Однако мисс Мартин не казалась женщиной, которую с кем-то связывают сильные чувства. И в его объятиях она вела себя так, будто ее влечет к нему.
На каждом шагу подшучивая над собой, Джулиан шел но коридору, дергая за дверные ручки. Он едва не налетел на Линдли, когда тот появился из-за угла под руку с миссис Эвершам. Полковник демонстративно посторонился, но что-то во взгляде миссис Эвершам побудило Джулиана продолжить поиски.
Наконец он нашел мисс Мартин в маленькой гостиной. Она сидела на полу. На ее лице была кровь.
Он, должно быть, издал какой-то звук. Эмма подняла глаза:
– Лорд Холденсмур, какой у вас мрачный вид. Я так ужасно выгляжу?
Она взялась за ручку кресла, пытаясь встать. Джулиан шагнул к ней, чтобы помочь подняться. Ее запястья в его руках казались такими маленькими. Кулак у Линдли мясистый. Но с ним легко справиться. Захватом, который нетрудно провести во время обычного рукопожатия, можно сломать несколько костей сразу. Дополнительный поворот – и запястье раскрошено полностью.
– Все так плохо? – тихо спросила Эмма. Он покачал головой.
– Нет, я знаю, что выгляжу ужасно. Мне нужно умыться.
Джулиан вывел ее в коридор и загородил собой, когда они проходили мимо открытой двери в бальный зал. У следующей двери он жестом пригласил Эмму войти, вошел следом и задвинул задвижку.
– Не нужно, – возразила она. – Я сама могу справиться.
– Не сомневаюсь. – Порывшись в стенном шкафу, маркиз вытащил кусок марли, смочил его водой и принялся вытирать ей губы.
Под его заботливыми движениями Эмма стояла очень тихо, ее большие глаза были спокойны.
– Возможно, я совершила глупость, спровоцировав его.
Джулиану пришлось сосредоточиться, чтобы ответить.
– Такого ублюдка к женщинам ближе чем на пять миль подпускать нельзя.
Эмма слегка улыбнулась:
– Мне этот вариант нравится. Но увы… Когда я в следующий раз буду ругаться с ним, мне бы хотелось быть вооруженной.
Джулиан возобновил свою работу, проведя марлей по ее распухшей щеке. Что в этой женщине такого, что выбивает его из колеи? На первый взгляд она кажется обычной. Туго зашнурованная, чопорно-прямая. Даже ее аромат типично английский: популярное мыло и розмариновое средство для мытья волос. Но за этим что-то еще… сладкое, темное… вызывающее в нем странное желание раздеть ее, добраться до сути. Стащить все внешние атрибуты. Оставить нагой и заставить показать, какова она на самом деле.
Это не было приступом нежности. Но не было и исключительно сексуальным порывом, хотя и это присутствовало. Джулиан глубоко вздохнул, поражаясь самому себе.
– Вы сейчас выглядите очень свирепым, – заметила она.
– Извините?
– Нет-нет, меня это ободряет.
Только потому, что она не знает, о чем он думает.
– Скажите, Линдли завоевал вас своим обаянием?
– Скорее моих родителей. Им казалось, что мы будем идеальной парой. Его семья весьма уважаема в Девоне, но нуждается в средствах. Поэтому…
Эмма тряхнула головой и вздрогнула.
Видимо, у нее жуткая головная боль. Джулиан пригладил ее волосы, отбрасывая их от лица. Эмма ластилась к его рукам, как котенок. Можно было бы назвать это отличным сигналом, думай он о том, какой она будет в его постели. Но момент был неподходящим для таких размышлений. Джулиан отстранился, обуздывая себя.
– Они были на корабле вместе с вами?
– Да.
Джулиану пришло в голову, что она, возможно, все еще намеревается выйти замуж за негодяя Линдли из ложно понятого долга перед родителями.
– И что вы теперь собираетесь делать?
– Я сказала Маркусу, что помолвке конец, – сказала Эмма, и Джулиан почувствовал такое облегчение, что даже растерялся. – Но ему, похоже, отчаянно нужны мои деньги.
– Вы наследница, не так ли?
– До отвращения богатая, – вздохнула Эмма. Джулиан удивленно рассмеялся, и она улыбнулась в ответ. – Но Линдли мой опекун. Так что даже если бы я и хотела уехать…
– Не волнуйтесь об этом. Я могу поспособствовать вашему отъезду.
Она резко отстранилась:
– Благодарю вас, милорд. Я не могу принять вашу милость!
Вот оно: снова облик добропорядочной мемсахиб скрыл ее истинное лицо. Она никак не может решить, кем хочет быть. Или просто не знает, что у нее есть выбор, подумал Джулиан.
– Я мог бы запросить высокую цену. – Он положил руку на ее шею, под тяжелый узел волос. Джулиан не мог удержаться, ему хотелось изумить ее так, чтобы вся чопорность слетела с нее. – Или предложить другую договоренность. Еще более интересную.
Ее глаза расширились, затем прищурились.
– Вы находите меня забавной?
– Да, – сказал он и рассмеялся. – И это тоже.
В дверь постучали. Джулиан неохотно отпустил Эмму.
– Если вы решитесь уехать, то следует это сделать не откладывая.
По крайней мере, хоть одного человека ему удастся отправить из этого города.
– Понимаю. Хотя не думаю, что Линдли попытается силой заставить меня выйти за него. В резиденции я в полной безопасности. – Замявшись, Эмма взглянула Джулиану в лицо: – Но вас ведь не это тревожит?
Джулиан склонил голову в безмолвном ответе. Она слышала разговор за обедом и хорошо знает его тревоги.
– Думаю, я бы могла принять от вас временную ссуду, – медленно продолжила она. – Я стану совершеннолетней через три недели, так что вам не придется долго ждать.
Выпрямившись, Джулиан бросил марлю в таз.
– Караван в Калькутту отправляется завтра днем. Вы сможете быстро собраться? – Эмма кивнула. – Хорошо. Я приму меры сегодня же вечером. Вы должны быть готовы к полудню, я зайду проводить вас.
В Калькутте безопасно, думал он. Город удобно расположен, там находится правительство и много европейских отрядов. После волнений в близлежащем Барракпоре они находятся в постоянной боевой готовности. Если Эмме не удастся немедленно заказать каюту, то Калькутта все же будет превосходным убежищем.
– И я не увижу вас снова? Я имею в виду потом.
Вопрос вывел его из задумчивости. Джулиан взглянул на Эмму. Какая она юная. Он попытался представить ее в Лондоне, танцующей, потягивающей шампанское, сплетничающей в театре, аплодирующей на скачках. То был далекий, почти ирреальный мир, Джулиан и себя там уже не мог представить. Вместо этого он внутренним взором увидел Эмму в саду Эвершамов: с испуганными глазами, одну, в темноте, овеваемую горячим ветром.
У него вдруг зашевелились волосы на затылке. Джулиан раздраженно потер шею. Он не верил в предчувствия.
– Надеюсь.
Его тон, должно быть, выдач что-то, поскольку Эмма нахмурилась.
– Почему вы не уезжаете из Дели? Если вы считаете, что здесь небезопасно…
Он покачал головой. Это не тот разговор.
