Я жду, когда женский голос объявит проходить на стойку регистрации. Но вместо этого я замечаю, как Адам с Чарльзом, одетым в костюм Зорро, спешат ко мне, улыбаясь во весь рот.
Я не верю своим глазам, и мне приходится моргнуть пару раз, чтобы поверить, что мне это не мерещится.
Нет. Не мерещится. Я одновременно зла и тронута.
— Я же говорила не провожать меня, — шепчу Адаму, чтобы ребенок не услышал.
— Извини, но я должен был. Должен проводить тебя в этот путь. Ты достойна этого.
Я скучала по его голосу и прикосновениям. Только вот он не прикасается ко мне. Мне приходится вспоминать нашу бурную ночь в машине, отчего мои руки слегка потеют.
— Милый костюм! Зорро, — улыбаюсь я, сидя на коленях у Чарльза и поправляя на голове мальчика темную шляпу. — Надеюсь, ты привыкнешь к школе. Поверь, это не самое страшное, что есть в жизни.
Я пытаюсь говорить радостно, без тоски, но ком в горле жестко предает меня.
— А мы еще увидимся? — интересуется мальчик.
Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Адамом. Надежда — вот что у него на лице.
— Возможно. Все возможно, — пытаюсь натянуть улыбку и спрятать накопившиеся слезы.
И тут происходит то, чего я так ждала. Посадка на рейс. Вздохнув, я целую мальчишку в щеку.
— Слушайся папу, хорошо?
Он серьезно кивает, и я, поднявшись с колен, в последний раз смотрю в карие, как закат солнца, глаза Адама.
— А мне кого слушаться? — смеется он, но я понимаю, что он, как и я, пытается подавить слезы.
— Свое сердце. Слушай его, — уверенно произношу я и целую его в колючую, от щетины, щеку.
Наши глаза встречаются, когда лица находятся в миллиметре друг от друга. И эти глаза говорят «прощай» или «до встречи»… Кто знает?!
Забрав чемодан, я разворачиваюсь и под шум колесиков иду к стойке регистрации, говоря про себя: «не оборачивайся».
12 ГЛАВА
МИШЕЛЬ
Я шагаю по мрачному Лондону, понимая, что мои родные гордились бы мной. Ведь я пошла по их стопам. На мне черный, расстегнутый плащ, кожаная юбка и черный топ. Еле держусь на каблуках, а сперма Зейна уже засохла из-за холодного ветра.
Стоя на мосту, я курю. Раньше, когда мне было плохо, помогала скрипка, а сейчас дым от сигарет. Мои волосы вздымаются, и я понимаю, что все проебала… ну или начала этот путь. Единственное, что меня радует — что я не взялась за наркотики. Я не дура, знаю, что ребята нюхают, но мне этого не нужно. Мне страшно, что я кану в бездну, откуда нет выхода.
«Ты станешь известной скрипачкой» говорил Адам. Ага, эта «известная скрипачка» курит сигарету после секса в туалете.
Сейчас середина ноября, я собиралась устроиться в лондонскую академию искусств, но я за это время ни разу не взяла в руки инструмент. Мои руки всегда знали, как держать только два предмета: скрипку и оружие. А сейчас мои руки умело подносят к губам выпивку и сигареты.
Пролистываю ленту в инстаграм и понимаю, что не добавляла ничего уже давно, но не прерываю связь с Адамом.
Ожидание убивает. Именно это я поняла, когда прилетела в страну любителей чая и королевы Елизаветы. Ад, извращения и появление темной Мишель.
После приезда я планировала жить у азиатки Ниры́, так и получилось. Я нашла ее по каучсерфингу, и она была рада меня приютить. Она была младше, а квартирка ее была уютной, но маленькой. Я спала на диване, да и в принципе на большее не надеялась. Вскоре девушка познакомила меня с ее друзьями. Нил, Зейн и Элли, девушка с побритой головой, показали мне другую сторону Лондона, тем самым я познакомилась с другой собой.
Каждую ночь мы тусили в клубах, парни платили за нас. Мне было ужасно весело. Ребята были крайне удивлены тем, что у меня нет инстаграма, и Нира сразу же, сидя возле барной стойки, создала мне страничку и добавила первое фото: я в легком коротком платье, волосы в этот момент развевались в воздухе, так как я кружилась в танце, а на моем лица была легкая улыбка. Только вот не я улыбалась, а алкоголь за меня.
Ребята подписались на меня, а я ответила и решила найти Адама. По словам друзей, все в наше время сейчас сидят в этой соцсети.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я была крайне удивлена и возбуждена, когда нашла его через профиль Фиби. Пролайкала все фото и написала ему, что теперь я есть в инстаграм. Теперь я в моде.
От фотографий Адама я чувствовала что-то непонятное в животе. Не прошло и дня, а я уже скучала. По нему. По Чарльзу. Чтобы избавиться от тоски и этой слабости, я пила еще, а потом начала курить. И так день за днем: тусовки, выпивка, танцы, пьяные до утра.
Странно, что в такие моменты я успевала общаться с Адамом и делать вид, что у меня все хорошо.
***
— Иди к черту!
Толкаю Зейна и пытаюсь свалить из клуба. Я попала в полное дерьмо, когда Адам написал, что хочет отправить мне посылку на мое прошедшее день рождение, которое было 7 декабря, и одновременно на скорое Рождество. Я поняла, что должна отправить что-то в ответ… но я даже не работала.
Сначала решила попросить у Ниры, но передумала, и вот сейчас, как дура, подумала, что Зейн мне поможет, но его ответная просьба вообще мне не понравилась.
— Да ладно, Мишель! Крутой тройничок получится. Ты только представь, как мы повеселимся, и тогда я дам тебе сколько угодно денег, — улыбается он пьяной улыбкой, держа в одной руке бутылку виски, а другой хватая меня за талию.
— Я тебе не шлюха!
«Попроси Ниру» хотелось мне добавить, ведь, как я узнала, она давно в него влюблена, и теперь смотрит на меня как на врага, когда я сказала, что мы трахались с ним в гребанном туалете. Я почему-то подумала, что мы подруги… но это мой уже непонятно какой провал.
Я наконец убираю его руку с моего тела и толкаю чуть ли не к барной стойке, из-за чего содержимое виски выплескивается на серую футболку Зейна. Он меняется в лице: ошарашен, что ему отказали.
— Все хорошо? — встревает Элли.
Она всегда тусуется с нами, но, кажется, самая адекватная.
Отрицательно машу головой и ухожу из потока людей. Настоящий муравейник.
Прижимаясь к холодной кирпичной стене клуба, я затягиваюсь сигаретой, чтобы успокоиться. Уже неделю говорю себе, что должна отправится в академию на пробы и собеседование, но всегда все заканчивается так: закуриваю, сожалея о не сделанном, или пьяная тусуюсь до утра.
Алкоголь помогает мне заснуть, ибо ночь стала моим кошмаром. Точнее, началом кошмара. Каждый раз, когда я пытаюсь заснуть, прошлое возвращается ко мне. Проходит внутрь моей души и сердца. Появляется страх, что меня изнасилуют. Я просыпаюсь в поту с паническими атаками в придачу. Рядом нет Адама или хотя бы Фиби, а на Ниру рассчитывать нельзя. Она всегда приходит позже, делая минет кому-то из сотрудников клуба.
— Тебе нужны деньги?
Разворачиваюсь, сталкиваясь со взглядом Элли. На ней фиолетовая помада. У нее темная кожа, как молочный шоколад. Она выглядит как гитаристка рок-группы: вся в черном кожаном наряде. А на побритой голове красуется набитый скорпион.
— Зейн просто сказал…
— Зейн гребанный мудак!
Она сжимает губы, как мне кажется, в знак согласия.
Тушу сигарету о подошву туфли и собираюсь свалить, пока есть шанс уйти трезвой.
— Сколько тебе надо? Я дам.
Мой серьезный взгляд стреляет в лицо милой Элли. Я зла, и если она шутит, я ее ударю. Я никому больше не доверяю.
— 50 фунтов… я не знаю… хоть что-то. Это не для меня.
Элли кивает, и некоторое время мы обе молчим, только звуки криков и песен, доносящиеся до нас, дают знак, что жизнь продолжается.
— Зачем ты помогаешь мне?
Девушка поднимает взгляд на ночное звездное небо и потом снова возвращается к моему вопросу.
— Ты хорошая. И тебя еще не сломали люди…
— Я давно сломлена.
Не желая откровенничать, я благодарю Элли, когда она вручает мне несколько фунтов, и ухожу, мысленно радуясь, что могу нормально ходить на каблуках, не шатаясь, как обычно бывает после пьянок.
