доблестно сражаясь, Мессала ободрял римлян, призывая Спартака померяться с ним силами.
Несмотря на крики, стоны, звон оружия и страшный шум, стоявший в лагере, фракиец услышал слова римлянина. Могучими руками он проложил дорогу среди своих воинов, мечом пробил просеку в толпе окружавших Мессалу легионеров и оказался перед ним. В свете недогоревшего костра в глаза Спартаку брызнули ярко-красные отсветы рубинов, нежные переливы бериллов, зеленая таинственность изумрудов и холодный свет огромного сапфира — все эти камни украшали брошь-замок, скреплявшую плащ на плече знатного и богатого римлянина.
— Изнеженный сын Рима, даже в свой последний бой ты выходишь, как гетера, украшенный драгоценностями, — рассмеялся Спартак.
— Что не помешает мне осквернить честный меч Валерия Мессалы кровью разбойника, — ответил тот..."
Наличие «пальчиков» вдовицы на предметах кухонного характера не смутило Михаила Васильевича.
Куда более его удивляло отсутствие чьих бы то ни было «пальчиков» на раме и стекле рисунка Уильяма Хогарта.
— С другой стороны, — мысленно скорректировал «важняк» свои размышления, — заменить «картинку» мог и сам владелец. И как человек аккуратный протер после этой манипуляции и раму и стекло. Ведь эксперт проверял все картины — «пальчиков» хозяина или кого-то другого нигде нет.
Он еще раз, не сходя с места, оглядел стены и мебель комнаты, в которой хранилась основная часть коллекции.
«А смысл? — спросил он сам себя. — Смысл заменять одну работу другой, подлинник репродукцией, пусть и японской, хорошего качества? Допустим, он отдал „Обнаженную натурщицу“ для экспонирования на какой-то выставке. Тогда почему отдал без рамы? Могло такое быть?»
Аверьянов много лет дружил с Юрием Федоровичем Патрикеевым, в прошлом главным экспертом Генпрокуратуры, ныне — начальником ОСО. Доктор искусствоведения Патрикеев не раз затрагивал в беседах с другом, — к слову, к разговору, — какие-то темы, связанные с историей искусства, музейным и выставочным делом, спецификой работы антикварных аукционов и салонов. Часто консультировал Аверьянова, если в его криминалистской практике возникали «искусствоведческие сюжеты». И тут Михаил Васильевич вспомнил, как пришел однажды в гости к Патрикееву, как его жена, тоже искусствовед, работавшая тогда в музее, показывала ему их домашнюю коллекцию и рассказывала о принципах «развески» картин.
— И конечно же, — заметила тогда она, — лучше, если на выставке или в частном собрании картины и рисунки, гравюры одного типа, или одного художника, или одного жанра — в одинаковых рамках.
— Мог он отдать рисунок для экспонирования без рамы? — вдруг сказал Аверьянов вслух.
— Так что точно, — ответил от двери только что вошедший в комнату юрист первого класса, следователь из его бригады Миша Колычев, пермяк, прикомандированный в его бригаду на полгода стажировки.
Выглядывающий из-за его могучей спины стажер Костя Вилков, помощник следователя, согласно кивнул рыжей головой.
— Задача вам такая, ребята. Представьте себе, что вам нужно в этой комнате произвести обыск и найти тщательно спрятанный клад.
— А ордер есть? — туповато спросил Колычев.
— Ты еще не проснулся? Напоминаю условия задачки: я вызвал вас в воскресный день из дома с санкции начальства для проведения первоначальных оперативно-следственных действий. Милиция уже подключилась к той части, которая называется «оперативная». А ваша задача — подключиться к тому, что называется «следственная» часть. Представьте себе...
Представьте себе, что в этой квартире не убийство произошло, не умер человек от инфаркта, а здесь производится арест преступника, спрятавшего в квартире ценный клад.
— Ничего не понимаю, — честно признался Колычев.
— Я тоже, — кивнул рыжей головой Вилков.
Аверьянов беспомощно почесал затылок.
— Ладно. Начну с другой стороны. Хотел, честно, чтоб было для вас попроще. Ну да ладно, может, так поймете скорее.
— Как объясните, так и поймем, — рассудительно подытожил Колычев.
— В этой квартире неделю пролежал умерший человек. По предварительному мнению судмедэксперта, смерть произошла в результате обширного инфаркта. Человек умерший был крупным коллекционером. В квартире, по первому предположению, ничего не пропало.
— Тогда не наш вопрос, товарищ полковник, — трезво заметил Колычев.
— Формально — да. Представьте себе, что через день-другой экспертиза сообщит, что умер коллекционер от руки убийцы и грабителя.
— Тогда и начнем.
— Время будет упущено. Тут и так времени потеряно, если что, вагон и маленькая тележка. Нет, надо ситуацию нам с вами так смоделировать, чтобы исключить все случайности.
— Например?
— Например. Если человека убили, значит, убийца — опытный профессионал. Его не заметила охрана в подъезде, его не зафиксировала телекамера... Проверили видеозапись? — еще раз переспросил он участкового, который до прихода людей из его бригады вольно или невольно выполнял все указания полковника из Мосгорпрокуратуры.
— Так точно. Всех входивших-выходивших сообща опознали. Все свои.
— Составьте их списочек с указанием номеров квартир.
— Будет исполнено.
— Итак. Все свои. А человек, возможно, убит.
— Да почему убит-то? — не сдавался Колычев. — Может, и впрямь помер от инфаркта?
— Может. Но был он, по свидетельству знавших его людей, практически здоровым, завтра буду иметь его медицинскую карту из поликлиники, смогу в этом сам убедиться, пока верю свидетелям. И второе — был он очень богатым человеком, владельцем крупной коллекции раритетов. В случайную смерть при таком раскладе я не верю.
— Я бы дождался результатов от медиков, — лениво проронил Колычев.
— Да, — сокрушенно покачал седой головой Аверьянов. — И на кого прокуратуру оставим? Вот выгонят нас, стариков, на пенсию, возглавите все следственные бригады вы, молодые, и пойдет у нас раскрываемость вперед со страшной силой. Так покуда я тут командую, будем делать, как я решил. Ваша задача — тщательнейшим образом осмотреть все помещения. Искать «клад». Причем прежде, чем коснетесь того предмета, мебели, фрагмента пола или плинтуса, где интуиция вам подсказывает, что надобно искать, — зовете эксперта-криминалиста, и он проверяет — нет ли «пальчиков», не было ли следов касания этого места инструментами, то есть не искал ли какой-то, вроде вас, умник в этом месте такой же клад. Я понятно выражаюсь?
Через час тщательных поисков картина выстроилась совсем уж интересная.
Колычев и Вилков, при всей их стратегической неопытности, тактически были грамотными ребятами. И в сопровождении двух понятых и эксперта-криминалиста обшарили всю квартиру с пола до потолка, ванную комнату и туалет, двери всех комнат простучали, «обнюхали» плинтуса, где, по их мнению, могли быть спрятаны «сокровища», перебрали все книги на полках. Еще раз тщательно осмотрели все картины на стенах.
Так вот. В шести местах, где, по их мнению, могли быть спрятаны сокровища, до них уже копошился кто-то другой, — по мнению эксперта, искали очень осторожно, не далее как дней десять назад, и пользовались очень хорошим инструментом.
— Задачка, а? — обратился Аверьянов к Колычеву. — А ты говоришь... Есть тут клад. И сдается мне, что он все еще в квартире. Тут точно был кто-то посторонний. Допускаю, что он не убивал старика, но, проникнув в квартиру, воспользовался его, так сказать, физическим отсутствием, чтобы произвести поиск находящегося здесь, по его данным, или по его предположению, клада.
— Возможная вещь, — согласился Колычев. — Только я так думаю, что он, этот злоумышленник, и старика убил.
— Почему?
— Так криминалист говорит, с его аппаратурой любое касательство постороннего предмета к дереву или железу он определяет. Вон, в ножке буфета, — глазами ничего не разглядишь, а он определил: искали.
— И что же?
— А то и значит. В квартиру вор и убийца проник вполне легально. Старик его знал. Сам ключами и открыл.
— А закрыл кто? Замки-то разные, есть и такие, что только ключами закроешь. А ключи на месте.
— А старик за ним и закрыл.
— Хорошенькое дело! — тряхнул головой Аверьянов. — Значит, помер хозяин, вор произвел тщательный обыск, потом старик ожил, проводил вора, закрыл за ним дверь и снова преставился?
