Каспар кивнул, впечатленный тем, как четверо бойцов с мечами приближаются к Кажетану.
— Не слишком честно?..
— Знаю, — согласился Лосев, — но Кажетан — дрояшка, мастер боя на мечах. Если бы он набрал больше противников, то люди решили бы, что это лишь представление.
Каспар бросил на Лосева обескураженный взгляд, и вновь его внимание вернулось к схватке. Спокойное лицо Кажетана не выдавало мрачных предчувствий при мысли о встрече с четырьмя вооруженными противниками, и Каспар не мог решить, самоуверенность ли это или храбрость.
Бой начался — и закончился так быстро, что Каспар с трудом поверил своим глазам. Когда первый из неприятелей Кажетана рванулся к нему, Саша прыгнул, перевернувшись в воздухе, и приземлился между двумя бойцами, сильно стукнув головками рукоятей своих мечей по их лбам. Они еще не упали, а он уже крутанулся, отразив взмах клинка еще одного противника, и сделал кувырок, избежав удара, который наверняка обезглавил бы его. Оказавшись на коленях, он резко выбросил ногу в сторону и подсек очередного воина, обрушив того на пол. Прежде чем изогнуть дугой спину и вскинуть мечи над головой, блокируя следующий удар, он успел вонзить локоть в шею упавшего. Сделав обратное сальто, Саша стукнул соперника в челюсть и, перевернувшись в воздухе, грациозно приземлился, скрестив перед собой мечи.
Восторженные аплодисменты наполнили зал, и Каспар обнаружил, что присоединился к ним, ошеломленный великим мастерством воина. Его противники с трудом, пошатываясь, поднялись, и зрители захлопали еще сильнее.
— Где, скажите на милость, этот человек научился драться? — спросил посол.
— Я так понимаю, он прошел обучение в каком-то воинском ордене далеко на Востоке, — неопределенно ответил Лосев. — Кажется, на одном из катайских островов.
Каспар кивнул, все еще испытывая благоговейный трепет после головокружительного представления Кажетана, и позволил увести себя в главную галерею. Высокий сводчатый потолок украшала мозаика, изображающая коронацию Игоря Грозного; в центре висела огромная люстра времен царя Алексея. Массивные колонны из подкрашенного сепией[4] льда пронизывали тонкие золотистые нити, а венчали их резные капители, поддерживающие потолок. Стены были гладкими и прозрачными, а холодный пол устилало множество ковров из Бретонии, Эсталии и Тилии.
Каспар был поражен; много лет назад, получая генеральский жезл, он посетил Имперский Дворец в Альтдорфе, но его великолепие бледнело рядом с роскошью Зимнего Дворца.
Он видел, что и Бремен находится под впечатлением от увиденного. Павел тем временем подозвал слугу, чтобы тот наполнил их опустевшие бокалы. Лосев водил Каспара по залу, показывая особенно выразительные картины и прочие красоты помещения.
Галерея Героев получила свое название благодаря расположенной здесь коллекции портретов кислевских царей. Она служила живой историей прежних правителей Кислева, включая изображения царя Алексея, Радия Боки, Александра, его детей и, конечно же, королев-ханш Мишки и Анастасии.
Каспар кивал пояснениям Лосева, совершенно потерявшись в окружающих его чудесах.
А Лосев продолжал рассказ:
— Мебель здесь по большей части бретонская, включая ряд шедевров Евгения Фоссе, привезенных в Зимний Дворец из Бордело в две тысячи семьдесят первом году.
Когда Лосев начал говорить о портретах цариц, Каспар обнаружил, что его взгляд и внимание остановились на черноволосой женщине, в платье цвета слоновой кости, которая шла позади гостей. Делая вид, что слушает Лосева, посол попытался встать так, чтобы получше разглядеть лицо женщины, но, к его сожалению, она находилась вне пределов прямой видимости. Лишь мелькнула озорная улыбка, слабо всколыхнув память, но мимолетное ощущение тут же ускользнуло.
Каспар шагнул вслед за двинувшимся вперед Лосевым и столкнулся с каким-то гостем, облив его вином. Смутившись, посол пробормотал:
— Прошу прощения, сэр. Это полностью моя вина…
Поток неразборчивого кислевского языка хлынул на него, и, хотя его знания в этой области были весьма ограниченны, Каспар понял, что его осыпают оскорбительной бранью. Ругающийся был толст и мощен, а его густые меха и доспехи наверняка стоили очень дорого. Островерхий шлем с золотой полосой обличал в нем боярина, представителя знати Кислева, а румяное бородатое лицо говорило о нелегкой жизни человека, вынужденного много часов проводить на морозе. Толчок едва не сбил его с ног, и Каспар сразу понял, что боярин пьян в стельку; блеклые, заплывшие глаза кислевита глядели враждебно.
— Ты имперец? — спросил он с сильным акцентом на рейкшпиле.
— Да,- ответил Каспар.- Я…
— Паршивый имперец, — пренебрежительно фыркнул человек.- Прикрылись, трусы, Кислевом. Ты и твоя земля давно бы сдохли, кабы не мы. Сыновья Кислева погибают, защищая вашу страну, а вы начнете драться только тогда, когда Империя будет в огне.
Каспар попытался проглотить ярость, когда толстый палец боярина уперся ему в грудь,
— Зачем ты тут, а? Хочешь, чтобы воины Кислева сражались за тебя? Ха! Обращаетесь с нами как с псами, а потом ждете, что мы пойдем проливать за вас кровь!
— Это не…
— Дерьмо ты, имперец. Надеюсь, твои земли выгорят дотла, — прорычал боярин, и Каспар сжал кулаки, чувствуя, как гнев закипает в его груди и рвется наружу. Не выдержав, он схватил боярина за грудки и притянул к себе.
— А теперь послушай меня, ты, кусок…
— Перестаньте, Алексей Ковович, — мягко произнес Петр Лосев, вновь возникая рядом с Каспаром и разнимая мужчин. — В этом нет никакой нужды. Посол фон Велтен сегодня вечером будет представлен царице, и я уверен, вы не хотите наставить ему синяков перед приемом, не так ли?
Взгляд Алексея Кововича с трудом сфокусировался на Лосеве, после чего боярин плюнул на пол под ноги Каспара, развернулся и нетвердой походкой направился смотреть бойцовское представление в соседнем зале. Головы всех присутствующих повернулись на шум перебранки, и Каспар почувствовал, что краснеет.
— Простите, посол, — поклонился Лосев. — Боярин Ковович слегка грубоват, когда выпьет, хотя, умей он блюсти трезвость, он был бы великим воином. К сожалению, это распространенный случай среди нашей аристократии.
— Все нормально, — ответил Каспар, стыдясь своего срыва. Какое впечатление произвела эта ссора на кислевитов?
Напряжение медленно покидало его, а Лосев уже подвел посла к очереди гостей, тянущейся от позолоченных двустворчатых дверей в дальнем конце холла. Значит, он не единственный, кого должны сегодня представить царице, и, судя по его месту в шеренге, посол даже не заслуживает какого-то особого внимания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
