Отступив, Лили требовательно спросила:
– Где ты был и чем занимался в понедельник, двадцать восьмого октября, в половине второго ночи?
– Попытайся еще разок, – заметил я. – Ты ведь все перепутала, тебя на самом деле интересует вторник и двадцать девятое октября. Но сперва хочу сознаться: я вторгся к тебе обманным путем, потому что мне нужна помощь.
– Разумеется, – кивнула она. – Сразу поняла, когда ты поздравил меня с прекрасной погодой. Ты напоминаешь мне о моем ирландском происхождении только тогда, когда тебе что-то от меня нужно. Кроме того, это означает, что ты спешишь, следовательно, мы немедленно садимся за стол. Еды достаточно.
Лили провела меня через гостиную в свой рабочий кабинет, где письменный стол, шкафы, книжные полки и пишущая машинка занимали почти все пространство, едва оставляя место для маленького столика, за которым двое могли уютно пообедать. Как только мы уселись, вошла Мими с нагруженным подносом.
– Давай начинай, – сказала Лили.
Мне тоже хотелось продемонстрировать хорошие манеры, поэтому я подождал пока Мими закончит сервировать и уйдет и мы примемся за салат. В доме у Лили – особенно если не ждали гостей – даже Фриц затруднился бы по одному внешнему виду определить, что у него на тарелке, а потому я взглянул на хозяйку, вопросительно подняв брови.
– Да, – кивнула она, – ты ничего подобного еще не пробовал. Мы сами пытаемся подобрать этому блюду название, но пока не пришли к окончательному выводу. Здесь грибы, соевые бобы, грецкие орехи и сметана. Только не говори Вульфу. Если не нравится, Мими быстро приготовит омлет. Однажды Вульф был вынужден признать, что Мими и правда умеет готовить настоящий омлет.
Я подцепил немного салата на вилку. Много жевать не требовалось, даже орехи оказались мелко порубленными. Проглотив, я заметил:
– Хочу совершенно недвусмысленно заявить…
– Не смей это говорить. Ты знаешь, даже шутка о твоем боссе портит мне аппетит.
– Ладно, не буду. Что же касается этой смеси, то я, как и ты, еще не составил определенного мнения. Слов нет, что-то совершенно из ряда вон выходящее.
– Я просто стану наблюдать за твоим выражением. Теперь объясни, что привело тебя ко мне?
Проглотив еще немного салата, я сказал:
– Как я уже упомянул, мне необходима помощь. Ты как-то говорила мне о девице из Канзаса по фамилии Дореми. Помнишь?
– Конечно. Виделась с нею только вчера.
– Ты видела ее вчера? Встречалась с миссис Харви Г. Бассетт?!
– Совершенно верно. Тебе должно быть известно о ее муже, ведь ты не пропускаешь сообщений об убийствах. Она позвонила мне вчера днем и попросила… – Лили замерла с полуоткрытым ртом. – Постой, постой! Она тоже спрашивала о тебе, а теперь ты интересуешься ею. В чем дело?
Я смотрел на Лили, тоже от изумления разинув рот.
– Не могу поверить! Ты утверждаешь, что миссис Бассетт звонила тебе, чтобы расспросить обо мне? Невозможно…
– Я этого не говорила. Она позвонила и попросила меня прийти и утешить ее. Прямо она это не сказала, только заявила, что ей необходимо меня увидеть. Думаю, сыграло свою роль мое прежнее участие в ее судьбе, когда у нее ничего не получалось в Нью-Йорке и она уже собиралась вернуться домой, чтобы хотя бы поесть досыта. Правда, ничего особенного я для нее не сделала, только оплачивала ей комнату и питание в течение года. Не виделась с ней с той поры… три или четыре года. В конце концов я отправилась к ней, и мы беседовали более часа. В процессе разговора Дореми поинтересовалась, не встречалась ли я с тобой после смерти ее мужа. Тогда мне показалось, что она упомянула тебя просто так, стараясь отвлечься от свалившихся на нее неприятностей, но вот теперь ты спрашиваешь о ней. Поэтому я хочу знать… – Лили внезапно умолкла и уставилась на меня. – Эскамильо, неужели я способна тебя ревновать? Конечно, если я вообще в состоянии ревновать – значит, могу ревновать и тебя, но ведь я всегда считала… Невероятно!
– Расслабься, – провел я кончиками пальцев по тыльной стороне ее ладони. – Вероятно, ты начала ревновать меня в тот день, когда впервые увидела мою мужественную фигуру, услышала мой звучный голос. И это вполне естественно… Мы с Дореми никогда не были вместе. Наши расспросы друг о друге – всего лишь совпадение, чистая случайность. Обычно я с подозрением отношусь к совпадениям, однако в данном случае оно мне нравится. Сейчас я расскажу тебе кое о чем, но под строгим секретом. Пока эти сведения не для публикации. Существует некая связь между двумя убийствами – Бассетта и Пьера Дакоса, – и не исключено, что Дореми известны факты, которые могли бы пролить свет на эти преступления. За неделю до убийства, вечером в пятницу, восемнадцатого октября, Бассетт пригласил шесть мужчин на ужин в ресторан «Рустерман», и Ниро Вульф хотел бы знать фамилии этих шести джентльменов. Возможно, они известны Дореми. Для начала – хотя бы одного из них. Лон Коэн из «Газетт», с которым ты знакома, утверждает, что Дореми прячется от людей и никого не принимает. Ты могла бы позвонить и попросить принять меня, или сама пойти к ней и поинтересоваться нужными нам именами, или же получить эти сведения по телефону. Именно за этим я и пожаловал и хочу, кроме того, поблагодарить за очень вкусный салат. Мне необходим рецепт приготовления для Фрица, – заключил я и опять усердно заработал вилкой.
Лили, откусив кусочек сельдерея, принялась жевать с задумчивым видом. Ее лицо одинаково привлекательно, независимо от того, жует ли она сельдерей или бифштекс, – еще одно из многих ее достоинств.
– Уже третий раз ты обращаешься ко мне за помощью, – сказала она. – Ничего не имела против в первых двух случаях: они доставили мне истинное удовольствие… в самом деле.
– И почему бы тебе не испытать такое же удовольствие в третий раз, – заметил я. – Никогда не стал бы просить тебя выведывать что-то у близкого друга без крайней необходимости. Ты это знаешь. Я уверен – мы оба уверены, – что Дореми хочет, чтобы человек, убивший ее мужа, был разоблачен и наказан. Мы тоже к этому стремимся. Должен признать: убийца Бассетта, которого нам предстоит найти, не обязательно является тем человеком, который убил Пьера Дакоса в нашем доме всего в тридцати футах от моей комнаты, но оба преступления, несомненно, связаны между собой. Возможно, Дореми впоследствии и пожалеет, что сообщила тебе фамилии гостей. Тут нет никаких гарантий. Да и вообще, когда расследуешь убийство, трудно гарантировать что-либо наперед. Однако такое маловероятно. Один шанс из тысячи… Мне кажется: твоя смесь вполне съедобна, правда, мои мысли были отчасти сосредоточены на другой проблеме.
– Я бы предпочла спросить по телефону. А как быть, если она станет уверять, будто не знает ни одной фамилии, а я буду думать, что она солгала? Мне она нравится – не может не нравиться, – но вместе с тем она замечательная лгунья. Кроме того, не хотелось бы лишний раз ей докучать, она и так в очень подавленном настроении.
– Конечно, докучать не стоит. Поступи просто. Не упоминай меня вовсе. Объясни, будто какая-то женщина рассказала тебе, что видела Бассетта в ресторане «Рустерман» вместе с пятью или шестью мужчинами, и все они выглядели не особенно весело, и эта женщина все думает, не причастен ли кто-то из них к убийству… Ах, вздор! Не мне учить тебя, что и как говорить.
– Сегодня льстить не положено, тем не менее за комплимент спасибо. Ну хорошо. Сейчас подадут лимонно-вишневый пудинг, и мне хотелось бы им наслаждаться без помех. Я позвоню из спальни, и давай покончим с этим делом… Значит, пятница, восемнадцатое октября? – переспросила Лили, вставая.
– Совершенно верно.
Она ушла. Мои часы показывали два часа двадцать одну минуту. Если ей удастся заполучить фамилии, мне не придется наслаждаться лимонно-вишневым пудингом. Поэтому было целесообразно разделаться с ним немедленно. Я нажал на кнопку, и вскоре вошла Мими. Взглянув на мою тарелку, потом на меня, она спросила:
– Вы съели больше половины, мистер Гудвин. Как вы находите мой салат?
– Честно говоря, Мими, не знаю. Когда голова занята делами, я не ощущаю вкуса. Придется прийти еще раз и попробовать опять.
– Я видела, что вы чем-то озабочены, – кивнула она. – Нетрудно заметить. Быть может, омлет?
Поблагодарив, я отказался. Только пудинг и кофе. Мими взяла мою тарелку. Через четыре минуты она вернулась, и я чуть было не обжег язык кофе, поторопившись ответить на зов желудка. Разумеется, пудинг был мне хорошо знаком. Вообще Мими большой специалист по части пудингов, слоеных мороженых и пирожных, а также кофе.
Я как раз облизывал ложку, когда вошла Лили и, усаживаясь, сказала:
– Можешь не вставать. Я раздобыла одну фамилию. Дореми очень угнетена, не знаю отчего. Бассетт был старше ее по меньшей мере вдвое, и, мне кажется, она вышла за него замуж только ради того, чтобы избавиться от нищеты. Как ты думаешь?
